Серп и молот против самурайского меча
Шрифт:
Советская делегация была ознакомлена с этим документом уже после того, как он был передан для публикации, и поэтому попытка В. М. Молотова отложить предание его гласности (у СССР имелся свой вариант такой декларации) не увенчалась успехом.
Государственный секретарь США Дж. Бирнс на следующий день в ответ на вопрос советского наркома, почему США не проконсультировались со своим союзником – СССР, сослался на аргумент, что Советский Союз не находится в состоянии войны с Японией [529] .
529
Ibid. P. 296-297.
Этот аргумент к тому же был нелогичен с точки зрения задачи устранить СССР от участия в войне с Японией, ибо если бы под Потсдамской декларацией стояла и подпись Сталина, то шансов на то, что Токио принял ее, было бы больше. Правда, тогда США перед лицом мировой
Упомянутый советский вариант Потсдамской декларации, впервые введенный в научный оборот в 2001 г. российским историком В.П. Сафроновым [530] , был короче, чем опубликованный США, Великобританией и Китаем. Он отличался отсутствием условий послевоенного мирного урегулирования с Японией, так как СССР не хотел предрешать их до своего вступления в войну против нее.
530
Сафронов В.П. СССР, США и японская агрессия… С. 331 – 332.
Вместе с тем в советском проекте Декларация США, Великобритании, Китая и СССР о целях и задачах войны против Японии, подготовленном в Берлине 26 июля, по аналогии с предъявленным ей союзниками СССР подчеркивалось, что «Япония должна прекратить войну, сложить оружие и капитулировать без всяких условий» [531] . Но и предъявленный Японии текст декларации отражал интересы СССР, что позволило ему позднее присоединиться к ней. Сама процедура этого присоединения представляет собой значительный интерес.
531
АВП РФ. Ф.0639. Оп. 1. Д.77. Л .9. Заголовок этого документа, любезно сообщенный В.П. Сафроновым, вводится здесь в оборот впервые.
В «Меморандуме» для генералиссимуса Сталина» от 31 июля 1945 г. Г. Трумэн в ответ на предложение советского руководителя о том, чтобы он написал ему письмо «в отношении обстановки на Дальнем Востоке» (а точнее в ответ на просьбу Молотова от 29 июля попросить СССР вступить в войну с Японией) [532] , направил ему предложение после достижения соглашения с правительством Китая по вопросам послевоенного урегулирования в этом регионе на основе Ялтинского соглашения направить ему (вместо прямой просьбы вступить в войну против Японии) письмо о том, что указанные действия СССР осуществлялись бы согласно пункту 5 Московской декларации союзников от 30 октября 1943 г., положению ст. 106 Устава ООН о «совместных действиях от имени Организации Объединенных Наций, какие могут оказаться необходимыми для поддержания мира и безопасности», которые, в соответствии с Московской декларацией 1943 г., были обязательны для союзников и до вступления в силу Устава ООН, подписанного в Сан-Франциско в апреле 1945 г. и вступившего в силу в октябре того же года.
532
АВП РФ. Ф.06. Оп.4. П.2. Д.31. Л.96.
С учетом условий Московской декларации и упомянутыми положениями Устава ООН, заключал Г. Трумэн, «Советскому Союзу было бы уместно показать свою готовность консультироваться и сотрудничать с другими великими державами, воюющими в настоящее время против Японии, имея в виду совместные действия в интересах сообщества наций в целях поддержания мира и безопасности» [533] .
Спорным, или по меньшей мере неточным, представляется, однако, утверждение В.П. Сафронова о том, что в советском проекте этого документа, «как и в Потсдамской декларации (США, Великобритании и Китая. – К. Ч.), присутствует требование о безоговорочной капитуляции Японии [534] с обязательством выступления четырех союзных держав – США, Китая, Великобритании и СССР с немедленными «совместными решительными действиями, которые должны привести к окончанию войны» [535] .
533
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М., 1957. С. 256.
534
Сафронов В.П. СССР, США и японская агрессия… С.332. Такую же ошибку делает и Б.Н. Славинский. СССР и Япония на пути к войне… С. 450.
535
Там же. С. 331.
Дело в том, что в самом тексте Потсдамской декларации нигде не говорится о безоговорочной капитуляции японского государства в целом, т. е. не только ее вооруженных сил, но и безоговорочной капитуляции ее гражданских органов власти. Правда, в Каирской декларации 1943 г., выполнение условий которой является одним из непременных условий Потсдамской декларации, говорится именно о «безоговорочной капитуляции Японии», но, как нам представляется, исходя из опыта проведения демократических преобразований, Верховный главнокомандующий союзных держав в Японии Д. Макартур не требовал беспрекословного следования первоначальным американским проектам тех или иных преобразований, а «по возможности, учитывал мнение японской стороны», хотя в случае ее несогласия после консультаций с Токио с окончательным вариантом проекта последнее слово оставалось за ним, и поэтому употребление здесь слова «Япония» – просто неточность. Во всяком случае безоговорочной капитуляцией японского государства в целом такой подход, по нашему мнению, назвать было бы нельзя.
Наше соображение о необходимости точно употреблять два рассматриваемых термина подтверждалось также при сравнении англоязычного и японоязычного заголовка (как и содержания) Акта о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил от 2 сентября 1945 г. Так, в официальном органе правительства СССР газете «Известия» 4 сентября этот документ публикуется под заголовком «Акт о капитуляции Японии», хотя в англоязычном оригинале он приводится как «Акт о капитуляции» (Instrument of Surrender) [536] с подтекстом, вытекающим из его содержания – «Акт о капитуляции японских вооруженных сил», так же как и в японском переводе «кодай бунсе» [537] .
536
A Decade of American Foreign Policy. Basic Documents. 1941 – 1949. Wash., 1950. P. 625.
537
Хоппо редо мондай сирёсю (Сб. документов по проблеме северных территорий). Токио. 1968. С.41.
Существует смысловая разница между терминами «безоговорочная капитуляция», «капитуляция без всяких условий», точнее «безо всяких условий» (ср. союзническое требование Ялтинского соглашения 1945 г. о том, чтобы его положения были выполнены безусловно» (unquestionably), но не без оговорок, которые могли бы иметь не обязательный для всех сторон соглашения характер).
Важно отметить, что в отличие оттого, как союзники поступили с Германией, безоговорочная капитуляция японских вооруженных сил, которая предусматривалась Потсдамской декларацией, должна была осуществляться на определенных, оговоренных союзниками условиях. И на это сразу обратило внимание руководство Японии.
«Когда я прочел текст декларации, записанный с передачи американского радио, мне, прежде всего, подумалось, что формулировка: „Ниже следуют наши условия“ с чисто лингвистической точки зрения, очевидно, не означала бескомпромиссного требования безоговорочной капитуляции, – писал министр иностранных дел Японии С. Того. – Складывалось впечатление, что пожелания императора все-таки были доведены до сведения США и Англии и имели результатом смягчение их позиции. По всей видимости было в какой-то степени учтено и экономическое положение Японии. В то время как в отношении Германии предлагалось применить драконовскую меру возмездия в виде „Плана Моргентау“, низводившего ее до уровня „пастушеского государства“, суть экономических положений Декларации состояла в признании роли Японии как индустриального государства… и в отказе от суровых репараций с нее» [538] .
538
Того С. Указ. соч. С. 461—462.
Неудовлетворение С. Того вызвали территориальные условия этого документа, поскольку суверенитет Японии «сохранялся практически лишь в отношении четырех главных островов Японского архипелага. (Знаменательное признание, если учесть последующие попытки Токио использовать это условие как позволяющее распространить свой суверенитет на такие „исконные территории“, как расположенные у берегов о. Хоккай до Южные Курильские острова, острова Окинава и Огасавара.) В своей интерпретации Потсдамской декларации С. Того пытался опереться на положения Атлантической хартии союзников от 14 августа 1941 г., которая была подписана до начала развязывания Японией агрессии на Тихом океане. При этом глава японского внешнеполитического ведомства юридически необоснованно отождествлял территориальную экспансию союзников, от которой они действительно отказались (хотя агрессор по международному праву не может ссылаться на соглашения между жертвами агрессии, тем более что он официально не являлся участником этих соглашений), от правомерного отторжения территорий агрессора, в особенности служивших плацдармом агрессии, и будущей гарантии от ее повторения с выгодных стратегических рубежей.