Серпантин
Шрифт:
— Буду не против, если ты дашь и мне шанс, — и, прежде чем я открыла рот, он продолжил: — Для тебя уже не секрет, что в нашем мире братья или близкие родственники делят всё. Я говорю с тобой откровенно. По причине того, что ты из другого мира и смотришь на многие вещи совершенно по-другому. Ты открыта, красива, безумно притягательна. Возможно, я спешу, но хочу, чтобы ты знала. Если ты против моих ухаживаний, я не отступлю, а просто поменяю тактику. Хоть мы с Данияром и братья, но мы разные. Я не столь открыт, более рассудителен, более холоден. Перечислять различия можно бесконечно. Но есть одно общее с Данияром – ты и мне нравишься тоже. Тина, ты дашь мне шанс?
Глава 32 Эмоции
Тина
— И что я должна сказать? — открыто на него посмотрела. Я его откровенно вызывала на диалог.
— То, что ты чувствуешь. Разве я тебя не волную? — Патрик был очень быстр.
Я лишь успела моргнуть. А мы уже вдвоём сидели на диване. Сердце колотилось в бешеном ритме. Это не был испуг, скорее, предвкушение того, что может между нами произойти. Я сидела на его коленях и ощущала попкой его возбуждение. Такие игры его волновали не меньше, чем меня. При перемещении моего хрупкого тела на диван полы халата распахнулись, и нога оголилась. Попыталась запахнуть халат, но мужчина накрыл мою ладонь. Я замерла, а внутри сжалась пружина. Я только вчера была с его братом и совершенно не готова к быстрому развитию отношений с Патриком.
Он погладил мою ладонь. Подушечками пальцев провёл по моим напряжённым пальцам. Чуть вздрогнула, мышцы таза напряглись.
— Слишком много от тебя хочу?
— Да, не в правилах оборотней останавливаться. «Хватай и беги», – так, кажется, говорят про вас?
— Про нас. В тебе течёт и моя кровь. До полнолуния – всё ещё моя. А потом…
— Я стану монстром? — этот вопрос меня волновал не меньше других.
— Неизвестно, как моя кровь на тебя повлияет. Но думаю, ты уже ощутила перемены. Полнолуние – отправная точка твоего перерождения. Либо оно будет, либо нет. В любом случае ни я, ни брат тебя одну не оставим. Понимаешь, почему я буду рядом?
— Боишься, что породил собственными руками неконтролируемую тварь?
— Нет, не по этому. Ты стала значить для нас гораздо больше, чем мы тебе показываем. Я не буду настаивать на близости, как бы мне этого ни хотелось. Захочешь, ты мне сама об этом скажешь. Я не Данияр, который не контролирует свои эмоции и разрушает после себя города. Мне нужна самая малость: поцелуй, ласка, — Патрик закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями к моей руке. — Я многого хочу, Тина?
Я сидела неподвижно, стараясь проникнуть за преграду, выстроенную им между нами. Понять его чувства, порывы, разделить с ним все тяготы этого мира.
Я как маленькая рыбка, выброшенная на чужой берег, лишённая родной стихии. Но разве не так зарождалась новая жизнь, не в борьбе? Если правильно помню, по одной из версий эволюции мы вышли из воды. Предки сражались за своё выживание, чтобы в итоге породить разумных. Но и сейчас мы похожи на хищников и добычу. Я пока ощущала себя маленькой золотой рыбкой.
Надо мной склонились лица Эрика, Карла, Данияра и Патрика. Они чего-то ждут, видимо, смотрят, приспособлюсь я к новому миру, стану монстром или жертвой.
Слабость губительна, а рядом с такими мужчинами должна быть не менее сильная женщина. Открыв глаза, встретилась с внимательным взглядом Патрика. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но я не дала.
Я первая его поцеловала, яростно цепляясь пальцами за его пиджак, послышался звук рвущейся ткани. Притягиваю его лицо к себе, снося вмиг ту преграду холодности и отчуждённости, что он вокруг себя построил.
Да, всё, что сказал мужчина про себя, было верно, но без учёта в его жизни моего появления. Братья изменились в тот миг, когда в их жизнь ворвалась ураганом Тина из другого мира. Патрик всё ещё цепляется за прежнего себя. Но у сильной, страстной женщины должны быть мужчины под стать ей. Другие попросту не выживут. Всё это я вложила в одну мысль, яркую, страстную. И холодность Патрика дала трещину. Не со мной быть ему отстранённым и холодным, не со мной.
Очнулась лишь тогда, когда он в ванной лил мне на голову холодную воду. При этом говоря:
— Дыши, родная, дыши. Моя вина, сам дурак. Знал же, насколько ты нестабильна.
Не знаю, что так меня взбесило, его сила или моя слабость. Но стыдно за свои дальнейшие поступки мне не было: за разорванный камзол, за прокушенную губу. Я даже, кажется, отвесила ему пощечину, за неё мне было чуточку стыдно.
— Всё, хватит, я пришла в себя, — отвела в сторону его руку с лейкой.
В ванной я стояла мокрая, голая и продрогшая. Опершись на его руку, переступила через высокий бортик. С меня потоком лилась вода. Взяла висевшее на крючке большое полотенце, укуталась.
— Ты сам определись, нужна я тебе такая с придурью или нет. Буду готова через полчаса.
Он меня не останавливал, и на том спасибо. Идиотка, совсем потеряла контроль над собой. Кровь оборотней в моём теле просто сводит порой с ума. И на меня она влияет вот таким вот образом. Никто меня ещё из мужчин не отвергал, нужно отдать должное Патрику, если бы он полагался лишь только на свои эмоции в этом мире, ему бы не достичь было таких высот. Нужно меняться, но, чёрт возьми, как же это сложно. И когда это полнолуние будет, которое расставит все точки над «и»? И приведёт мои гормоны в надлежащий вид.
Через полчаса я была готова и собрана, как ни странно, ледяной душ мне помог. И ещё поняла, что моё назначение в напарники было липовым. Для успокоения, так сказать, моей души и приведения бумаг в надлежащий вид. Да, пусть я пережила два покушения на нашу с Данияром жизнь, но он работает, а я протираю штаны в библиотеке. На секунду забыла, зачем я там находилась. Я попросту с каждой минутой пропитываюсь этим миром. Он становится моим. Наша связь крепнет с каждой проведённой тут минутой.
Открыла дверь, чтобы выйти, Патрик стоял возле двери с явным намерением постучаться.
— Я тебя задержала? Да? — за своими эмоциональными скачками забываю, кто он и как он занят.
— Всё нормально, ничего сверхсрочного у меня с утра не было. Лифтом воспользуемся или по лестнице пойдём?
— Быстрее лифтом, значит, им.
Патрик улыбнулся и как истинный джентльмен предложил мне руку. Украдкой бросила на него взгляд. На меня он явно не сердился. Щека была нормального цвета, и следа от пощёчины не было видно. Заживает на оборотнях всё очень быстро.
Было страшно заходить в узкую клетушку, но переборола свои страхи. Только лишь крепче уцепилась за руку президента. А он погладил меня своей рукой по ладони.