Серпантин
Шрифт:
Неужели и я стану такой же? Неужели жажда убийства и меня затронет? Создатель, дай мне сил справиться с этой ношей.
— Идём? — я очнулась.
— Да, конечно.
Мы прошли чуть дальше по коридору, Данияр открыл толстенную дверь. Даже ему с его немалой силой пришлось поднапрячься, чтобы сдвинуть её с места.
— А как же автоматика? Я думала, что она откроется автоматически.
— Верно, так и есть. Но вначале я должен запустить таймер, а он находится внутри комнаты.
Как только дверь открылась, с любопытством заглянула внутрь. Ничего привлекательного не нашла. На полу брошены маты, стены из толстого металла испещрённые глубокими царапинами, похоже, оставлены острыми когтями оборотней. Помещение просторное, квадратов сто минимум. Видимо, не одно поколение оборотней тут принимало своё первое посвящение в ряды взрослых особей.
Выйдя на середину комнаты, села на пол. Похоже, покрытие здесь недавно меняли.
— Зачем тут маты? — стало интересно.
— Многим требуется больше времени, чем день. Все зависит от того, как новообращённый оборотень вливается в группу, с которой он прибыл. Бывает, для этого нужно три дня, пока луна в силе. Днём лик зверя спадает, и трое суток лежать на холодном полу, как по мне, так это зверство. В полночь превращение опять настигает бедолагу.
Без десяти двенадцать появился Патрик, они вместе с Данияром закрыли дверь и установили таймер на шесть утра. Если этого будет мало, то они продлят таймер до завтрашнего утра. Ни есть, ни пить в это время я не должна. И всё это время они будут держать со мной связь. Главное, чтобы я сохранила свой человеческий разум, когда буду в облике зверя. Почему-то я не сомневалась, что стану оборотнем. Внутреннее предчувствие.
Патрик, подойдя ко мне, обнял и прошептал в губы:
— Не волнуйся, мы будем с тобой. А сейчас нужно раздеться. Если хочешь, можешь отойти от нас.
Я лишь улыбнулась, своего тела я не стеснялась. Фигура ладная, стесняться нечего. Скинув одежду, села, скрестив ноги. Оставались последние секунды до принятия своей сущности. По идее, наступило полнолуние, но ничего не происходило.
— Ничего не происходит, это хорошо или плохо? Ай, чёрт! — меня пронзила резкая боль от макушки до пяточек.
— Расслабься, впусти в себя силу луны, — услышала голос Патрика.
— Плыви по течению, — Данияр вторгается в мои мысли.
Боль на секунду отступает. Но жидкий огонь разливается по венам. Я закричала от боли. Ногти начали расти и заостряться, и тело начало меняться.
«Чёрт, я слышу голоса, зовущие меня. Шум, как же шумно!»
Браслет на руке от того, что кожа стала горячей, начал плавится. И вместо того, чтобы лужицей стечь на пол, он впитался в кожу. И это принесло облегчение. Звуки отступили, и я начала слышать лишь мысли двух оборотней, запертых вместе со мной в этой клетке.
— Открой глаза, посмотри на нас. Ты такая красавица! Позволь тебе показать, какой ты стала.
Патрик прислал мне образ самки. Моя шерсть была алого цвета, а когти пылали огнём. Я знала, что если захочу, то вскрою эту дверь, и меня не сможет остановить древняя железка. Я легла на мат, дабы не искушать себя. И, закрыв глаза, начала слушать. Мне братья помогали справиться с неразберихой нового мира. Ведь у меня сейчас было возможностей куда больше, чем тогда, когда была человеком. Если бы Карл знал, чем обернётся для него этот эксперимент, стал бы он тогда меня спасать?
Глава 40. Новые способности
Тина
Проснулась утром в объятиях двух оборотней, лицом повернутой к Данияру, а спиной к Патрику. Силилась вспомнить, что произошло и как я превратилась обратно в человека. Мои ладошки лежали на груди Данияра. По телу прошла дрожь, на грани слуха услышала шёпот:
— Привыкнешь скоро к звукам. Шёпот – это отголоски чужих мыслей. Других оборотней, — прошептал Патрик и уткнулся носом в мой затылок. Я старалась не шевелиться, так как чувствовала возбуждение братьев. Мужское достоинство Патрика упиралось мне в попу.
— Мы вчера занимались любовью? А то, если честно, в голове обрывки. Вы помогали пройти сквозь боль. У меня обострился слух и в разы повысилось обоняние. Я думала, острее оно не будет, но ошиблась. Я знала, о чём вы думаете, что чувствуете, это было так откровенно.
— Как будто не было преград? И да, любовью мы занимались, когда ты приняла человеческую форму,— Данияр убрал мокрую прядку моих волос за ухо. Я ощущала исходящий жар от тел братьев.
Смущало ли меня, что ночь я помнила местами? Несомненно.
— Да, так и есть, но я помню только отрывки. Всё как в тумане. Помню, как между нами тремя образовался симбиоз. Мы стали единым мыслящим организмом. И это так странно,— напрягла память, силясь вспомнить наше соитие. Всё-таки, была сразу с двумя братьями, и мало что помнила, обидно.
— Верно, — согласился Патрик, — преграды пали. Мы полностью друг другу открылись. Наши разумы и тела сплелись, мы вышли на новый уровень отношений. Мы теперь найдём тебя, где бы ты ни была. Это единение разума жены с мужьями. Теперь ты по праву наша. Ты сама нас выбрала.
— Как жена? — я заелозила, пытаясь выбраться из кольца их рук. Меня тут же выпустили, и я села.
Ощутила жжение на плече и, бросив взгляд, увидела бледную, похожую на татуировку отметину. Она напоминала языки пламени. Когда мне её сделали, совершенно не помнила. Видимо, мой мозг не мог усвоить сразу такой поток изменений в моём организме.
— Татуировка, как она появилась? — нахмурилась.
— У нас с Патриком такие же. Не помнишь? Ты укусила и меня и его за плечи, — Данияр нежно прикоснулся к моему плечу губами. Я осмотрела плечи ребят. Меня немыслимо возбуждала их нагота, но я сдерживала своё либидо.
— Но от укуса должны были остаться следы зубов. Откуда языки пламени?
— Предполагаю, этому поспособствовал метеоритный браслет. Ты огненный барс, новый вид среди оборотней. Видела бы ты себя! Опасная красота. Мне показалось, что ты одним ударом могла снести дверь, — что-то такое и я припоминала.
— Никогда не слышала об огненных барсах.
— Мы тоже, детка. Останемся тут или всё же поднимемся наверх?
Оставаться в большой железной коробке с толстыми стенами и железной дверью я не хотела. Сейчас я человек, а не зверь. Мне нужно было принять душ, выпить чашечку кофе. Сесть возле окошка в кресло, укутаться в пледик и вспомнить всё, что произошло.