Серпантин
Шрифт:
«Покорись».
«Нет! — беззвучно орала я. — Нет».
В моё тело вошли когти, но их не интересовала оболочка, они хотели добраться до ядра, до моей души. Я слышала слова Карла: он рассказывал, что со мной будет дальше.
— Тени, добравшись до твоей души, напитают её своей силой. Твоя и их сила перетечёт вот в этот артефакт, — мужчина показал на камень, висевший на цепочке на его груди. Артефакт излучал слабый желтоватый свет. — Откроется портал, мы уйдём, а этот мир канет в небытие. Скоро вы все станете тенями, — раздался смех сумасшедшего учёного.
Да, такой монстр не остановится ради своей цели. Он принесёт в жертву миллионы, ему наплевать на тех, кто тут живёт.
Тени вскрывали мою оболочку слой за слоем. От боли я потеряла счёт времени. Голос Карла становился всё тише, зато я начала слышать голоса теней. Они говорили все разом, пытаясь что-то мне сказать. Прислушалась к тихому шёпоту.
— Спаси её, спаси, — перед глазами встал образ той, кого я должна спасти. Девочка в этот момент находилась в смертельной опасности. — Мы мертвы, спаси её, — шептали тени. — Мы покоряемся тебе.
Собрав волю в кулак, оттолкнула от себя теней. Они влетели в артефакт Карла. За секунду до взрыва перекинулась в барса и вылетела из ангара, снеся огромную дверь. Я даже не заметила препятствие на своём пути. Во мне бушевала сила, и сейчас мне море было по колено.
У меня есть цель. Мне нужно вырвать из лап смерти белокурого ангела.
Глава 49. Лиза
Тина
В ушах стоял громкий крик ребёнка, зовущего маму. Сердце рвалось в клочья. Хотелось защитить малышку от всех напастей этого мира. Взять на руки хрупкое тело, крепко прижать к груди и оградить от всего плохого, что существует в этом мире. Маленькая душа уже столько всего повидала, что становилось страшно, как это отразится на её психике. Но сейчас главное — успеть…
У матерей, к какому бы они виду не принадлежали, чужих детей не бывает. Теперь и у меня есть дочь. Маленький белокурый ангел, которому нужна моя помощь, защита и любовь.
Кроха мне не чужая, уже нет. Я почувствовала с малышкой родственную связь. После того, как до моего сознания дотронулась тень Серпантин. С этого момента всё изменилось. Я изменилась. Во мне проснулся материнский инстинкт.
Серпантин, будучи в облике тени, пожертвовала собой ради спасения этого мира. Материнская любовь творит чудеса. И несмотря на эксперименты Карла, тень сохранила частичку разума и передала свою любовь к малышке и мне.
Серпантин ушла, оставив кроху в надёжных руках. И я очень надеюсь, что душа женщины, которая прошла через многое, обретёт покой. Серпантин ради того, чтобы жила дочь, уничтожила опасных тварей, сотворённых Карлом. Стёрла с лица земли тех, кто убивал этот мир. А сколько ещё таких сволочей, как Карл и Эрик, осталось в нашем городе?
«Мама, — тихий всхлип, — мама!»
«Малышка, я иду. Милая, иду. Мамочка, скоро придёт за тобой».
Я ускорилась, почувствовав, что ребёнок сжался в комочек. Получив пощёчину, девочка испугано замолчала. Что за изверги истязают и калечат детей?
«Нужно успокоить ребёнка, пока не доберусь до неё».
Я неслась, перепрыгивая и огибая препятствия. Моей целью было здание, находящееся недалеко от стены. Пока бежала, мысленно разговаривала с девочкой. Спрашивала, сколько детей рядом с ней, сколько плохих людей находится в помещении. Просила её не плакать и не раздражать похитителей.
«Лиза, — имя выплыло из глубин памяти, — успокой деток, когда не будет никого рядом, скажи, что их спасут. Ты должна быть со мной всё время на связи, малышка. Люблю тебя».
«Хорошо, мама, я постараюсь не плакать».
Лиза — девочка особенная, она слышала меня и отвечала, без труда поддерживая телепатический контакт. Удивительно, насколько она смелая. Дети в этом мире слишком быстро взрослеют, и это неправильно. Это неправильно, у каждого ребёнка должна быть семья и счастливое детство. А не жестокость, боль, ненависть и насилие.
Я приблизилась к унылому серому строению. Просканировав здание, определила, в каких местах находились бандиты. Удар лапой, и дверь срывается с петель вместе с наличником, падая, погребает под собой охранника. На шум из ближайшей комнаты выскочили оборотни. Они уже были в зверином обличии. Завязалась драка, но им было не устоять под моим напором. Я била, ментально нанося точечные удары, я вырывала глотки, в припадке ярости убивала. Материнский инстинкт, который во мне проснулся, требовал мщения. Злость, ненависть затопили разум.
На какое-то время мой зверь полностью взял надо мной контроль. Сама бы я не смогла убивать, слишком во мне много жалости и сострадания. На периферии сознания мой разум мигал как маячок, не теряя связь с моей звериной стороной. Человеческое «я» как бы абстрагировалось от происходящего вокруг. Всё видела и понимала, но страха не было. Позже будет откат, но сейчас я лишь машина для убийства.
Когда не осталось в здании ни одной красной точки, перекинулась в человека. Я стояла обнажённая посреди бойни. Кожа, покрытая чужой и своей кровью. В таком виде могла испугать детей. Мне нужна была помощь. Опустившись на пол, закрыла глаза, открывая доступ к своему разуму. Послала сигнал Патрику и Данияру.
«Тина, — услышала в голове рык Данияра, — как ты?»
Он быстро взял в себя в руки. Хоть уверена, что за такое самоуправство муж желал меня придушить.
«Я в здании, возле стены. Ориентируйся на мой сигнал. Мне нужна одежда и бригада медиков. В подвале не меньше десятка детей. Возьми аптечку первой помощи. Мне необходимо стереть с себя кровь. Боюсь напугать детей своим видом».
«Жди, скоро будем», — голос Патрика пропитан тревогой.
Я стремилась к дочери, желала её увидеть и обнять. Но не хотела её пугать. Так и сидела опустошённая, слабая, привалившись к стене. Мне не было жалко тех подонков, которые подняли руку на самое дорогое, что есть в мире — на детей. Эти монстры получили по заслугам. Услышала шорох, подняла голову. На меня смотрели два голубых озера, а по щекам моей малютки текли слёзы.
— Мам!
Не замечая того, что творилось в комнате, девочка кинулась мне на шею. Её рыдания смешались с моими всхлипами. Я гладила её по голове, крепко прижимая к груди.
— Никому тебя не отдам, никому.
Я слышала, что и другие дети тоже вышли из подвала. И направились ко мне. Я старалась утешить малышей, говоря, что им нечего бояться. Предательские слёзы падали на белокурую головку. А тихие всхлипы тонули в детском плаче.
Меня так мужья и нашли, сидящую возле стены и облепленную детьми. Бригада медиков забрала нас всех в больницу. Меня с Лизой определили в отдельную палату. Девочка, уцепившись тоненькими ручками за мою шею, не хотела меня от себя отпускать. Мы вместе сходили в душ, я её и себя искупала. После душа, переодев Лизу в пижаму, легла вместе с ней на кровать. Данияр с Патриком не отходили от меня ни на шаг.