Серпентина
Шрифт:
Ей нравилось тепло его ладони, но ее сердце замерло из-за последнего слова. Она на четвереньках отбежала от него.
Неотразима.
Искусительница.
Убийца.
Кай Сен провел ладонью по лицу, но она успела заметить уязвленное выражение на нем.
– Ты монах, Кай Сен. Разве ты не давал обет безбрачия? – она нравилась ему из безвыходности. Он нравился ей, потому что она была глупой.
Он фыркнул.
– Я же не настоящий монах, помнишь? – в его голосе была горечь. – Так что я и правилам
– Что ж, - она погрузила ладони в землю. – Я тоже не та, кем кажусь.
– Если ты пытаешься меня напугать, то у тебя не получится, - он посмотрел на открытую книгу, откуда ему усмехалась змеиная демонесса. – Ты видишь и слышишь призраков, потому что тоже другая?
Ее руки покрылись гусиной кожей, словно ее окружил холодный ветер, она задрожала. Она хотела, чтобы книга закрылась.
– Одно я знаю точно, - он поднял ее подбородок нежными пальцами, и теперь она его видела. – Какой бы силой ты ни обладала, ты не выбирала ее. Как и я не влиял на свою силу провидца. Когда я впервые тебя увидел, то почувствовал, что что-то встало на место. И потому то, что я нашел тебя спящей в лесу, не было совпадением, Скайбрайт. Меня тянуло к тебе, - его взгляд наполнился теплом. – Я многое испытывал из-за своей… способности. Но такого еще не было.
Скайбрайт покачала головой.
– Мы даже не знаем друг друга, Кай…
– Ты это уже говорила. Спрашивай, что хочешь, - сказал он с улыбкой и нотками вызова в голосе.
– Где ты родился?
– В Ся Мен. В декабре.
– Как любишь проводить свободное время?
– Прыгать.
Она рассмеялась.
– Что?
– Мне нравится прыгать. Отрываться от земли. Или спрыгивать с высоты, - он пожал плечами. – Мне нравится свобода во время этих движений.
– Разве у тебя… не странное хобби?
Теперь смеялся он.
– Ох, теперь ты знаешь больше? – он рывком вскочил на ноги. – А теперь расскажи, что ты любишь делать больше всего.
Скайбрайт уткнулась подбородком в колени, думая. Вся ее жизнь была посвящена прислуживанию Чжэнь Ни, что она любила делать в свободное время?
– Петь. Я люблю петь.
– Твой голос уже как пение. Хотелось бы услышать больше, - Кай Сен отстранялся от нее, солнце окружало его. – Я перепрыгну ручей.
– Нет. Ты промокнешь! – ручей был шире, чем два человека.
Но Кай Сен уже двинулся к воде, он взлетел в воздух, отталкиваясь от земли. Скайбрайт зажала рот, а он перелетел на другой берег, грациозно приземляясь на обе ноги. Он обернулся с задиристой улыбкой на загорелом лице.
– Видишь? Это ни с чем не сравнить, - Кай Сей прыгнул обратно с легкостью, проскакал по камням и уселся рядом с ней. – А еще мне нравится вырезать, - сказал он, подумав. – Делать что-то из дерева, если тебе это понравится больше.
Она улыбнулась.
– Твое любимое
– Холодная лапша с бобами и пастой сезам. А у тебя?
– Тушеная свиная отбивная с рисом.
– Я голоден.
– Чуть не забыла. Я принесла тебе в благодарность, - Скайбрайт развернула салфетку, где оказались четыре булочки с красными бобами. – Кук сделала их этим утром, - они взяли по одному и съели в тишине, смакуя.
Они молчали, пока еда не закончилась, а потом Кай Сен сказал:
– Это ведь ты оставила подношения тем призракам?
– Они меня попросили.
– Добрый поступок.
– Я думала, что так будет правильно, - ответила она. – Они потерялись… забыты всеми. И то, что они были бедняками, еще не значит, что они должны и в загробной жизни голодать.
Кай Сен раздумывал мгновение, а потом сказал:
– Сколько бы я ни видел заблудших духов, они меня о помощи не просили.
– Но мы ведь разные, - сказала она. – Я же недавно начала их видеть. Ты же с детства их видел, за что и был изгнан.
Он кивнул и начал выдергивать траву из земли, его плечи напряглись.
– Ты не испугалась их, Скайбрайт?
– Не совсем, - ответила она. И она помнила, что он сказал ей прошлым вечером перед их поцелуем.
«Я никогда не говорил о прошлом с другими монахами».
Она вдруг поняла, что существовал веселый Кай Сен, полный шуток – надежный юноша, что жил среди монахов, - и этот юноша перед ней, скорчившийся, словно пытвшийся защитить себя, все еще испытывающий злость и боль в сердце за то, что его бросили родители, за то, что в монастыре его тоже не до конца приняли. Она хотела дотронуться до него, как-то облегчить его боль и печаль.
Наконец, она тихо сказала:
– Я тоже сирота, Кай Сен.
Его голова резко поднялась.
– Может, это прозвучало легкомысленно. Но я знаю, что это ничего не изменит. Моя мать бросила меня. Я о ней никогда и не думала…
– Никогда? – удивился Кай Сен.
– Нет. Я не видела смысла думать об этом, но сейчас…
Теперь она думала.
– Прости, Скайбрайт, - его рука скользнула по ее спине, а потом притянула ее ближе, они склонились друг к другу. – Монахи говорят, что те, что могут видеть мертвых, одной ногой в этом мире и другой – в загробном.
– И ты чувствуешь, словно ты одной ногой здесь, а другой – в аду? – она все же знала, что Кай Сен был человеком, в отличие от нее.
Кай Сен ладонью гладил ее по руке, успокаивая.
– Не знаю, честно говоря. Я знаю ли, что всегда был отмечен, как другой, - он поднял голову, и Скайбрайт коснулась его метки пальцем. Он замер и, похоже, задержал дыхание.
– Ты думаешь, что твое… ясновидение связано с этим? – спросила она.
Он схватил ее за руку, осторожно уводя ее ладонь от горла.