Сервис с летальным исходом
Шрифт:
— Ты бери, — киваю я.
— Нет, ты!
— Я здесь случайно, а ты родственник!
— Я не родственник, а причина всех неприятностей!
В конце концов трубку сняла я, а “причина всех неприятностей” потащился в кабинет, чтобы там подслушивать по другому аппарату.
— Это следователь Поспелов говорит. Мне нужно вас видеть.
Коля заявил, что с него на сегодня достаточно общения с незнакомыми людьми, и потребовал запрятать его на супружеской кровати под три одеяла.
— Детей иногда нужно гулять на свежем воздухе, — укоризненно замечаю я.
— Вот и гуляй детей
Сюшка с готовностью двинулась за ним.
Внимательно оглядев кухню, следователь остановился глазами на миксере. Я налила ему коктейль. Он принюхался, дождался, пока я выпью свой, и только после этого попробовал.
— Водка? — спросил Поспелов, вытирая белые “усы”.
— Коньяк.
— А вы уверены, что ребенку это понравится?
— Мне нужно успокоиться.
— Тогда я не вовремя?
— Вы всегда не вовремя. Потому что на работе. Приходите как-нибудь после рабочего дня, побеседуем по-дружески.
— Договорились, — согласился Поспелов, подобрав недогрызенное Сюшкой яблоко. — А сейчас, если можно, побеседуйте со мной для протокола. Итак. Вам знаком Артур Карлович Бехтев?
— Нет.
— Подумайте, не спешите так. Вот, пожалуйста, фотография.
— Это странный мужчина, который притащился сюда в три часа ночи и залез в багажник машины в гараже. Он не называл свое отчество и фамилию.
— Тогда зачем юноша по имени Николай Сидоркин привел его сегодня в обзорный пункт?
— Обзорный пункт! — усмехаюсь я. — Коля по глупости решил, что тем самым избавляет нас от неприятностей. Но они все равно приехали и провели обыск.
— Хорошо… Пойдем дальше. Вот тут у меня заключение лаборатории по составу имеющихся в металлической коробке морепродуктов и костей. Итак. Сушеная рыба оказалась, как вы и предполагали, карибским иглобрюхом, тут еще по-латыни ее название написано, если хотите, можете сами прочесть, я в латыни не силен. Не хотите? Ладно. Шкурка с чешуей змеиная, такие гадюки водятся в низовьях Оки, кстати, как тут указано, живут в основном в воде. Кости обожженные человеческого происхождения, — он многозначительно посмотрел на меня поверх очков. — Это все по составу в коробке. Так, что там у нас еще…
— Вы его арестовали?
— Бехтева? За что? Человек слегка не в себе, но документы в порядке, за помощью к властям он не обращался, он вообще принял нас за контрабандистов, помогающих нелегально выехать из страны. Так что я подождал, пока федералы отъедут от дома, и отпустил его на все четыре стороны.
— В какую сторону он пошел?
— На север. А теперь давайте поговорим о вас. Вы три раза посещали Карибские острова.
— Было дело, — вздыхаю я. — Некоторые полжизни готовы отдать за отдых на Гаити, а меня туда родители силой таскали, потому что отец работал в компании по установке холодильных систем. Первый раз я попала на Гаити, когда мне было тринадцать лет.
— Меня больше интересует ваше последнее посещение этого острова.
— Почему?
— Потому что Гаити — это пока единственное, что есть общего у вас и у Мадлены Кашутки. Она тоже приезжала туда.
— Извините, но там на пляжах
— И вы не встречались с этой женщиной на Гаити? — теперь рядом с фотографией Артура на стол ложится фотография светловолосой женщины в купальнике на фоне грандиозной пальмы.
— Откуда у вас эта фотография?
— Отвечайте на вопрос.
— Нет. Не встречалась. Отвечаю честно, помня об ответственности за дачу ложных показаний.
— Верю, — кивает Поспелов.
— Скажете, где взяли фотографию? В доме нет ни одной.
— Посмотрим, как пойдет разговор. Итак, вы не встречали эту женщину на Гаити, но знаете, кто это, хотя в доме нет ни одной ее фотографии.
— Это просто. Коля показал мне фото своей возлюбленной, он прячет его в гипсе. В кофре Мадлены было три паспорта с ее фотографиями. Хватит разъяснений?
— Хватит. Я могу допустить, что вы никогда не видели эту женщину. Теперь — внимание! Я спра-шиваю, были ли у вас с Мадленой Кашуткой, в замужестве Сидоркиной, общие интересы? Не спешите, можете подумать.
— Я не могу ответить на этот вопрос, нечего и думать, — вздыхаю я.
— Почему?
— Потому что ответ может мне навредить. А в таких случаях по закону я могу отказаться отвечать.
На стол ложится еще одно фото. Марина Крайвец в полной рокерской выкладке, с банданой на голове.
— Вот вам листок бумаги, напишите, при каких обстоятельствах вы встретились с этой женщиной и по каким признакам опознали ее тело в морге.
— Нет, мы так не договаривались! Я должна отвечать на ваши вопросы, а не роман писать! Чтобы объяснить, зачем я пошла на мост топиться, я должна буду слегка пройтись по своей прошлой жизни, и хотя она у меня не слишком насыщена исторической важности событиями, но страниц на десять машинописных наберется. Потом я должна буду объяснить, почему отняла чемодан у мертвеца под водой, потом…
— Хорошо. Прочтите, я набросал это с ваших слов после опознания в морге. Если все верно, подпишите.
Читаю, и глаза сами лезут на лоб после первых же строк.
— Что это такое? “…Находясь в некоем помрачении ума (о чем свидетельствует праздничный маникюр искусственных ногтей и обритая голова), решила броситься с моста в воду с целью сведения счетов с жизнью. Подобная реакция организма на неприятности может наблюдаться при повышенной лактации у недавно родивших женщин…”
— Мой оперуполномоченный тоже говорит, что это больше похоже на речь защитника в суде, чем на показания. Если не согласны, можете не подписывать.
Подписываю, не дочитывая.
— Зря вы это, — бормочет следователь, — я там в конце еще объяснял ваше присутствие в доме…
— Представляю!
— Давайте я вам расскажу, какие соображения имею по этому делу.
— Это еще зачем?
— Вам разве не интересно? — следователь удивлен.
— Абсолютно неинтересно!
— Ну, тогда вы скажите, зачем сидите здесь.
— Нет, сначала вы скажите, где взяли фотографию Мадлены в купальнике.
— Хорошо, — шумно вздыхает Поспелов и смотрит на меня оценивающе. — Эту фотографию мы изъяли у Артура Карловича Бехтева, после того как обнаружили ее запрятанной в подкладке его плаща.