Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ порно-версия.
Шрифт:
– Ага, эти двое уже спелись… Привет, девчонки, меня зовут Анха Рарагм из клана Синего Огня.
– Ой… – только и смогла выдавить Ларна, чувствуя себя очень неловко.
– Ойкать тут нечего! – хмыкнула Анха, ставя кастрюльку на стол. – Но тебе бы, девочка, с этой сорвиголовой надо быть поосторожнее. А то она тебя в такие дебри заведет…
Нарин гордо задрала нос и фыркнула, а затем состроила на мину оскорбленной невинности. Стражница при этом расхохоталась, подошла и подергала девушку за косу. Та села прямо, вытянула спинку и вообще стала похожа на юного ангела. Правда, ангел был рыжий да хитрые, как у чертенка, глаза, стрелявшие по сторонам, выдавали, что она отнюдь не согласна с ролью пай-девочки.
– Ой, Нарин… – продолжала смеяться Анха. – С тобой не соскучишься! Не порти девочку, а то по попе схлопочешь.
– М-м-м… – сделала удивленную физиономию рыжий ангел, нарисовав на ней неподдельное изумление – как мол это так, я, такая хорошая, да по попе?
Тут уж не смогла не рассмеяться и Ларна – Нарин нравилась ей с каждым мгновением все больше и больше. Стражница только махнула рукой на рыжую оторву и
– Можно твоего раба попользовать? На вас насмотревшись, так самой захотелось, что я боюсь, пока до ближайшего Дома Удовольствий добегу, штаны насквозь промокнут…
– Да сколько угодно! – ответила девушка. – Присаживайтесь на кровать.
Стражница встала, отстегнула специальный клапан на служебных шортах и прилегла рядом с Ларной, подвинувшейся к стенке. Нарин снова уселась в кресло, и новоявленные подруги с интересом уставились на расставившую ноги женщину. Обоих поразила исключительная волосатость Анхи, Ларне даже показалось, что раб не сможет пробиться сквозь такие густые заросли к искомому месту, но он, по видимому, справился, так как молодая женщина застонала и откинула голову назад. Некоторое время девушки просто смотрели на эту возбуждающую картину, а затем не выдержали, стащили с Анхи безрукавку и принялись с удовольствием целовать и ласкать ее на удивление большую и плотную грудь. Одновременно с этим Нарин протянула руку и сунула ее между ног Ларны, которая, хихикнув, сделала то же самое. Когда все трое кончили, несколько смущенная стражница отогнала раба в его угол, натянула безрукавку и негромко, покраснев, сказала:
– А что бы было, Нарин, если бы нас твоя мама застала? Кое-кто бы ремня схлопотал, а меня бы на плацу гоняли до полного посинения…
– Ну не застала же! – хихикнула рыжая оторва.
Анха только махнула рукой, засобиралась и ушла. Девушки снова принялись болтать обо всем на свете, периодически подзывая к себе раба, у которого от беспрестанных усилий уже, наверное, отваливался язык. Ларна, приобняв лежащую рядом с ней обнаженную Нарин, хихикала, смотря как раб тщательно трудится над задиком рыжей, раздвинув ее мускулистые, красивые ягодицы, и отчаянно хотела сейчас быть на его месте, но прекрасно понимала, что нельзя. Эта отчаянная девчонка очень нравилась ей и девушка поняла, что они станут подругами. Она сказала об этом Нарин и та тоже захихикала, ежась от искусных прикосновений языка раба. Девушки весело провели день, их прерывали только постоянные приходы стражниц, забегающих проведать Ларну. И каждая приносила с собой что-нибудь вкусненькое, пичкая их.
И такая жизнь продлилась все пять дней постельного режима. Ларну закармливали сытной едой, на которую она уже просто не могла смотреть. Девушка даже начала бояться растолстеть, но ее постоянно упрашивали съесть еще кусочек и она, не желая огорчать этих добрых женщин, ела. Но хороший отдых и много сытной, вкусной еды сделали свое дело, быстро вернув ей хорошее самочувствие. Она уже не дрожала постоянно от слабости и перестала походить на только что вставший из могилы труп. А когда Ларне впервые позволили встать с постели и посмотреться в зеркало, то девушка увидела, что уже не напоминает синее приведение, щеки ее округлились, порозовели, кожа приобрела здоровый цвет, глаза заблестели. Хоть ей и пришлось чуть ли не наново учиться ходить, но окруженная любовью и заботой девушка быстро поправлялась и вскорости Нарин или приемная мать уже начали выводить ее в город. А еще через несколько дней Дарин получила в канцелярии гарнизона официальные документы об удочерении и новый, удостоверяющий личность, медальон для Ларны. Уже как для гражданки Харнгирата. Теперь девушку звали Ларна Орранх из клана Синего Древа.
Но с этого дня для Ларны закончилась спокойная жизнь, и ее взяли в такой оборот, что она только пищала. Дарин отвела ее в школу боевого мастерства и непривычная к физическим нагрузкам девушка сперва просто плакала от усталости, но продолжала тренироваться с поражающим наставниц упорством. Никто не знал, что она теперь жила лишь для установленной ею самой цели и ради достижения ее готова была на все, на любую подлость и скотство. Порой ей было стыдно пользоваться любовью приемной матери, она ведь даже сама несколько любила ее, но понимала, что скоро будет вынуждена бросить Дарин. Мрачная и жестокая решимость поселилась в ее глазах, присутствуя там, даже когда девушка смеялась, и этого выражения скоро начали бояться ее спарринг-партнеры, ибо Ларна сражалась до последнего дыхания, рвала зубами, за что часто бывала наказана. И уже через несколько месяцев девушка окрепла, тяжелый тренировочный меч уже не выпадал из ее рук при первом же взмахе, тело стало крепким, мускулистым и ей начали нравится изматывающие тренировки. В работе с шестом Ларна даже делала большие успехи, и мало кто из учениц Школы уже мог справиться с ней, о чем с удовольствием рассказывала Дарин старшая мастерица. Женщина гордо улыбалась, обрадованная настойчивостью и стойкостью дочери, не сломавшейся после таких испытаний. Она также была очень довольна тем, что Ларна экстерном сдала экзамены в колледже для дочерей стражниц и получила диплом с отличием, видимо в этом «Приюте Сестер Ветра», в котором она училась дома, давали очень основательные знания. Но девочке пора было задумываться о будущем, а она всячески избегала разговоров об этом, исступленно тренируясь и сидя в библиотеках. Когда Дарин спрашивала у Ларны, что же она такое изучает, девушка делала большие глаза и начинала рассказывать сказки. Офицер ей, конечно, не верила, но руководствовалась принципом «Чем бы дитя не тешилось…»
А в свободное время Ларна вместе с Нарин обшаривала всю Дуарамбу и вскорости знала город не хуже родного Тукама. А рыжая оторва таскала подругу по самым злачным местам, и девушки постоянно влипали в разные истории. Пару раз Дарин даже заплатила штрафы за разгромленные трактиры, и в эти моменты ей очень хотелось взять в руки ремень, но воспоминание о пережитом приемной дочерью останавливало ее. А девушке очень нравилась Дуарамба, и если бы у нее не было цели, она бы с удовольствием прожила в этом городе свою жизнь. Но с каждым днем ей все больше и больше не сиделось на месте, и когда прошел год, Ларна окончательно потеряла покой. Она снова, как и дома, каждый рассвет встречала в порту и проводила там много часов, тоскливыми глазами провожая каждый отплывающий корабль. В эти моменты она что-то бормотала себе под нос и Нарин не могла до нее докричаться. Рыжую начало сильно беспокоить такое поведение ближайшей подруги, и она стала приводить ту в чувство всеми доступными ей методами. Нарин потащила ее за собой по всем известным ей Домам Удовольствий и Ларна охотно окунулась в разврат. Сперва ей было интересно, но быстро поняв, что мужчины не вызывают у нее ничего, кроме глубочайшего отвращения, переключилась на урезанных рабынь. Но и это занятие быстро наскучило девушке, и она с тех пор удовлетворялась в ближайшем Доме Удовольствий и только с одной рабыней, чем бесконечно удивляла Нарин. Также подруги охотно ласкали друг друга руками, но рыжей оторве постоянно приходилось часами разыскивать Ларну. И чаще всего она находила ту в какой-либо из библиотек за огромными старинными фолиантами или же спаррингующей с кем-нибудь в школе Боя. Нарин поняла, что самой ей не справиться и решила рассказать обо всем матери подруги.
Тихим осенним вечером Ларна сидела в беседке и перелистывала тяжеленный, запыленный, старинный фолиант, повествующий историю Вторых Драконьих войн, пытаясь понять, какие же факторы обусловили поражение драконов. За год, проведенный в Харнгирате, она полностью пришла в себя и понимала, что сидеть на месте больше нельзя. Но она хоть перестала просыпаться по ночам с криком. Сперва они с Дарин спали в разных комнатах, но после нескольких кошмарных ночей Ларна взмолилась, что ей страшно быть одной в темноте и приемная мать перебралась в спальню. С тех пор они спали вместе, обнявшись и порой, не выдержав возбуждающего переплетения двух красивых тел, ласкали друг друга. Даже самым запретным образом… При воспоминании о том, как это произошло впервые, Ларна с тихой радостью улыбнулась. Это было недели через две после того, как Дарин удочерила ее. Она с воплем пробудилась от очередного кошмара, в котором ее сажал на раскаленный кол полуистлевший труп Дары, и отчаянно зарыдала на груди у приемной матери. Кошмар был столь реален, что в ее ноздрях стоял запах паленого мяса. Дарин утешала ее, говорила ласковые слова, а девушка находилась буквально на грани безумия.
– Ну что ты, маленькая моя… – гладила ее сама чуть не плачущая женщина. – Ну, успокойся, все уже позади, подонки наказаны…
– Ах, если бы, мама! – вскрикнула девушка, продолжая рыдать. – Ах, если бы!
И не соображая, что делает, она выложила Дарин свою истинную историю, все о том, что сотворили с ней и Дарой, все, отчего ей пришлось бежать с родного острова. И лишь рассказав, она поняла, что же сотворила, вскрикнула и, побелев, как мел, отшатнулась к стенке. Она с ужасом уставилась на Дарин своими огромными глазами. Офицер, потрясенная ее рассказом, растерянно смотрела ей в глаза, залитые смертельным, нечеловеческим ужасом. Она и сама была в ужасе – ведь девочку ждал кол. И ведьмы ведь заставят ее, Дарин, саму урезать девочку и казнить ее… Женщина чуть не взвыла от отчаяния, ведь она полюбила эту глупышку больше всего на свете и ценила ее жизнь куда дороже собственной. «Ну нет, сука старая! – сказала она сама себе, – ты никому и ничего не скажешь! Но девочка теперь ведь мне не поверит… Она же все время будет жить в страхе и бояться предательства. Все время будет ожидать страшной смерти… Да моя маленькая ведь сойдет от этого с ума! Нет… Я, кажется, знаю выход…» Выход действительно был только один, и Дарин быстро сдвинулась к ногам Ларны, резким движением раздвинула ее ноги и уткнулась в открывшуюся половую щелочку Ларны губами, начав с отчаянием обреченной ласкать ее.
– Мама, что ты делаешь?! – донесся до нее потрясенный голос девушки. – Нет!!! Нет! Нет… Да… Ой… Что это?.. Не надо… Ой, еще! Да, да, вот здесь… Ой, что ты?.. Ой, нет! Да… Да… Да… Еще…
Сперва запротестовав, Ларна через пару минут уже забыла о своих протестах и начала корчиться от наслаждения, негромко постанывая и умоляя не останавливаться. Дарин лизала ее яростно, сильно, отчаянно. Сперва она делала это лишь для того, чтобы совершить то же самое преступление, что и дочь. Чтобы девушка поверила ей и перестала бояться предательства. Но через некоторое время женщина сама почувствовала все усиливающееся возбуждение и начала получать оттого, что делала, невыразимое словами наслаждение. Особенно хорошо ей было оттого, что она делает своей девочке так приятно, что та стонет под ее языком и руками. И странное дело, она все больше и больше увлекалась, ей и самой понравилось лизать нежную щелочку Ларны, имеющую божественный кисловатый вкус. Правда она с грустью нащупывала языком тонкие шрамики от заживших швов, но лишь еще с большей энергией продолжая ласкать девушку. Дарин, как ни странно, даже сама кончила, чему несказанно удивилась. «Будь прокляты эти ведьмы с их законами! – раздраженно подумала она. – Какого же удовольствия они, оказывается, нас лишают… Раньше я не понимала тех, кто шел на риск урезания, чтобы полизать… Теперь понимаю… И чтоб им всем провалиться к Серому Убийце, если я теперь остановлюсь!»