Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ порно-версия.
Шрифт:
– А теперь – между ног! – донесся до нее решительный голосок Сириин.
Зажмуренные глаза Нарин в ужасе распахнулись.
– Нет… Нет… Пожалуйста, нет! Только не между ног! – простонала она.
– Римад тоже просил! – еще тверже и упрямее ответила рабыня. – Ему тоже больно было! Я не зверь, всего пять ударов и из них сильный – только один.
– Нарин, – присела около нее Ларна. – Ты сама согласилась. Надо снять обиду у девочки, мы действительно виноваты, а с Сириин нам еще много времени быть вместе. И, кстати, может ты хоть сейчас поймешь, что чувствуют другие и почему я выбрала тогда самую большую сволочь из рабынь… И кем я все равно себя чувствую…
Вместе с Орихат они повернули рыжую на спину, и та взвизгнула, когда избитые ягодицы дотронулись до пола. Затем кровные сестры растянули ее ноги в стороны, и Сириин стала над ней с прутом в руке. Рабыня оглянулась и первым, что она увидела, были наполненные ужасом глаза.
Ларна с Орихат перетащили бесчувственную Нарин на кровать, обмыли, смазали бальзамом и уложили спать на живот. Она вскорости пришла в себя, но не отвечала на вопросы, молчала, только тихо всхлипывая. Ларна заставила ее выпить полбутылки вина и вскоре рыжая уснула. Сириин все это время молча простояла в углу, чувствуя себя весьма неудобно и сильно боясь того, что сделала, ведь официально она все еще была рабыней. Но то, что произошло далее, было для нее несколько неожиданным – Ларна подошла к ней и потребовала, чтобы Сириин выпорола и ее. Выпорола так же, как и Нарин, иначе, мол, будет несправедливо.
– Но Госпожа! – попробовала возразить девушка, но ей не дали ничего сказать.
– Если ты этого не сделаешь, – перебила ее Ларна, – то я буду чувствовать себя тварью окончательно. Раз наказана Нарин, то уж точно должна быть наказана и я! Идея была моей!
Рабыня долго отнекивалась, пороть эту страшную брюнетку, которую она боялась до свинячьего визга, девушке ну никак не хотелось. А вдруг та забудет обо всем и в свое время припомнит Сириин это? Что она тогда сотворит с осмелившейся выпороть госпожу рабыней? А? Ей было страшно, но Ларна не желала ничего слушать. В конце концов, взрывной характер взял свое, и Сириин рассердилась. «Хочешь порки? – мысленно спросила она черноволосую стерву. – Ну, ладно… Сейчас я тебе такое устрою, что как бы потом не пожалела…» Глаза девушки загорелись привычной ненавистью, она подняла с пола прут и, не говоря больше ничего, показала своей госпоже на одеяло, залитое кровью Нарин. Ларна быстро разделась, и улеглась на него, выставив напоказ голый зад и приказав Сириин начинать. Та недобро ухмыльнулась, переглянулась с подругами и взмахнула прутом.
Ларна лежала, стараясь расслабиться, и ожидала боли. Ей было страшновато, но, одновременно со страхом, она испытывала какое-то странное возбуждение, ее щеки горели, и девушка тяжело дышала. Все тело пронизывала сладкая истома, каждая мышца подрагивала, предстоящее казалось ей и адом, и раем одновременно. Ей вспомнилось то, как не хватало ей боли сразу после исцеления, и она содрогнулась. Неужели же она такая… Что-то непонятное происходило с ней, по телу то тут, то там вдруг пробегала морозящая дрожь. Ларна ожидала первого удара с нетерпением, как ждут прикосновений любимого человека… Вот свистнул в воздухе прут и резкая боль ожгла ее ягодицы. Боль была почти нестерпима, девушка завизжала, выгнулась и… кончила… Потрясение от осознания этого факта было так велико, что она просто не заметила нескольких последующих ударов. И это при том, что обозленная Сириин била изо всех сил, с оттяжкой, стараясь причинить как можно больше боли. Она выплескивала испытанный ужас на его виновницу и получала от этого массу удовольствия. Порка продолжалась и продолжалась, рабыня била по разным сторонам, расходясь все более и более, только некоторая усталость мешала ей. Ларна страдала молча, только вздрагивая и мыча что-то сквозь зубы. Но боль смешивалась с величайшим наслаждением, и ей очень не хотелось, чтобы Сириин останавливалась, ей хотелось еще и еще боли, странные, дикие и отвратительные фантазии бродили в ее голове. Она кончала раз за разом и жаждала получать удары по более интимным местам, чем задница. Девушка, наконец-то поняла и приняла ту истину, что проклятый корабль для нее даром не прошел – она стала таки мазохисткой и боль была именно тем, чего ей постоянно не хватало. Что ей теперь делать, Ларна не знала, но сейчас и знать не хотела. Пусть все будет так, как будет… Ведь даже урезание теперь вызывало у нее не ужас, как обычно, а истому по всему телу. Истому и желание, чтобы это поскорее произошло… Дичайшие фантазии о самых жестоких пытках, применяемых к ней, мелькали в голове Ларны калейдоскопом. Она представляла себя, как ей, а не той несчастной русой рабыне, вводят в влагалище раскаленный стержень с шипами. И если бы в этот момент кто-нибудь захотел сделать с ней что-либо подобное, девушка бы на коленях умоляла его или ее быть безжалостным… Ларна чувствовала, что по ее заду уже вовсю стекает кровь, но это ощущение только усиливало ее возбуждение. Не зная, что сделать, она вдруг резко раздвинула болящие ягодицы руками как могла широко и простонала:
– Сюда… Между ними… Пожалуйста…
Рабыни изумленно переглянулись – похоже было на то, что жесточайшая порка нравится их госпоже… Сириин презрительно скривилась, ей уже доводилось видеть подобных женщин и девушек – они особо ценились, как рабыни. Но чтобы эта жестокая, идущая напролом к своей цели женщина была из них? Что-то тут не сходилось, девушка помнила, что подобные обычно были очень слабы и полностью покорны… Как же так? Но, в конце концов, это было не ее дело. Да и нравилось ей пороть, особенно пороть, зная, что порет свою собственную госпожу… Она пожала плечами, потеребила себя между ногами, облизала ставшую мокрой руку и вздохнула от сладкого чувства вседозволенности. Сейчас она пожалуй бы и урезала с удовольствием, да поздно было. Сириин вздохнула и решила хотя бы пороть так, чтобы кровь брызгала! А уж между ног она особенно постарается… Рабыня подняла прут, стала по-другому и от души врезала между раздвинутыми ягодицами Ларны. Та вся затряслась, взвизгнула, но все же не убрала руки, продолжая судорожно растягивать в стороны ягодицы. Это почему-то донельзя обозлило Сириин, и она выложилась вся, начав хлестать свою госпожу так, что та не выдержала и начала рыдать в голос. Она бы еще долго стегала Ларну, если бы во время очередного удара ее не схватила за руку Орихат.
– Стой! Очумела, что ли?! Она же уже вся в крови! – донесся до слуха рабыни голос подруга, она опустила руку и посмотрела вниз.
И тут ей стало стыдно – Ларна действительно была залита кровью и глухо стонала, подергиваясь. Орихат наклонилась над лежащей и тихо сказала:
– Хватит, сестричка… Куда уж больше?
– Нет! – хрипло выдохнула Ларна, открывая глаза. Она резко повернулась на спину, вскрикнув от прикосновения одеяла к истерзанному заду. Затем с трудом подняла согнутые в коленях ноги и расставила их. А сделав это, прошептала:
– Между ног…
Все вместе девушки принялись отговаривать ее, хотя Сириин была разочарована, ей очень хотелось отхлестать госпожу и там. Она также то и дело бросала взгляды на кинжал и представляла себе, как медленно вводит его во влагалище, распахнутое на всеобщее обозрение, как навстречу выплескивает кровь… Несмотря на уговоры, Ларна стояла на своем и рабыня была рада этому. Она снова взяла прут, но хлестнуть довелось всего лишь раз десять – наказуемая потеряла сознание, не выдержав этой боли. Сириин было жаль, что все уже закончилось, но поделать ничего было нельзя. Только тут она задумалась о своих ощущениях, и ей стало страшно – это что же, ей нравится чужая боль? А ведь таки нравится, поняла девушка. Это ее саму очень насторожило, не хотела она становиться зверем, но она дала себе слово следить за своими желаниями и ограничивать их. Все вместе девушки перенесли Ларну на кровать, обмыли и смазали бальзамом. Она вскорости пришла в себя и тихо застонала – когда все закончилось, удовольствие ушло, осталась только боль. Сириин продолжала обтирать ее и когда дошла до того, что между ног, то неожиданно для себя наклонилась и поцеловала свою госпожу прямо в распухшие и донельзя болящие половые губы.
– Ты чего, маленькая? – спросила ее та, вздрогнув от боли.
– Захотелось… – прошептала девушка и отчаянно покраснела.
– Так в чем же дело? – через силу сказала Ларна, ей совсем не хотелось сейчас, но она понимала, что никак нельзя разочаровывать ту, которая впервые захотела сделать нечто подобное. Ничего, она потерпит, а может и приятно даже станет.
Сириин ничего не ответила, она хищно осклабилась и впилась своей госпоже губами в щель, растянув ее в стороны. Ларна охнула от острой боли, но все же подалась навстречу яростно лижущему язычку рабыни. И боль таки вскоре смешалась с не менее острым, чем она, удовольствием… А к Сириин сзади пристроилась Милаит, к ней Орихат и девушки еще долго в эту ночь занимались любовью, меняясь местами.
Утром Ларна открыла глаза довольно поздно, она проснулась от глухого стона Нарин, пытающейся встать на ноги. Рыжая выглядела далеко не лучшим образом – под глазами синяки, лицо бледное, дыхание тяжелое. Ларна пошевелилась, резкая боль пронзила ее, и девушка тоже застонала.
– А ты-то чего стонешь? – с раздражением спросила ее подруга.
– Меня тоже выпороли.
– Тебя?! – глаза Нарин полезли на лоб.
– Я сама сказала им, – с кривой ухмылкой ответила девушка, – что пороть только тебя несправедливо. Ну и получила по полной программе…