Серые розы Роннебю
Шрифт:
– Не пугайся, у водяных всегда ноги большие. Зато в воде им равных нет, – шепнул Кёрстен призрак, но Сол все равно услышал, судя по тому, как недовольно сверкнули ярко-голубые глаза.
– Чего вылупилась? – водяной совершенно не по-детски сплюнул, подозрительно косясь на Кёрстен. – На воблу похожа… Ой!
– Манер, конечно, никаких, – сокрушался Эйнар, держа за ухо извивающегося угрем мальчишку. – Прошло всего каких-то сто лет, а ты уже напрочь забыл все мои уроки?
Сто лет…
Улле и Малыш раскрыли рты, переводя взгляд с Эйнара на водяного мальчика, который к тому моменту успел буркнуть извинения Кёрстен и уселся обратно на свое место. У его ног образовалась вдруг целая горка снежков, и Сол сначала долго-долго согревал каждый своим дыханием, а потом принимался с аппетитом есть.
– Снег ест! – не выдержал Улле, и Кёрстен пришлось как следует толкнуть его в бок. Самой ей стало как-то не по себе. То ли от хруста, с которым мальчик вонзал свои острые зубы в ледышки, то ли от вида немытых рук и грязных обломанных ногтей.
– А ты чего хотел? Рыба ушла, а есть-то хочется, – проворчал водяной и протянул им один снежок. – Хотите?
– Нельзя, ангина будет, – Кёрстен удержала за руку Нильса, который добродушно потянулся к протянутому лакомству. Ох, как же она пожалела, что не захватила с собой хотя бы одно печенье из дома! Но кто же знал, что все так обернется…
– Кхм, странно, а я-то считал, что в реке рыба никогда не переводится, – смущенно пробормотал Эйнар, высыпая перед Солом целую пригоршню леденцов. – Не знал, что лес так переменился.
– За столько лет еще не то переменится, – оживившись, Сол принялся деловито рассовывать сладости по карманам. Нильсу, который решил тоже поучаствовать в дележе сокровищ, водяной показал длинный розовый язык, и карапуз обиженно засопел и скуксился. Знакомство, прямо сказать, не задалось, но тут на поляну выбежал Бурре, который все это время где-то пропадал. Увидев водяного, пес не зарычал, а неожиданно для всех принялся с визгом ластиться к нему и даже пару раз лизнул в перепачканный нос!
– Что, проказник, вырос? Смотри, какой здоровый стал, – заулыбался тот и в этот самый момент стал очень похож на самого обыкновенного мальчишку, только сильно чумазого и одичавшего. Неудивительно, если жить совсем одному посреди леса и питаться сырой рыбой, да и то не каждый день.
– Ну что, – недовольно спросил Сол, когда вдоволь наигрался с псом, – сыграть вам что-ли, раз уж пришли?
– Погодите-ка… Так это твой инструмент там, внутри? – невинно протянул Улле и как-то виновато принялся накручивать на палец отросшие вихры на висках. – Прости, мы ж не знали… мы его немного, того… когда играть пробовали.
Ну вот, теперь-то они уж точно не подружатся. Кёрстен заметила, как расширились глаза водяного и резко побледнело его и без того заострившееся лицо.
– Ничего от вас не спрячешь, – Сол живо зашагал к мельнице – напрямик, прямо через подернутую тонким льдом речку! Призрак был прав: двигался водяной очень быстро, и под его большими ступнями лед даже не треснул ни разу, зато каждая ступенька на рассохшемся крыльце отозвалась своей особой нотой, когда мальчик зашел внутрь. И тут же, наверное, от переживания, оглушительно чихнул несколько раз, отчего с соседних кустов поднялась целая стая воробьев.
– Теперь я знаю, кто там кашлял в прошлый раз, – довольно заключил Улле. – А уж я-то испугался, чуть штаны не обмочил!
Вот и она, разгадка всех страшных историй про заброшенную мельницу. Вероятно, Сол просто-напросто не хотел, чтобы его лишний раз тревожили, вот и разыгрывал случайных путников. Или же, быть может, он все-таки застудил горло, когда жевал снег?
А водяной тем временем вернулся, держа в руках инструмент, отдаленно напоминающий скрипку – но со множеством узеньких клавиш сбоку. Вид у него был уже не такой напряженный.
– Целая, – с облегчением сообщил он, перекидывая ремень через плечо и зябко дуя на пальцы. – Расстроилась только немного. Вы как, не передумали? Тогда начинаю.
Харпа в руках хозяина отозвалась протяжным стоном, будто и вправду жаловалась на мальчишек, что неумело пытались заставить ее говорить. Покачав головой, Сол подкрутил резные рычажки и плавно провел смычком по струнам. Раздался нежный пассаж, которым водяной показался очень доволен. А вот Эйнар внезапно вздрогнул и нервно провел ладонью по глазам.
– Нет, эту не нужно. Слишком грустная, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд Кёрстен. – А сыграй-ка, дружок, тот свадебный выход, если еще не забыл.
– Такое разве позабудешь, – ухмыльнулся Сол, перехватывая инструмент поудобнее. На ей раз смычок заскользил быстрее, выписывая задорные движения незамысловатого деревенского танца. Шаг, вперед, подскок и поворот. И снова, и еще разок…
Сверху посыпались снежные хлопья: это пряничные человечки, про которых все благополучно забыли, принялись отплясывать на заснеженных ветках ивы. Бурре, оживившись, бросился в кусты, за которыми мелькнул чей-то рыжий пушистый хвост.
Малыш первым не удержался и пустился в пляс, смешно кружась на месте и притопывая. Улле, конечно же, никак не мог не поддержать брата. В другой раз Кёрстен, возможно, и присоединилась бы, но сейчас ее ноги слишком устали после долгой прогулки через весь Роннебю, так что они с Эйнаром просто продолжали сидеть на огромной трухлявой колоде у самой воды и хлопали в ладоши в такт музыке.
К слову, показалось или нет, но река словно бы тоже решила присоединиться к их веселью; по крайней мере, журчание воды раздавалось то громче, то тише, а порыжевшие метелки осоки раскачивались в разные стороны, хотя в воздухе не было ни ветерка, тишь да гладь. И в высоком небе уже проглядывался нежный закатный оттенок.