Серые розы Роннебю
Шрифт:
– Разве я не учила тебя не разговаривать с чужими? А вдруг он бы увел тебя на пристань и забрал с собой в чужие дали?
Кёрстен едва сдержалась, чтобы не сказать, что Хельга вот спит и видит, чтобы сбежать с каким-нибудь моряком в Америку. Ее можно понять: если бы не работа, сестра поступила бы в колледж и уехала в столицу. А ей вместо этого приходится целыми днями напролет читать фру Росен скучные романы и штопать старое белье.
Так что, можно сказать, еженедельные вкусняшки Хельга получает вполне заслуженно. И поэтому ровно в одиннадцать часов Кёрстен с неохотой натянула на ноги теплые гетры, достала из шкафа еще один свитер и надела поверх пальто непромокаемый дождевик. Жаль, у них в доме не было большого зеркала во весь рост, как у фру Росен, зато бабушка при виде нее начала громко хохотать и принялась завязывать и перевязывать многочисленные тесемки.
Наконец, укутанная по самые глаза и снабженная большой корзиной, укрытой для верности двумя слоями промасленной бумаги, Кёрстен выходит из дома. Каждую пятницу она надеется, что бабушка пойдет вместе с ней – и всякий раз та с притворным оханьем хватается за поясницу.
– Ох, старые кости к погоде болят, не иначе. Возьми-ка ты лучше Бурре, с ним тебя никто не обидит.
Бурре – соседский пес, такой мохнатый, что в его шерсти можно найти столько репьев, сколько Кёрстен лет, по одному на каждое лето. У них в Роннебю все друг друга знают, так что хозяин никогда не держал пса на цепи. Возможно, поэтому Бурре вырос добрейшим псом и при встрече так и норовил лизнуть Кёрстен в щеку.
Да, с Бурре веселее шагать по лужам, и не страшна никакая буря.
– Нельзя, – Кёрстен убрала корзину за спину, когда пес начал принюхиваться к запахам. – Когда придем, Хельга вынесет тебе куриные кости от супа.
Уж их-то фру Росен точно не съест, ведь зубов у нее почти не осталось. Зато принесенные булочки она наверняка пересчитает несколько раз, а взамен позволит Кёрстен полчасика посидеть в библиотеке и полистать книги с картинками.
Дождь сменился снежной крупой, которая смешно шуршала по спине и капюшону. Но Кёрстен было очень тепло и сытно от двух плюшек с сахаром и корицей, а чай из самой большой в доме кружки до сих пор смешно булькал в животе. Пожалуй, следовало поспешить, ведь кроме Хельги никто больше не умел развязывать бабушки узлы.
Шлеп, шлеп – шагали резиновые сапожки по лужам, и редкие прохожие, завидев Кёрстен, приветливо улыбались и кивали ей вслед. Со своей огромной корзиной девочка и впрямь чувствовала себя Красной Шапочкой, вот только ее родная бабушка осталась дома, а фру Росен скорее бы сошла за колдунью, поселившуюся в лесной чаще.
А может, так оно и есть?
Бурре неожиданно встал как вкопанный и принялся рычать на абсолютно пустую дорогу. Кёрстен с недоумением огляделась, насколько это было возможно в теплой шали, повязанной крест-накрест поверх шапки – уже другой, без помпона, но с разноцветными кисточками на концах.
– Вот мы и снова встретились, принцесса.
Опять он. Кёрстен попыталась протереть глаза, уж слишком странно недавний незнакомец материализовался прямо перед ней, словно соткался из тумана. Сегодня он выглядел еще бледнее, и в буквальном смысле просвечивал насквозь.
Бурре продолжал ворчать сквозь зубы, и – вот же странно, – вовсю жался к Кёрстен. И кто кого, спрашивается, должен был защищать?
– Прямо сказка. Корзина, серый волк, вот только, – Эйнар указал на желто-оранжевую шапку девочки, – цвет немного не тот.
– Иначе помпон не поместится, – Кёрстен пониже натянула капюшон и постаралась прошмыгнуть мимо. Пес трусил рядом и чуть не прихватывал зубами край дождевика: пойдем, мол, быстрее. Все правильно, маму надо слушать, да и сегодня новый знакомый почему-то уже не казался добрым волшебником. Кстати, отчего он так легко одет? Несмотря на непогоду, пальто незнакомца было нараспашку, а зонта не было и в помине.
– Я тебя чем-то обидел? – раздался позади недоумевающий голос, и снова белесая фигура возникла прямо у них на пути. Девочка ахнула и выронила корзину, а Бурре разразился оглушительным лаем.
– Прости, в прошлый раз не представился как следует, – незнакомец снял шляпу и поклонился. – Эйнар Росен к вашим услугам, маленькая фрёкен. И, как ты уже догадалась, я… не совсем человек.
Призрак, вот это да. Улле как-то хвастался, что видел на чердаке домового, но Кёрстен ему не поверила, ведь друг любил приврать при случае. А что из блюдца пропало молоко – так это неудивительно, ведь тетя Мадлен держала огромного серого кота, грозу мышей и непримиримого врага Бурре. И вот теперь Кёрстен познакомилась с самым настоящим призраком, и у него даже есть имя.
Погодите-ка. А он случайно не…
– Совершенно верно, – будто услышав ее мысли, подтвердил незнакомец. – Дело в том, что я являюсь дальним родственником той особы, что вряд ли одобрит размокшие под снегом булочки, – он поднял корзину и принюхался, – с корицей, ммм…
Хорошо, что бабушка для верности завернула выпечку в полотенце. Так что вряд ли булочки успеют промокнуть. Да и до замка оставалось всего ничего, из-за деревьев уже виднелась чугунная ограда с фигурными воротами. Умница-Хельга даже потрудилась повесить фонарь, видимо, переживала, что они с Бурре собьются с пути в такую непогоду.
– Дяденька, а вы ведь еще долго не исчезнете?
– Надеюсь, – Эйнар по-доброму рассмеялся, и у Кёрстен отлегло от сердца. – Приятно осознавать, что тебе так рады.
– Конечно рады, – хотя Бурре, например, не стал мириться с таким соседством и потрусил вперед. Интересно, а что скажут дома, если призрак согласится заглянуть к ним на чай? – Просто я хочу, чтобы вас кое-кто увидел.
– Это вряд ли, – призрак заметно помрачнел. – Меня не всякий может увидеть.
– Значит, я вас вижу, а другие – нет?
– Стало быть, так.
Кхм, это усложняло дело. А пока девочка пыталась вспомнить все, что она когда-то читала или слышала о призраках, перед ними замаячила ажурная решетка. С внутренней стороны на воротах висел внушительного вида замок. Бурре, хитрец, уже успел пролезть под воротами и теперь дожидался их по ту сторону ограды.
Кёрстен молча пошарила в сугробе и вытащила прочный железный прут. Улле когда-то на спор сыграл на чугунных завитках гимн Швеции и сыграл довольно прилично. А вот у нее пока ну никак не хотелось получаться.