Серый мир
Шрифт:
— Чего задумался, Серый? Боишься? Ты же у нас из горного спецназа, вы ж там с голыми руками против лесного тролля выходите, вас даже валькирии уважают, — начал подначивать меня Миха.
— Миша, уж тебе, битому жизнью волчаре, лучше меня известно, что те, кто ничего не боится, долго не живут, — ответил я.
В дверь кто-то постучал, потом дверь открылась, и на пороге возник давешний мужичок в облике партизана времен Ковпака.
— Командир, оружие пристреляли, в данный момент харчуются, сволочи, почти по два рожка патронов каждый расстреляли, — сокрушался Петрович. — Где я им еще патронов 5,45 достану?
— Куркуль ты мой, — улыбнулся Щука. — Проводи еще вот этого, снабди его чем-нибудь, только подбери ему постарее, ну там ППШ или «шмайсер», ему по легенде полагается.
— А может, ему наган дать? Или обрез от трехлинейки есть, о, знаю, у меня берданка завалялась, — воодушевился Петрович.
— Эй, я же еще здесь, какая, нафиг, берданка? — начал возмущаться я. — А что, «калаш» никак? Вы чего, мне ж на войну идти.
— Ага, на Сталинградскую битву, — со смехом произнес Щука. — Тебе бегать много придется, поэтому не советую брать лишний вес.
— Ну, пошли, герр Петрович, покажешь мне свои оружейные раритеты, — подходя к двери, сказал я.
Выйдя из комнаты, Петрович вышел во двор и направился к отдельно стоящей постройке, по всей видимости, то ли баня, то ли сарай. Когда зашли в сарай, все-таки сарай, а не баню, Петрович нащупал на полу проволоку и, потянув за неё, поднял люк. Спустившись в погреб, Петрович щелкнул выключателем, и под потолком загорелась тусклая лампочка.
— Так, что у нас сегодня есть в продаже? — грустно проговорил Петрович, снимая крышки с ящиков, которые стояли на полу.
— Петрович, а чего так грустно, что, жалко расставаться с награбленным? — усмехнулся я, разглядывая оружие, извлекаемое Петровичем на свет божий.
Петрович извлек из ящиков и разложил на полке, которая была прибита к стене, с десяток стволов, среди них были три пистолета, два карабина, два автомата и еще парочка оружейных раритетов. Рядом с пистолетом Макарова лежал револьвер Нагана и пистолет Коровина — ТК, который еще в Великую Отечественную был признан морально устаревшим. Автоматы, лежащие рядом, порадовали бы глаз любого любителя фильмов про партизан, ППШ и МП-38, ветераны и свидетели побед и поражений. Пистолет-пулемет МП-38, часто ошибочно именуемый «Шмайсером», был разработан немецким конструктором Фольмером на фирме Эрма, по заказу командования вооруженных сил Германии, и поступил на вооружение вермахта в 1938 году. В основу конструкции нового пистолета-пулемета лег экспериментальный образец ERMA MP 36, созданный в 1936 году на базе пистолета-пулемета ERMA EMP и отличавшийся от него новой компоновкой с пистолетной рукояткой, складным прикладом и нижним креплением магазина. Изначально они предназначались для вооружения десантников и экипажей боевых машин, однако в дальнейшем поступали на вооружение и в пехотные подразделения вермахта и СС. Пистолет-пулемет МП-38 оказался довольно удачным, однако его производство обходилось слишком дорого (в силу широкого использования фрезерованных деталей), и потому уже в 1940 году был разработан и принят на вооружение пистолет-пулемет МП-40, в производстве которого широко использовались штамповка из стального листа. А непосредственно Луисом Шмайсером были разработаны пистолеты-пулеметы МП-28 и МП-18, правда, следует уточнить, что на последующих усовершенствованиях немецких автоматов МП-41 стояло характерное клеймо «Patent Schmeisser».
Карабины были представлены легендарными эскаэсами, самый популярный вид оружия в этом мире. Еще в ходе первой и массовой экспансии этого мира были завезены сотни тысяч таких карабинов.
Ну а среди раритетов были винтовка Мосина, или, по-простому, трехлинейка, и винтовка Маузера, с которой воевали немцы всю войну.
История стрелкового вооружения — это, конечно, хорошо и познавательно, но с таким оружием мне не хотелось идти на штурм усадьбы. Все, что лежало передо мной на полке, все это было хорошее, надежное и, самое главное, проверенное временем оружие. С ППШ, к примеру, я проходил в горном патруле больше двух лет. Таскал с собой СКС и ППШ одновременно, карабином удобно работать по удаленным целям, а ППШ незаменим, когда нужно прижать к земле особо ретивого противника. Но сейчас, для боя в ограниченном пространстве, мне нужно было что-то небольшое по размерам и скорострельное, тут бы хорошо подошел коротышка Калашникова или автоматический дробовик, ну типа Ремингтон.
— Ты только губу сильно не раскатывай на все это, — сразу решил определить границу допустимого выбора Петрович. — ППШ и МП-38 без дополнительных магазинов. К СКС нет патронов. Так что выбирай из оставшихся моделей.
— Петрович, это все или что-то еще есть? — посмотрел я на улыбающегося псевдопартизана.
— А чем тебе эти стволы плохи? А? — удивился оружейник-завхоз. Было видно, что расставаться даже с этим старьем ему не хочется, и его можно было понять: огнестрельное оружие было одной из самых ценных вещей в этом мире. — А может, тебе МП-5? Тот, который немецкой фирмы Хеклер и Кох. Или, может, «Беретту-M12s»? Извини, я ж забыл, ты у нас патриот, выбирай: есть «Кедр», «Клин», «Вереск» и где-то даже был один «Бизон». Хочешь?
— Давай. — Я подошел к нему вплотную и, нависнув над ним, тихо произнес: — Петрович, а если я тебя сейчас тихонечко придушу? Ты давай не тяни кота за хвост, вытаскивай чего-нибудь путевое и не зли меня!
— Ой, напугал! Пуганые мы. Ладно, уговорил. — Петрович, полез в ящик и достал сверток. — На, бери — «Mauser C-96», модель 712, вариант с переводчиком режимов огня и отъемным магазином на двадцать патронов, есть три магазина и сотня патронов. Деревянной кобуры-приклада, извини, нет, так что стрелять будет тяжело, но зато, как и просил, маленькое и скорострельное.
— Ну вот видишь, можешь, когда хочешь, — сказал я, вертя в руках пистолет, который часто видел в фильмах про Гражданскую войну. Кошмар, какое старье. — Нормально работает? Проверять будем?
— Хороший ствол, я его себе хотел оставить, — с тоской в голосе сказал Петрович. — Люблю такие вещи, история и все такое.
— Представляешь, наверное, себя комиссаром в кожаной тужурке? А рядом молодая комсомолка в красном платке, да?
— Берешь?
— Беру. А еще мне бы пару гранат, нож, а лучше два ножа, амулет отводящий и… — начал перечислять я.
— Ты это… того… ты совсем охренел? — Петрович от ярости начал заикаться. — Дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Так это называется?
— Да пойми ты, чудак-человек, я ж не для себя прошу, для дела надо, причем для вашего дела. — Было видно, что Петровичу все эти дела до лампочки, ему лишь бы никто не трогал его любимый склад. — Я ж, по легенде, проводник, значит, человек по определению опытный и бывалый, стволов и всяких там штук на мне должно быть как на новогодней елке украшений. Просекаешь?
— Тоже мне, проводник. Ладно, дам тебе нож, пару метательных клинков, три, нет, две «хлопушки» и две пластины энергетиков. — Петрович извлекал из ящиков все, что называл, и выкладывал на полку передо мной.
На полке появились «нож разведчика» образца 1943 года, переделанный и модернизированный финский «пуукко», в просторечии именуемый «финкой», и две остро заточенные пластины металла с обмотанными изолентой рукоятками, которые в представлении Петровича должны были играть роль метательных ножей. Рядом легли два продолговатых цилиндра, из которых торчали стандартные взрыватели УЗРГМ. Один цилиндр был обмотан изолентой, а второй больше походил на кукурузу, только вместо семян были металлические шарики.