Серый мир
Шрифт:
— Лихо! Пугалом решил меня сделать?
— Не хочешь, можешь вообще ничего не делать! Главное — мне не мешай работать!
Поняв, что больше ничего не добьюсь от Даймона, я направился на выход из Улья. Ну что, если больше от меня никакой пользы нет, значит, будем работать пугалом и наводить страх на терронских лошадок. Снаружи оставалось все по-прежнему — пулеметчики прятались за брустверами из камней и тревожно вглядывались вдаль, в ожидании врага. А терроны что-то не спешили, то ли были еще далеко, то ли хотели лучше подготовиться к штурму. Эх, как было бы хорошо, если бы успели перекинуть телепортом всех людей и все грузы, а терроны так бы и не появились! Да, мечты, мечты — где ваша сладость? Вот только что-то не верится, что терроны дадут людям уйти безнаказанно.
Чтобы принести хоть какую-то пользу, я решил разведать прилегающие к Улью окрестности. Как только я вышел за пределы стены, которая разделяла внутренний двор Улья и поле, засеянное скальными обломками, то я тут же увидел терронов. Они были здесь, совсем
Целью своего воздействия я выбрал молодого паренька, который лежал на ровной скальной площадке. Площадка располагалась на высоте восьми метров над землей и была прикрыта невысоким скальным парапетом. С одной стороны позиция была лучше и не пожелаешь — закрыта со всех сторон от пуль и сектор стрельбы прекрасный — в парапете были прорезаны узкие щели-бойницы. Но, с другой стороны, тот, кто находился на этой позиции, был смертником — спускаться в случае отхода придется по веревочной лестнице, то есть на виду у наступающих и под плотным обстрелом. Ну а спрыгнуть с балкончика тоже не вариант, все-таки восемь метров, а внизу не мягкая земля, а твердая скальная порода — можно легко переломать ноги. Обе. Все это парень понимал, поэтому и боялся. Страх пулеметчика можно было прочитать в его глазах. Они были широко раскрыты и смотрели на мир с пугающей безысходностью. Для себя молодой человек давно решил, что, как только терроны появятся на горизонте, он одной длинной очередью выпустит весь имеющийся боезапас, а потом быстро спустится по лестнице и убежит в пещеру с телепортом. Пулеметчик не был героем, честно говоря, он, скорее всего, был трусом, но винить в этом девятнадцатилетнего парня, который всего неделю назад жил спокойной, размеренной жизнью, а потом успел попасть на каторгу и только за последние двадцать четыре часа не раз ходил по самому краю, нельзя. Слишком много испытаний выпало на его молодую голову. Даже на этой позиции он оказался случайно. Вместо того чтобы, сменившись с поста, отправиться отдыхать в глубь Улья, он, вопреки приказу, был оставлен здесь. Видите ли, Кузьмин посчитал, что лишний пулемет не помешает. Но ничего, стоит появиться терронам, как он нажмет на спусковой крючок и немецкий MG-42 выпустит ленту емкостью в двести пятьдесят патронов в течение десяти секунд. Правда, это приведет к перегреву ствола, но зато пулемет можно будет смело бросить и не таскать его с собой, так как ни сменных стволов, ни патронов калибра 7,92 в хозяйстве не было.
Сколько я ни всматривался в лицо молодого парня, а так и не смог вспомнить, как его зовут, да и как он себя вел во время штурма Улья, тоже не припоминаю, наверное, он держался как можно дальше от передовой. Как там говорил Кот: за правым ухом есть активная точка? Ну правое, значит, правое. Сместив зрение в магический диапазон, я с легкостью увидел ярко-оранжевую пульсирующую искорку, которая пряталась чуть ниже правого уха. Искорка пульсировала и дрожала. Несколько мгновений понаблюдав за пулеметчиком, я уловил момент, когда он в очередной раз нервно прильнул к прицельной рамке пулемета, а его палец лег на спусковой крючок. Именно в этот краткий миг, когда палец парня коснулся спускового крючка пулемета, я что есть сил надавил на оранжевую искру за правым ухом пулеметчика. Палец судорожно дернулся, и пулемет выпустил длинную очередь в сторону поля скальных обломков. То ли я слишком сильно надавил на искру, то ли парень был уже на грани нервного приступа, но пулеметчик упал без сознания. Такую возможность упустить я не мог: погрузившись в тело пулеметчика, я захватил управление основными двигательными рефлексами. Моих сил и сноровки хватило только на то, чтобы сжимать указательный палец правой руки. Пулемет стрелял, пули летели куда попало, хорошо, что хоть не по своим.
Снизу от позиций остальных пулеметчиков мне кричали, бойцы не могли понять, в кого я стреляю. Они видели, что пулеметные пули летят в сторону скальных обломков, но там никого не было. С огромным трудом я смог взять управление над правой рукой целиком, от кончиков пальцев до плеча. Вначале я подтащил тело поближе к пулемету, а потом, приподнявшись, упер пулеметный приклад в плечо. Теперь я мог удерживать пулемет и хоть примерно управлять стрельбой. Целью я выбрал широкий проход в скальных обломках, там, метрах в ста от стены, перекрывала невысокая, сантиметров в пятьдесят, баррикада из камней. Баррикаду соорудили исключительно для того, чтобы укрыть емкости с горючим маслом и минами. Немного в стороне, там, где расчищенная поверхность встречалась с первыми скальными обломками, лежало несколько плоских камней из хрупкого песчаника. Под этими камнями дожидались своего часа ручные гранаты. В осколочных гранатах Ф-1 отсутствовала предохранительная чека, а вес камня удерживал спусковую скобу. Стоило кому-то пошевелить камень, как граната взрывалась, поражая окружающих осколками. Таких
Появление терронов так близко к стенам Улья было полной неожиданностью для пулеметчиков внизу. От растерянности бойцы первые очереди положили неприцельно. Пули стегали камни далеко за спинами наступающих врагов — никто не ожидал, что терроны будут так близко. Терроны тоже не ожидали, что магия, которая их прикрывала, перестанет существовать. На несколько секунд воцарилась всеобщая неразбериха: терроны застыли в неожиданности, а пулеметы людей стреляли в пустоту. Но нерешительность терронов длилась всего несколько секунд, а потом, издав дикий рев, огромные воины противника бросились вперед. Стремительные и беспощадные воины в полный рост бежали вперед — на пулеметы. Они падали, сраженные тяжелыми пулями, но их было много, слишком много. Первые ряды нападающих достигли замковой стены, которая во многих местах зияла дырами и провалами. Три пулемета стреляли без остановки, полосуя длинными очередями ряды наступающих врагов. Терроны падали, сраженные пулями, но безостановочно лезли вперед.
Я тоже стрелял в наступающих. Стрелял длинными очередями. Сектор обстрела был небольшим, мешала неподвижность рук, я мог всего лишь поворачивать пулемет на несколько сантиметров влево и вправо, но зато позиция у меня была чрезвычайно удачная, поэтому терроны, наступающие по расчищенной дороге, падали целыми группами, сраженные моими пулями. Сцепленные в одну длинную ленту четыре сегмента по пятьдесят патронов закончились быстро — не прошло и пяти минут, как вылетела последняя пустая гильза. Длинный пулеметный ствол, забранный в ребристый кожух, дымился, источая вокруг себя кислый запах сгоревшего пороха. Патроны закончились — больше здесь делать нечего, а значит, надо побыстрее убираться из этого чертового гнезда. Но вот как? Парень-то до сих пор не пришел в себя. Как его вытащить из этой ловушки? Ладно бы, я еще мог управлять его телом. Тогда и вопросов бы не возникло. А так, могу всего лишь шевелить одной рукой, а этого явно недостаточно, чтобы спуститься по веревочной лестнице. И даже если мне удастся подтащить тело к краю балкона, а потом перекинуть его через парапет, то, свалившись с высоты в восемь метров, он гарантированно свернет себе шею. По скальной стене Улья защелкали пули — терроны открыли ответный огонь. Стреляли не наступавшие в первых рядах воины, а спрятавшиеся в скальных обломках терроны второй линии наступления, а может, это были не терроны, а люди из числа инструкторов с рудника.
Бой шел внутри замкового двора, терроны захватили стену и лезли вперед. Пулеметы людей один за другим замолкли: то ли закончились патроны, то ли заклинило перегревшиеся стволы. В дело вступили автоматы и ручные гранаты. Автоматные очереди секли наступавших бойцов противника, а гранатные осколки с визгом проносились через пустое пространство внутреннего двора. Пулеметчиков зажали на их позициях и не давали им поднять головы. Я мог наблюдать за всем происходящим только благодаря тому, что в данный момент был в бестелесном состоянии и поднимать голову выше парапета для меня было безопасным делом. Воины противника были повсюду, они лезли вперед сплошным потоком — огромные существа, обнаженные по пояс, размахивающие над головой ятаганами и топорами. Лишь немногие из терронов правильно использовали огнестрельное оружие, многие бросали его, когда заканчивались патроны в обойме. Вооружены двухметровые солдаты были преимущественно карабинами Симонова с примкнутыми к ним штык-ножами.
Терроны постепенно сжимали тиски, в которые оказались зажаты пулеметчики, оставались считанные мгновения, после чего терроны могли подойти на расстояние одного короткого броска. Сдерживало терронов только то, что позиции пулеметчиков были удачно расположены — стрелки могли прикрывать огнем друг друга.
Сильно увлекшись наблюдением боя внизу, я не заметил, что парень, чьим телом я управлял, очнулся. Он недоуменно посмотрел на пустую пулеметную ленту и дымящийся ствол, а потом слишком высоко поднял голову над парапетом. Сразу несколько пуль ударили в его голову. Одна попала в глаз, вышла через затылок, вынеся вместе с собой большой кусок затылочной кости. Вторая пуля пробила височную кость и вышла через макушку.
Ну все. Можно сказать, что проблема с эвакуацией парня решена самым радикальным образом. Нет человека, нет проблемы — как говорил один мудрый диктатор. Теперь надо выбираться самому, что сделать, собственно говоря, не так трудно, когда ты в виде бестелесного духа. Я стремительно спустился вниз и оказался прямо напротив провала в стене, который вел в большую пещеру, где вчера вечером старый татарин варил мясо чханов. Терроны были уже повсюду, они заполнили собой всю площадь, осталось всего два очага сопротивления — справа от меня били короткими очередями два автомата и где-то метрах в ста, в районе калитки в замковой стене, стрелял ручной пулемет и периодически гремели взрывы ручных гранат.