Серый рассвет
Шрифт:
– Да, – ответил Жека, – мало: взяли парочку винторезов, стечкин один, обойм несколько. Мало все равно, нам бы РПГ найти.
– Ага, тебе только РПГ, – усмехнулся Ник. – Не перепутай, с какой стороны выхлоп.
– Завтра подъем перед рассветом, сверим часы. – Фил посветил фонариком на циферблат.
В маленькой комнате стало темно хоть глаз выколи. Звуки ночи, шорохи и скрежет не давали уснуть. Я чувствовал, как стало холодно, и засунул ладони подмышки – так стало намного уютнее. Мы лежали все вместе на поролоне, Репа заснул первым, потом и Жека, который был теплый, как грелка, а я мерз, точно бездомная псина. Мелкая не спала – я слышал ее сбивчивое дыхание, хотел заговорить, но понимал, что разбужу остальных. Она точно ждала чего-то, потом обняла меня – рука холодная, точно металлическая. Я вспомнил, что у нее вместо искалеченной руки суперкибернетическая рука-нож, улыбнулся: «Чего она так переживает…»
Кажется, еще Фил не спал – он вместе с нами лежал, закрыв глаза. Если и спал, то очень чутко. Раньше я читал, что дельфины так спят: сначала одно полушарие мозга отдыхает, потом другое, поэтому к ним не подберешься внезапно. Вот бы нам, людям, так! Страшно уснуть – кажется, что тогда обязательно что-то случится. И не хочется надеяться на других – Фил типа не спит и охраняет наш покой. Вдруг что-то случится именно в тот момент, когда сон одолеет его, и мы будем разлеплять заспанные глаза и палить во все стороны?
Сон сморил – я согрелся, и мысли постепенно уплывали, сменяя одна другую.
Меня разбудил стук. Расклеив заспанные глаза и еще не сориентировавшись, я почувствовал тычок в спину.
– Тише, это мутанты, учуяли человечинку, – прошипел Татарин.
Мы старались не шуметь, быстро проверили оружие, которое было с нами. Рычание и скрежет когтей повторились снова.
– Им не пробраться сюда, – тихо сказал Жека, – вход отлично закрыт.
– По нервам ездят. – Ник подошел поближе к забитому железными листами окну.
– Ник, – дернулась Мелкая, – не надо.
Ник обернулся и приложил палец к губам.
Скрежет прекратился. Я подошел к окну, прислушался тоже: шорохи и шаги по камням. Город не хотел засыпать – монстры вылезли на поверхность.
– Они уходят. – Он повернулся к остальным ребятам. – Только спать уже никто не будет. Через час подъем.
Внезапно около входной двери что-то грохнуло. Я отскочил в сторону и увидел, как из щелей повалил едкий дым.
– Сомневаюсь, что это мутанты, – проскрипел Фил. – На пол, черт!.. Намочить платки или какие у вас там тряпки есть, закройте лицо. Походу, дымовая шашка.
Дым был едкий, сладкий, в горле начало першить, и мы понимали, что долго не сможем здесь оставаться.
– Леха, я не вижу тебя! – крикнул Жека.
Я слышал, как ребята взводят курки, снимают с предохранителя. Фил выругался, Татарин дернул меня за руку.
– Лех, ты?
– Блин, что делать будем?!
– Надо выбираться, но мы не знаем, что там!
– Всем спокойно! – Голос Ника заставил меня еще больше занервничать. Всегда, когда говорят, что не надо волноваться, страх начинает выбираться из всех закоулков души.
Мы услышали хлопок, потом треск. Рука Мелкой вцепилась в мое запястье, мы отползли в угол, понимая, что кто-то пришел за нами. Я не знал, люди это или мутанты. Засунул сопротивляющуюся Оксанку под стол:
– Сиди тихо.
– Мы не должны прятаться. – Я слышал в ее голосе слезы. – Мы должны сражаться.
– Тихо… – Я провел рукой по ее щеке. – Побудь пока здесь, Оксан…
Выстрелы. Я не понимал, откуда они исходят. Нас что, решили нафаршировать свинцом?
– Ничего не вижу. – Жека выстрелил в туман, где метались темные тени. Остальных не было видно.
– Уходим! – закричал Ник, прорываясь вперед.
Вспышки и выстрелы, крики друзей. Я не хотел, чтобы этим все окончилось, не хотел умирать, но стоп…
В голове словно что-то щелкнуло. Мутанты не могут стрелять, они не пользуются взрывчаткой. Это люди! Но зачем они хотят убить нас?!
– Леха, надевай шлем, – услышал я Репу, он кинул мне его. Тяжелый, зараза, чуть не выскользнул из рук. Я передал его Оксанке: – Давай – может, так прорвемся. Как гайвер – смотрела?
– Гайвер? – Казалось, она не понимала меня, но послушала.
Не знаю, что помогло нам; я стрелял без разбора, когда Жека заорал во все горло: «Ура-а!!!»
Я тоже завопил, чувствуя себя солдатом или каким-то суперменом, которому все нипочем. Отстреливаясь почти что вслепую, мы вылетели на улицу. Я увидел Жеку и Репу, Оксанку, ошалелую, с выкинутым ножом на металлической руке. Татарин, раненный в плечо, пытался отстреливаться, но… упал – пули прошили его насквозь. Все как в замедленном кино: дым, крики и выстрелы, Фил выбегает вслед за Татарином, поднимает его, тащит за собой. Жека снова стреляет, пытается прикрыть Фила, я слышу свист – пуля пролетела, чуть не задев меня. Оксанка. Оборачиваясь, вижу, как она успела отскочить в сторону. Маленькая, с громоздким шлемом на голове. Нелепо и в каком-то роде смешно выглядели мы все, но дрались точно разъяренные звери. Наш напор и это Женькино «ура», видимо, смутили нападающих, но мы отступали и теряли своих. Едкий дым заполнил легкие; я кашлял и понимал, что в данной ситуации надо бежать. Нас мало, мы не в силах противостоять чужакам. «Кому?» – задавал я тогда вопрос, но ответы пришли намного позже, чем хотелось.
Мы неслись по изуродованным улицам города. Рассвет окрашивал стены домов грязно-сизым светом. Серый рассвет окунул ржавое солнце в разлагающуюся купель из мертвых домов. Их изломы на горизонте обретали четкую линию – вектор направления, по которому лежал путь к спасению.
Впереди несся Жека. Я оглядывался, надеясь никого не потерять. Мелкая тяжело дышала, схватившись рукой за правый бок, Репа догонял, а Фила и Татарина мы не видели.
– Стойте! – крикнул я. – Погодите, кажется, Фил и Татарин пропали!