Шрифт:
Лёва проснулся от солнечного света, проникающего сквозь белое, прихваченное льдом, полупрозрачное и полукруглое оконное стекло.
Наступило 1 января. Впереди два дня, свободных от работы.
Ему, можно сказать, повезло.
После института получил направление в один из старинных тихих городков, нетронутых войной и сохранивших дореволюционные купеческие двух и трёхэтажные дома из белого и красного кирпича. Именно в таких местах и таких зданиях принято было
А посмотреть было на что.
Особняки, не похожие один на другой, красовались друг перед другом, выстроившись по обеим сторонам главной городской улицы. Арочные окна с затейливой лепниной и фальшивыми балюстрадами. Каждый балкон непременно поддерживали две симметрично расположенные женские фигуры – кариатиды, обнажённые по пояс. С одинаковым и бессмысленным выражением лица. В отличие от зданий – со своей индивидуальной историей.
Дом, в котором Лев снимал квартиру, не отличался этим от других.
Как рассказывала хозяйка, первой и единственной домовладелицей являлась дочь купца Никиты Сысоева. До революции она держала кошачий приют. Наверное, многие не знают, но в те времена не было беспризорных кошек. По крайней мере – в таком количестве, как сейчас. По словам её прабабушки – тогда даже таблички на домах крепили: «Обращайтесь сострадательно к животным! Блажен иже и скоты милует».
Когда большевики взяли власть, в приюте произошла какая-то ужасная история, суть он не запомнил, но, как говорят, с тех пор Никитична незримо покровительствует дому, и благодаря этому он дожил до наших дней в относительной сохранности. Конечно, от первоначальной конструкции остались только стены, этажные перекрытия и крыша, но, как говорится, пока стоят стены – стоит дом.
Не известно, почему он вспомнил об этой легенде, хотя, когда в выходной день просыпаешься поздно в тёплой постели, и лень нашептывает, – полежи ещё немножко, ведь сегодня никуда не надо спешить, – в голове рождаются самые необычные воспоминания.
Как бы то ни было, а вставать придётся, – с лёгким сожалением подумал Лёва.
На кухонном столе стояла винная бутылка, фужер и две тарелки. На одной из них оставался недоеденный с прошлого года кусочек сыра. Лев перевернул бутылку над фужером. Из неё упало несколько капель. Он набрал воды в чайник и поставил его на плиту.
Покончив с утренними процедурами, заварил чай, намазал джем на булку и стал ждать, пока кипяток остынет.
В дверь позвонили. Выглянув в глазок, Лёва увидел соседку по подъезду, тетю Варю, пожилую женщину, живущую этажом ниже. В домашнем халате, с большим серым котом, едва умещавшимся у неё на руках. Его хвост свисал как конец тяжелого каната. Тётя Варя была подругой хозяйки квартиры и раз или два захаживала поболтать за кружкой чая и угостить Лёву пирожками с мясом и капустой.
Жареные пирожки с капустой, как оказалось, хорошо подходят к чаю, даже без варенья. А ведь без ложечки варенья, вишнёвого или сливового, для него вкус чая всегда казался пустым.
При последнем их совместном чаепитии тётя Варя призналась: для неё ничего нет вкуснее домашних пирожков, приготовленных на плите на сковородке. И возни с ними меньше, добавила она, глядя на чугунную сковороду, доставшуюся Лёве от хозяйки, вместе с чайником «Т-во Кольчугино».
Тётя Варя любила повторять:
– Вот умели же раньше вещи делать. Что чайник, что сковорода. Они ещё сто лет прослужат, не то что эти китайские.
На это Лев, делая неудачную попытку отхлебнуть из обжигающей чашки, отвечал:
– Китайцы тоже научились делать, только не для наших кошельков.
Она улыбнулась, видимо, вспомнив о чём-то своём, и продолжила:
– Мне дочь подарила стельки для тапочек, такие удобные, день проходишь и ноги не устают. Говорит – из самого Китая прислали. Она их по интернету заказала. У какого-то Али-бабы. – Тётя Варя засмеялась, произнося последнюю фразу. – А себе столько вещей понакупила, и, главное, всё дешевле, чем в наших магазинах. А ещё есть такие штучки, я без них уж и не знаю, как раньше обходилась на кухне. – Она опять замолчала и вздохнув, продолжила, то ли в шутку, то ли всерьез:
– Да-а-а… Что бы мы делали без китайцев.
– Работали бы, – отозвался Лёва, пытаясь ладонями остудить горячую чашку, обхватив её двумя руками.
Заметив его затруднение, она аккуратно отпила из своей и проговорила иронично:
– У стареньких бабушек и чай остывает быстрее.
– Какая же вы старенькая? – Лев не смог удержаться от улыбки.
«Что будет – не знаем, как было – не верим», – ответила тётя Варя загадочно.
В тот вечер он задумался о том, кто будет снимать эту квартирку через год-два, он-то уж точно съедет. Какой-нибудь молодой сотрудник с такой же, как у него сейчас, зарплатой, и пользоваться он будет той же сковородой и чайником. Почему бы и нет? Если они проработали сто с лишним лет, то и ещё проживут. Холодильник ЗИЛ, правда, вряд ли дотянет, хотя… всякое может быть. Неужели за это время ничего не изменится, и люди будут так же экономить на всём?
Конец ознакомительного фрагмента.