Серый властелин
Шрифт:
– Послушай меня, – неприятно улыбнулась Амалия. – Если ты сейчас не сделаешь то, что я требую, предам тебя смерти особо мучительным способом я. И уверяю, способ этот будет очень непростым и очень мучительным. Когда-то там тебя поймают или нет оккупанты, а я вот она, тут. Что выбираешь?
– Да-да, сейчас, сейчас… – Лавочник побежал на другую половину дома, на ходу крича, чтобы служанка приготовила воду.
Через десять минут тазик с горячей водой уже стоял на табурете посреди комнаты. Рядом лежало мыло, чистое полотенце и небольшое зеркальце из полированной бронзы.
Амалия с наслаждением зачерпнула горячей воды и стала умываться, смывая грязь и остатки засохшей крови врагов, убитых ею в лесу. Потом она, не стесняясь хозяина
Лавочник разложил на стульях несколько платьев, чулки и платки, и Амалия, выбрав ярко-алое облегающее платье, стала одеваться. Натянув чулки, она почувствовала себя гораздо лучше, даже настроение улучшилось. Крепкие осенние туфли и почти новое пальто довершили наряд. Затем настал черед боевой раскраски – через двадцать минут в лавке стояла красивая девица, с пухлыми, ярко-красными губами, подведенными синим карандашом глазами, с налетом порока на совершенном лице.
Посмотрев на себя в зеркало, Амалия удовлетворенно кивнула – настоящая шлюха! Повязав на голову платок, она спрятала свои короткие волосы, и теперь была готова к посещению трактира.
Посмотрев на лавочника, девушка достала из-под юбки кошель с монетами и кинула на стол два золотых. Подумала, добавила еще один:
– Молчи. Узнаю, что болтал, рассказал обо мне, – найду и убью. А я узнаю. Понял?
Лавочник энергично закивал и бросился к двери, спеша выпроводить страшную главу Тайной службы на улицу.
Амалия вышла из лавки, и дверь за ней захлопнулась, как будто ее ударило ветром. Девушка усмехнулась – помнят еще, боятся, значит, жива еще. Откуда лавочник ее знал, она не задумывалась. Дел с ним она не имела, но те, кто живет в трущобах, должны много знать – так легче прожить. И вообще, немного подольше пожить. Может, видел где-нибудь с Владом – скорее всего так. Ей это было неинтересно.
Скоро она снова была у трактира. Прежде чем подойти, осмотрелась – ничего подозрительного, все тихо. Поднялась на крыльцо и постучала в дверь условным стуком. Дверь открылась.
В трактире было очень тепло, даже жарко. Гремела музыка – музыкант пел что-то разухабистое, с матом и прибаутками. Мужчины, вид которых сразу наводил на мысль о ножах и кастетах, что-то распевали не в такт музыке, гремели кружки, стучали ложки – жизнь шла своим чередом, как будто и не было никакого вторжения оккупантов.
Впустивший Амалию вышибала с недоумением уставился на нее:
– Ты откуда такая взялась? К кому? Я тебя не знаю!
– Я к Пауку. Он меня знает.
– Уверена? Как о тебе доложить?
– Скажи – старая знакомая, за жизнь хочет поговорить.
– Мутная ты что-то, старая знакомая. Оружие есть?
– Нет. Где я тебе спрячу это оружие? – И Амалия, распахнув полы пальто, продемонстрировала платье, сидевшее на ней как вторая кожа.
– Н-да… тут не спрячешь – ухмыльнулся вышибала и шмыгнул перебитым бесформенным носом. – Стой здесь, сейчас я ему скажу.
Чтобы не привлекать излишнее внимание, Амалия отступила в уголок, за вешалку с верхней одеждой. Вышибала исчез за плотной массивной дверью, открывшейся и закрывшейся легко, без скрипа, видимо, петли были густо смазаны маслом. Появился он через две минуты и кивнул головой на дверь.
– Иди, он ждет! Он говорит, ты знаешь куда идти. – В глазах вышибалы было немое изумление – какая-то шлюха, а хозяин беспрекословно ее принимает, будто важную персону.
Амалия проскользнула мимо него, как уж в нору. За дверью оказалась лестница, и девушка по скрипучим ступеням поднялась наверх. Контраст – хорошо смазанная дверь и такие скрипучие ступеньки – навел ее на мысль, что это своего рода сигнальная система, чтобы было слышно, когда кто-то поднимается.
Паук по обыкновению сидел в своем кабинете в конце коридора. Здесь у него было что-то вроде конторы, где барыга принимал посетителей, скупал и продавал краденое. Дверь была полуоткрыта, и, заслышав скрип половиц, Паук крикнул бархатным голосом, под стать его благообразной внешности:
– Я жду, жду… проходите!
Встретишь такого человека на улице – никогда не подумаешь, что это один из самых опасных людей в столице. Этакий одуванчик, с седыми пушистыми волосами, длинной ухоженной бородой и залысинами на высоком лбу – ни дать ни взять профессор. Однако Амалии было известно, что на совести этого «профессора» десятки, а то и сотни загубленных жизней купцов, торговцев или тех, кто просто имел несчастье встать на его пути.
– Я так и знал, что это вы, госпожа, – усмехнулся Паук, увидев на пороге главу Тайной службы. – Какая еще женщина могла столь нахально требовать встречи со мной. И что вам от меня нужно? Кстати, замечу: вы теперь не власть, теперь здесь другая власть.
– А тебе не кажется, что эта власть ненадолго? Что еще вернется власть императора Истрии?
– Честно скажу – сомневаюсь. Хотя я сам бы желал, чтобы прежняя власть, прежняя жизнь вернулась. Мне было легче жить при той власти, а эта слишком уж жестока.
– Кроме того, – как будто не замечая слов Паука, холодно продолжила Амалия, – достать человека можно и не находясь у власти. Есть тысячи способов превратить его жизнь в сплошную полосу неудач или же вообще лишить его жизни.
– Понимаю, – усмехнулся Паук, и его глаза сверкнули красным, как глаза крокодила в лучах фонаря охотника. – Угрожаете – мол, руки длинные, достанем! Верю. Вам – верю. Ладно. Не о том речь. Что хотите? Какую информацию? Предупреждаю, информации у меня теперь немного, сильная власть не выносит соперников и уничтожает все преступные сообщества – так вроде называют нас ваши друзья-стражники? Наши организации практически полностью разгромлены, оборота товаров в порту нет, наши соратники разбежались. Какую информацию я могу вам дать?
Амалия по-хозяйски расположилась в кресле напротив стола, за которым сидел Паук.
– Мне нужно знать все, что происходит в городе. Какие настроения у горожан, как обстоят дела с продуктами в городе, как работают структуры власти оккупантов, как они работают с населением, где стоят гарнизоны, сколько их, ну и так далее. Уверена, что ты все это знаешь.
– Знаю. Ну ладно, слушайте. Мы живем в загоне для скота. Все население столицы – скот. В любой момент мы можем оказаться на жертвенном алтаре. Время от времени хватают первых попавшихся и совершают жертвоприношения. Вначале все думали, что эта власть такая же, как и любая другая, установят свои порядки, и все пойдет по накатанной – приспособимся к этим законам и снова заживем. Ан нет, завоеватели сразу дали понять жителям столицы, что мы скот. Первое время еще можно было уйти из города с семьей, со скарбом. Теперь бежать из города нельзя. Беженцев легко отследить по повозкам, вещам. Заворачивают обратно. Скоро начнется голод. Люди спасались тем, что придумал ваш маг… как его там?.. Макобер? Везде, где только можно, выращивают мясницу. На всех клочках земли, на всех газонах маленькие огородики, которые жители защищают, как свой дом. Этим и живут. Но скоро стукнут морозы – мясница померзнет. Что есть? Нечего. Вот такая ситуация. Этот город – огромный загон, в котором люди лишь корм для завоевателей. Думаете, это пустые слова? Нет. После того как людей приносят в жертву, их тела скармливают летающим драконам. Они очень любят человечину… Попытки бунта пресекаются незамедлительно и жестоко. Убивают всех, кто живет рядом с зачинщиками, правых и виноватых. Говорят – эти земли слишком для вас хороши, надо освобождать их для викантийцев и аштарийцев. Пожили – и хватит. Мастеровые работают на армию вторжения – шьют, куют. Фактически в рабстве, за еду. Уйти не могут. Город-тюрьма, вот что это такое.