Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера
Шрифт:
По воспоминаниям Лемана, в начале ноября 1956 года Борман, который до этого ездил в Чили, посетил ранчо «Ла-Клара». Поначалу Гитлер принял его холодно. Они проговорили больше трех часов, но к концу этой встречи к Гитлеру опять вернулся оптимизм. Его старый помощник заверил его, что «Организация» уверенно растет и развивается. Борман пробыл в поместье два дня и на утро своего отъезда подозвал Бете к себе. Поблагодарив бывшего моряка за службу и неоценимые услуги, он попросил его не тревожить Гитлера по какому бы то ни было поводу и постараться сделать его жизнь как можно более спокойной. Борман сказал, что однажды придет день, когда Гитлера снова услышит весь мир, но на текущий момент его здоровье было важнее всего.
Свой оптимизм Гитлер сохранил ненадолго; его неоднократно посещали мысли о самоубийстве, от которого его отговаривали Бете с Леманом, ставшие ему самыми близкими товарищами. В отличие от тех свидетелей, которые были с Гитлером в бункере до 28 апреля 1945 г. и утверждали, что тогда он был усталым, но полностью владел собой, Леман полагал, что суицидальные настроения присутствовали у Гитлера уже тогда: «Такая же мания самоубийства обуяла его и в бункере в 1945 году, но на том этапе Борман все еще отводил Гитлеру ключевую роль в своих послевоенных планах и поэтому предотвратил то, что жестоко ударило бы по его замыслам о возрождении организованного нацизма». Впрочем, не следует забывать, что сам Леман в бункере не присутствовал.
Заточение, в котором волею судьбы оказался Гитлер – да еще в столь неудачно подобравшейся компании двоих товарищей по несчастью – подтолкнуло и его самого к некоторым неожиданным признаниям. Так, он поведал Бете о любовной интриге с «истинной представительницей арийской расы», спортсменкой Тилли Флейшер. На печально известных Олимпийских играх в Мюнхене в 1936 году она завоевала золото в метании копья, и Йозеф Геббельс представил ее фюреру. Влюбившись в Тилли с первого взгляда, Гитлер поселил ее в загородном доме в пригороде Берлина. Их романтическая связь продолжалась 8 месяцев, но когда Гитлер узнал, что Тилли ждет ребенка, то попросил своего друга доктора Фрица Хойзера жениться на ней. Хойзер повиновался и, когда Тилли была на 5-м месяце беременности, получил изрядную компенсацию за выполнение «патриотического долга»: он был назначен главным инспектором медицинской службы Франкфурта. Когда в 1945 году Третий рейх рухнул, доктор Хойзер добился развода, упаковал чемоданы и покинул Германию. Гитлер видел свою внебрачную дочь, которую назвали Гизелой, лишь однажды. [662]
662
Гитлер видел свою внебрачную дочь, которую назвали Гизелой, лишь однажды: Gisela Heuser and Philippe Mervyn, Adolf Hitler Mon P`ere (Paris: ALE Impressions, 1966). См. Der Spiegel, “Hitler,” July 18, 1966,Гизела Хойзер, на основе «признания» своей матери опубликовала книгу совместно со своим мужем (который, по-видимому, и написал ее), где утверждалось, что она – дочь фюрера. Мервин, чей отец был раввином и умер в концлагере, познакомился с Гизелой, когда в 1964 году собирал в Германии материал для своей книги «`A chacun son juif». Когда девушка сказала матери, что собирается замуж за еврея, у той случился приступ паники. «Ты не можешь выйти за еврея!» – запротестовала она. Когда Гизела потребовала объяснений, ее мать ответила: «Потому что ты – дочь Адольфа Гитлера. Фюрер был твоим отцом». Гизела ушла из дома, уехала из Германии, приняла иудаизм и вышла замуж за Филиппа Мервина в маленьком городке неподалеку от Парижа. В своей книге она пишет: «Моя мать проживает в Западной Германии, во Франкфурте. Она была категорически против и этой свадьбы, и моего перехода в другую веру. Я думаю, она по-прежнему придерживается нацистских убеждений и по-прежнему влюблена в отца своей дочери. Но я уже достаточно взрослая, чтобы объективно оценивать поступки моих родителей и самостоятельно принимать решения». Когда мы в последний раз слышали о Гизеле и Мартине Мервинах, они собирались эмигрировать в Израиль. Мать Гизелы полностью отрицает всю эту историю.
Бете, почитавший Гитлера как бога и всю жизнь посвятивший нацизму, был поражен этим признанием. Он вспомнил другую историю, произошедшую в октябре 1946 года. Жена бывшего руководителя президентской рейхсканцелярии Отто Мейснера удивила тогда весь мир заявлением о том, что в 1935 году Магда Геббельс родила от Гитлера сына – ребенок стал результатом бурного романа, случившегося между ними летом 1934 года, когда они отдыхали на Балтийском море. Как утверждала фрау Мейснер, Магда сама сказала ей, что настоящим отцом маленького Гельмута Геббельса [663] был Гитлер. Этого ребенка вместе со своими пятью дочерями Магда убила в бункере, перед тем как покончить жизнь самоубийством вместе со своим мужем.
663
настоящим отцом маленького Гельмута Геббельса: The Associated Press, Munich, October 7, 1946.
Гитлер пытался навестить свою прежнюю любовь, чтобы написать портрет, однако болезнь Паркинсона почти не позволяла держать ему кисть. Доктор Леман описывал его состояние как близкое к критическому; бывший диктатор жаловался на «острые невралгические боли лица», вызванные небрежно проведенной операцией по удалению осколков от взрыва бомбы Штауффенберга. Страдал Гитлер и от приступов мигрени, которые со временем становились сильнее и продолжительнее. Если верить книге Монастерьо, Леман, выражавшийся старомодным слогом, писал: «Боже, помоги мне! Временами меня охватывает странная радость при виде ужасных страданий этого человека. Мне казалось, что вся без счета пролитая кровь вопиет из жил Земли об отмщении Гитлеру».
Время между 1957 и 1961 годами тянулось мрачно и однообразно; в этот период Леман делает записи о постепенном физическом и умственном угасании Гитлера. Однажды ночью, в конце января 1962 г., незадолго до рассвета они с Бете услышали «ужасающие стенания» и поспешили в спальню к Гитлеру. Тот сидел на краю постели «в состоянии полнейшего нервного расстройства». Рядом с ним на кровати валялись фотографии, на которых были запечатлены последствия войны. На одной из них, по словам Лемана, была «группа казненных еврейских детей». Гитлер плакал монотонно, раскачиваясь взад-вперед на краю своей кровати, и даже не заметил вошедших.
Нигде в мемуарах Лемана не содержится и намека на то, что Гитлер, возможно, не знал о холокосте или не занимал центрального места в его подготовке. Напротив, дневник доктора сохранил многочисленные свидетельства крайней ненависти Гитлера к еврейскому народу – эти взгляды, кстати, разделял и сам Леман, однако он излагал их эзотерическим, псевдоинтеллектуальным языком.
На протяжении января 1962 г. физическое и психическое здоровье Гитлера таяло все быстрее и в конце концов часть его лица оказалась парализованной. Часами напролет он сидел, вглядываясь в озеро и горы на горизонте «будто одержимый». Леман чувствовал, что ему остается только ждать, пока «призраки Освенцима, Бухенвальда, Треблинки и многих других мест наконец утащат его из этой жизни. Теперь осталось совсем недолго». Несколько ночей подряд Гитлера одолевали видения «искаженных лиц, полей, усеянных трупами, которые восставали, чтобы обвинить его, и тянули к нему трясущиеся руки». Гитлер едва мог уснуть, несмотря на общие усилия Лемана и Бете, отказывался от еды, и большую часть времени проводил «чередуя рыдания с воспоминаниями о детстве».
В полдень 12 февраля 1962 года Гитлер, которому было 72 года, упал без чувств в тот момент, когда двое его опекунов помогали ему в ванной. Три часа спустя у него случился инсульт, в результате чего левая сторона его тела оказалась парализованной. На рассвете следующего дня диктатор впал в кому. 13 февраля 1962 г. в три часа дня доктор Леман констатировал отсутствие всяких признаков жизни.
После смерти Гитлера Отто Леман и Генрих Бете стали больше не нужны «Организации»; теперь они были всего лишь двумя свидетелями, которым следовало заткнуть рот. Осознавая это, Леман уговорил Бете на побег. Захватив с собой записи Лемана и некоторые другие второстепенные документы, бывший моряк сумел скрыться от организации шпионов и убийц Мюллера и Бормана. Он поменял имя, став Хуаном Павловски, и умер в 1977 году [664] на окраине патагонского приморского городка Калета-Оливия. Доктор Леман, судя по всему, был не столь удачлив: вскоре после смерти Гитлера он исчез – возможно, был убит по приказу Бормана. Это событие стало последним актом, связанным с жизнью и смертью Гитлера в Аргентине.
664
…поменял имя, став Хуаном Павловски, и умер в 1977 году: по материалам бесед между авторами и Джеффом Кристенссеном (Мануэлем Монастерьо), Буэнос-Айрес, 2008 г.
След Бормана и Мюллера прервался позже. [665] 26 июля 1971 г. газета Boston Globe процитировала слова Цви Алдуби, бывшего офицера израильской разведки и соавтора вышедшей в 1960 году книги «Minister of Death» («Орудие смерти»), который заявил, что Мартин Борман живет на ранчо в Парагвае. Писатель Ладислас Фараго также утверждал, что видел Бормана – одряхлевшего и потерявшего интерес к жизни – в том же году в отдаленном уголке Боливии. С возвращением к власти Хуана Доминго Перона 20 июня 1973 г. Борман, по словам Фараго, снова перебрался в Аргентину и поселился в отдельном доме в Сан-Исидро, престижном районе Буэнос-Айреса. Когда в июне 1974 года Фараго писал свою книгу, рейхсляйтер все еще жил там.
665
След Бормана и Мюллера прервался позже: Robert Taylor, “Nazi Martin Bormann Is Alive in Paraguay, Says Israeli Ex-spy,” Boston Globe, July 26, 1971; см. также: Farago, Aftermath, и Manning, Martin Bormann.
Пол Мэннинг сообщал, что Мюллер и его прежний начальник Борман – оба родились в 1900 году – в 1980 году все еще жили в Аргентине. О точной дате смерти этих двух нацистских иерархов нет никаких данных.
Альберт Шпеер в своих мемуарах вспоминал об одном разговоре с Адольфом Гитлером, состоявшемся в ноябре 1936 года; говорили тогда о Тысячелетнем рейхе. Гитлер стоял перед огромным панорамным окном в своей резиденции в Берхтесгадене и вглядывался в свой любимый баварский горный пейзаж – который окажется так похож на вид из его патагонской усадьбы «Иналько». Тогда Гитлер объявил: «Для меня существуют лишь две возможности. Выиграть и привести в исполнение все мои планы, или проиграть. Если я выиграю, то стану одним из величайших людей в истории. Если я проиграю, я буду осужден, отвергнут и проклят». [666] Мир осуждает, отвергает и проклинает Адольфа Гитлера и его режим абсолютного зла по сей день.
666
«Для меня существуют лишь две возможности…»: Speer, Inside the Third Reich.