Серый ворон. Трилогия
Шрифт:
Я раздвинул ветки, по пути перерезав ещё с десяток белых нитей. Серафим послушно стоял без движения. Его нога плотно прилипла к большой паутине. А по его телу деловито сновали уже десятка полтора-два красных паучков, выпуская новые нити и обматывая ими моего друга. А вокруг... все кусты были увешаны белыми сетками, рядом были мириады восьминогих тварей. Я перерезал преграждающую мне дрогу паутину и подошёл к Серафиму. Первым делом стряхнул с него ядовитых насекомых, раздавив их сапогом. И принялся срезать опутывающие моего друга нити. После того, как я сумел освободить другу прилипшую к телу правую руку, Серафим выхватил нож и принялся срезать сковывающую его паутину.
–
– раздался вой сверху.
Паутина вокруг резко дёрнулась - это метаморф на большой скорости влип в сеть над нашими головами.
До него было всего метра два, я отчётливо разглядел оскаленную полную загнутых зубов пасть. Как по команде, тысячи паучков устремились к источнику колебаний паутины. Я наблюдал удивительное зрелище - с первой же секунды метаморф сообразил, во что вляпался. Он испуганно заголосил и стал быстро меняться. Видимо, опасность громадной паутины метаморфу была знакома, и тактика борьбы с многочисленными насекомыми у этих хищников была отработана. На моих глазах одежда паренька вросла в тело, страшная голова втянулась, за ней втянулись ноги и огромные крылья, насколько это позволила прилипшая паутина. Деревянный обруч выпал из исчезнувшей одежды метаморфа и покатился по земле рядом со мной.
Я подобрал этот странный деревянный круг и опять взглянул наверх. Над моей головой в паутине висел мерзкий монстр, чем-то напоминающий морского ежа. Шарообразное покрытое толстой бронёй тело, из которого во все стороны торчали сотни подвижных гибких отростков. Каждый из отростков на конце имел глаз и пасть, и каждый отросток жил своей жизнью - извивался, ловил и тут же пожирал стекающихся со всех сторон паучков. Кажется, метаморф побеждал, он без видимых сложностей справлялся с прибегающими к нему насекомыми и запросто успевал поглощать их. Кроме того, из тела монстра отросли несколько заострённых лапок-резаков, которыми он принялся срезать паутину вокруг себя. Через минуту-две он освободится и рухнет прямо нам на головы.
– Пётр, не зевай, срезай скорее паутину, и бежим отсюда!
– крик Серафима привёл меня в чувство.
Я с удвоенной энергией принялся за дело, и Серафим смог отцепить ногу от липкой ловушки. Мы подхватили свои вещи и, осторожно перешагивая через белые плети, стали пробираться к кустам. Над моей головой раздался визг боли - метаморф откинул один из зубастых отростков. К отпавшему от основного тела извивающемуся в конвульсиях гибкому отростку прицепились несколько мелких насекомых. Ещё через пару секунд визг повторился, и ещё один отросток отпал, оставшись висеть в паутине.
– Пауки впрыскивают яд в тело жертвы, и метаморф откидывает укушенные конечности, чтоб яд не попал в тело, - вслух поразился я.
– Похоже на то, - согласился Серафим.
– Но метаморф всё равно победит. Смотри, он тут же отращивает новые конечности взамен утерянных.
– Я думаю, победят насекомые, - не согласился я.
– Ведь эти мелкие паучки - не главное оружие этой колонии. Вскоре подойдут пауки покрупнее.
Тут, как бы в подтверждение моих слов, из темноты примчались сразу два более крупных паука, тело каждого было размером с футбольный мяч. Их появление резко изменило соотношение сил - метаморф не мог прокусить хитиновую броню этих крупных пауков, они же раз за разом впивались челюстями в мягкие конечности врага. Визг метаморфа стал непрерывным, откинутые отростки один за другим сыпались на землю или же повисали в паутине. Монстр изо всех сил боролся за свою жизнь - он отращивал всё новые и новые хищные конечности, а также увеличил число бритв, которыми разрезал паутину. Но... он не успевал освободиться - уже и по основному телу врага стали ползать десятки мелких паучков, наматывая всё новые и новые нити. К тому же паучий яд, кажется, всё же просачивался - движения метаморфа становились всё медленнее и медленнее.
Я не стал досматривать окончание битвы и вслед за Серафимом в обход паутины стал углубляться в Вечный Лес. Ещё долго позади был слышен слабеющий визг метаморфа, но вскоре и он затих. Мы удалялись всё дальше от опасного места, и я очень надеялся, что оставшийся в живых второй метаморф не станет нас преследовать.
Постепенно проходил прилив сил, вызванный резким впрыском адреналина в кровь во время падения с горы и встречи со смертельной опасностью. Накатила страшная усталость, я еле-еле передвигал ноги. А уж на моего друга вообще было страшно смотреть - ввалившиеся глаза, бессмысленный блуждающий взгляд, чёрные круги на лице.
– Погаси свет, дурень, - ругнулся идущий рядом со мной Серафим.
– А то весь лес знает, что мы тут идём.
Я поспешно развеял заклинание. Мы не стали углубляться в лес, а старались идти вдоль чёткой границы, за которой Вечный Лес резко обрывался. Шли мы долго. Так долго, сколько могли. А потом, не сговариваясь, привалились к уходящему в неведомую высь стволу дерева. Рядом обнаружилась небольшая яма под вымытыми дождями корнями. Мы забрались туда и завесили вход в наше логово тканью палатки. Сон накатился моментально.
***
Проснулся я от чувства голода. Огляделся и потянулся, массируя затёкшую шею. Через щели в наше убежище пробивался неяркий свет, доносилось пение какой-то птички. В дорогу я ничего из еды не взял - понадеялся, что мы будем ночевать в какой-либо цивилизованной гостинице, но никак не в лесу под корягами. Но, кажется, у меня был мешочек с сухарями. Стараясь не шуметь, открыл свой рюкзак. Сухари, действительно были. Вот только грызть их всухомятку было неудобно. Горло пересохло, очень хотелось пить. Нужна была вода, очень нужна была вода.
Я позвал Серафима, но тот не отзывался. Он спал, тяжело дыша. Всё лицо моего друга было покрыто потом, лицо распухло, а глаза ещё глубже ввалились. На шее же обнаружился огромный сочащийся гнойник, почти с мой кулак. По-видимому, какой-то паук всё же смог впрыснуть свой яд. Я сосредоточился и положил свои ладони на эту рану. Золотистые тёплые искорки стали стекать с кончиков моих пальцев и исчезать в гноящейся ране. Лечебная магия паладинов получалась у меня пока слабенько, но всё же это лучше чем ничего. Через минуту рана уменьшилась втрое и была покрыта засохшей кровяной коркой. Серафим задышал ровнее и приоткрыл глаза.
– Спасибо, Пётр. Но, к сожалению, это не единственный укус. На спине под одеждой есть ещё пара, и один на правой ноге возле коленки. А у меня, как на грех, в сумке не оказалось противоядия. Да и восстанавливающих здоровье эликсиров у меня осталось только два пузырька из пяти. Три пришлось этой ночью выпить - чувствовал, что иначе мне ещё до наступления утра придётся общаться с богиней смерти Мораной. Нам нужно скорее искать лекаря, иначе паучий яд сделает своё дело.
Я быстро свернул палатку, закинул себе на спину сумку и сумку Серафима и помог другу вылезти из ямы на поверхность. Куда идти? Я с ужасом понял, что не знаю с какой стороны мы пришли ночью. Ориентироваться в этом сумрачном лесу было совершенно невозможно - уходящие ввысь стволы со всех сторон были одинаковыми, солнца не было видно. Произнеся молитву богине судьбы Фаэтте, я наугад выбрал направление и уверенно зашагал туда. Серафим заметно хромал на правую ногу, но держал высокий темп ходьбы.