Сестра мафиози
Шрифт:
«Меня спасли», — тихо прозвучало в голове, и с большими усилиями девушка подняла один уголок губ, но тут же опустила его. Никогда мимика не давалась ей так тяжело.
В течение дня сюда заходили медсёстры, врачи — каждый из них улыбался. Кто-то искренне, кто-то нет. Хотя Сакуру меньше всего волновали сейчас их улыбки, даже на их мнение было плевать — ей нужны другие лица и люди.
— Сакура-сан, к Вам посетитель, — улыбнулась медсестра из-за приоткрытой двери. Раскрыв двери пошире, она впустила мужчину, который тут же застыл на пороге, чем вызвал
— Ну, здравствуй, — медленно прошёл мужчина к кровати. Невольно его губы застыли в тёплой улыбке, а глаза заблестели. Он сел на скамью возле кровати, продолжая смотреть прямо в приоткрытые глаза. Ему уже сообщили, что такое состояние — это нормально. Самое главное, что она цела и состояние больше не критическое. Мужчина взял её ладошку и крепко сжал, слыша, как подскочил звук прибора, а глаза сестры медленно переместились на него. — Как я волновался за тебя…
Сакура молчала, а глаза стали напухать сами по себе. Она узнала этот голос, там, в тумане, когда казалось, что больше не будет радости или страха, отчаянья или смеха, были голоса. Она их не слушала, но они говорили трогательные вещи. И один из них — его.
«Сасори».
Девушка попыталась крепче сжать его руку, но вышло слабо, Акасуно это почувствовал и сам сильнее сжал её ладошку. Он закрыл глаза и, опустившись, коснулся губами руки, почувствовав, как в этот раз её пальчики сжались, словно принимая всю его нежность и заботу.
— Прости, что оставил тебя, — поднял голову мужчина, прижав её руку к щеке. Сакура шумно выдохнула, моргнув, и словно попыталась зашевелить губами, но вышло плохо. На это её брат улыбнулся и, снова легко поцеловав ладошку, промолвил: — Не напрягайся.
Харуно снова моргнула. «Странно, такое приятное покалывание оттого, что брат держит её руку и медленно перебирает по ней пальцами, при этом тихо говорит, словно чувствует, что это и нужно».
— Я так хотел на тебя накричать. Знаешь, узнав, что ты делала в моё отсутствие, чуть сума не сошёл. Но я понимаю, что сам виноват… — Акасуно запнулся, снова сжав руку крепче, и посмотрел так, словно сейчас готовился сказать самые честные и открытые слова. — Прости, что оставил тебя и исчез, не сказав ни слова. Я не имел права снова бросать тебя одну.
Сакура прикрыла веки, а из левого глаза медленно стекла слеза, на что Сасори замер. Но тут же кинулся успокаивать сестрёнку.
— Солнце, ты чего? Не плачь, котёнок. Прости, я не хотел, не плачь, — быстро и мягко говорил брат, между строками трясь лбом о руку. Девушка открыла глаза и, посмотрев на него, снова попыталась что-то произнести, но трубка во рту помешала. Но Харуно медленно подняла указательный пальчик и провела им по его лбу, чем вызвала улыбку.
Между ними была словно магия. Не было того, что обычно видят окружающие в брате и сестре. Только мягкость и нежность, которую они скрыли ото всех, но раскрывали только друг другу, стараясь буквально окружить друг друга теплом и забыть, что в обычном мире их ждёт вечная борьба и боль.
Сасори говорил много и практически ни о чём. Рассказывал, что теперь наступила настоящая весна, а по утрам можно увидеть
— Извините, Ваше время законченно, — побеспокоила их медсестра, и Сасори умолк, тут же надев маску серьёзности и хмурости. Но мужчина не мог не почувствовать, как тоненькие пальчики сжали его руку. Повернувшись к сестре, он увидел в её глазах будто мольбу: «Не уходи… Пожалуйста…», отчего стало не по себе.
— А можно ещё немного? — настойчиво спросил он у медработника, но она не поддалась его напористому тону.
— Уж извините, но время процедур.
— Но…
— Вашей сестре нужна помощь после операции, понимаете? — Сложила она руки на груди. Акасуно выдохнул и посмотрел на Харуно, большим пальцем провёл по её ладони, взглядом говоря: «Я скоро вернусь».
Встав со скамьи, парень направился к двери, напоследок обернувшись и на миг улыбнувшись, так и говоря: «Не бойся, всё хорошо, скоро мы опять будем вместе».
Когда он вышел из палаты, его неожиданно ударил плечом какой-то парнишка, который тут же испуганно буркнул: «Извините», опустив глаза и пытаясь протиснуться вовнутрь помещения, но его в прямом смысле за шкирку остановила медсестра.
— Вы это куда, молодой человек? — грозно поинтересовалась девушка, но, переместив слегка взгляд, покраснела, увидев шикарный букет из нежно-белых и красных роз, среди которых аккуратно были вставлены подснежники.
— Букет, приказано доставить к Акасуно Сакуре, — весьма удивившись, сдавленно сообщил курьер.
— От кого? — слишком резко спросил Сасори, на что парень растерялся, забегав глазами, но ответил:
— От Учихи Саске-сана…
Сасори сжал кулак. «От Учихи-сана, ага…»
Он посмотрел в палату и понял, что сестра уже увидела эти цветы и смотрела на них, отчего злость кольнула сильнее.
— Поставьте их в вазу на подоконнике, — медсестра покраснела от понимания, как это романтично и мило, на что курьер послушно кивнул и направился к окну палаты, немного косясь на Харуно. Ох, как напряглось дыхание и лицо брата в этот момент, снова жгучая злоба опалила грудь и горло, так и подмывая сказать, чтобы эти цветы отнесли обратно отправителю или выкинули в окно. Но на них неотрывно смотрела Сакура, словно магнит прицепил её вгляд к этому букету, из-за этого Акасуно почудилось, что она про него уже и забыла, а всем её вниманием овладел этот чёртов веник!
— До свидания, — зажато сказал курьер, быстро уходя отсюда.
— Ну, что же, Вам пора. Не волнуйтесь, Сасори-сан, в пять вечера снова можете прийти, — кивнула и закрыла прямо перед его носом дверь медработник, на что Акасуно вначале просто стоял и смотрел прямо несколько секунд. Но потом шикнул и, резко развернувшись, направился к выходу.
Он топил в себе мысли, что сейчас эти чёртовы цветы купаются во внимании его, повтор — ЕГО сестры! Но сильнее этого бесил другой факт — их прислал Учиха! Этот черноглазый сучёнок, который вечно путается рядом и мозолит глаза!