Сестра моя Ольга
Шрифт:
– Ой, Наталья, что-то у тебя все так сложно, – Андрей взял у нее пакет. – Зачем?
– Так жизнь сложилась, – грустно улыбнулась она. – Ты не обиделся?
– Нет. Ошарашен немного – это есть. Ладно, разберемся потихоньку. Только, Наташ, можно я пока этот пакет здесь оставлю? Неохота с ним таскаться, честное слово. Кино ведь не отменяется, все равно пойдем? То есть, что я спрашиваю, пойдем конечно! Ты теперь никак отказаться не сможешь.
– Это почему не смогу? – оттого, что Андрей так спокойно принял ее условия, настроение
– Так ведь за билеты заплачено! – торжествующе объявил он. – Не пропадать же деньгам!
– Да ты просто психолог!
– Разумеется, – спокойно согласился Андрей. – Это входит в сферу моих профессиональных обязанностей.
– А если я захочу сама заплатить за свой билет?
– Ну, Наташенька, надеюсь, что до такой пошлости ты не опустишься. Все-таки, не забывай, что я за тобой ухаживаю… по крайней мере, пытаюсь это делать. И вообще, хватит болтать глупости – нам пора выходить.
– А я что? – Наташа послушно отправилась в коридор. – Я уже обуваюсь.
На самом деле, она вовсе не шутила, когда сказала, что хочет заплатить за билет. Но во вполне легкомысленном ответе Андрея, было нечто такое, отчего она не решилась настаивать на своем. С отказом принять кофе и конфеты, он смирился. Возможно посчитал это обыкновенной бабьей блажью, даже скорее всего так, но спорить не стал. А вот с билетами этот номер не прошел бы. Собственно, сама Наташа не видела большой разницы, но чувствовала, что для Андрея, любая ее попытка в этом направлении, была бы прямым оскорблением. Что ж, мужчины – они ведь тоже люди. И у них тоже есть гордость, об этом нельзя забывать.
Кассирша не обманула. Фильм действительно оказался комедией и Наташа нахохоталась на всю, обозначенную в билетах сумму. А еще, Андрей как-то незаметно, сначала взял ее за руку, потом обнял за плечи… в общем, вечер удался.
Когда сеанс закончился, они так и вышли на улицу, обнявшись. Наташа тихо порадовалась про себя, что Андрей оставил машину во дворе.
– В центре города, как на кладбище, – объяснил он, – одни кресты. Пока найдешь место, где припарковаться, больше времени уйдет, чем пешком дойти. Лучше прогуляемся.
– Лучше, – не стала спорить Наташа.
Вот они теперь и гуляли. Шли, тесно прижавшись друг к другу, поймав общий ритм движения. Быстро темнело – август, все-таки, не июнь. Наташа подняла голову:
– Какое небо!
– Какое? – спросил Андрей, глядя на нее.
– Луна, звезды и ни единого облачка. Так красиво, что даже ненастоящим кажется, словно в планетарии. Да что ты спрашиваешь, сам посмотри.
– Не-а, – качнул головой он, – на тебя смотреть интереснее. Знаешь, когда твое лицо в тени, как сейчас, то глаза…
– Эй, мужик, закурить не найдется?
Откуда они только взялись, эти трое? Ведь только что, буквально минуту назад, улица была пуста! А сейчас стоят, перегородив дорогу, и ухмылки у всех троих такие гадкие, что нет никаких сомнений – миром с ними не разойдешься и не откупишься. Волки. Молодые, злые, голодные. Хотя нет, не волки. Им не деньги нужны, не добыча, а возможность покуражиться, полюбоваться чужим страхом, чужой болью, чужой кровью. Не волки – шакалы.
Андрей убрал руку с плеча Наташи, шепнул ей:
– Постарайся все время держаться за моей спиной, – и, сделав шаг вперед, развел руками: – Извините, пацаны, не курю.
– Какие мы тебе пацаны! – обрадовался один, самый здоровый. – Ну, ты сам нарываешься!
– А ты врежь ему, Гиря, – посоветовал второй. – Совсем народ распустился.
Третий молча вытащил что-то из кармана. Что-то, холодно блеснувшее металлом, в свете луны. Нож?
Наташа испуганно смотрела на то, как они приближаются – вразвалочку, спокойные и уверенные в себе. Господи, да что же Андрей застыл на месте, словно парализованный?! Надо кричать, надо убегать, надо позвать на помощь!
– Андрей! – окликнула она.
– Не мешай, – бросил Андрей, не оборачиваясь.
Он тоже, еле заметно, продвинулся вперед, слегка качнулся влево-вправо, словно проверяя собственную устойчивость. Первым надо будет обезвредить самого опасного, того, что с ножом. Пусть только сделает еще один шаг, один маленький шажок… вот так! Андрей прыгнул, ударил по руке, сжимающей нож, тут же без замаха, добавил по шее и парень плюхнулся на четвереньки. Не теряя времени, Андрей развернулся и, издав жуткий вопль, врезал второму, да так, что тот отлетел в сторону и удержался на ногах только потому, что обхватил обеими руками, вовремя подвернувшееся, дерево.
Третий не стал дожидаться своей очереди, заорал:
– Тикаем! – и скрылся в темноте. Приятели немедленно (первый даже не стал тратить время на то, чтобы подняться на ноги, так и побежал на четвереньках), последовали его примеру.
Андрей, сгоряча, дернулся было за ним, но тут же вернулся, схватил Наташу за плечи, вгляделся в ее лицо:
– Ты как? Сильно испугалась?
– Андрюша, – она смотрела на него с изумлением и восхищением. – Ты что, каратист?
– Ну, какой я каратист, – он поднял правую руку, осмотрел ее, поморщился и лизнул содранные костяшки пальцев. – Черт, надо же, как неудачно. У тебя дома йод есть?
– Да, конечно. Сильно болит?
– Нет, это я так, по докторской привычке – любую ранку надо дезинфицировать. Пойдем, – Андрей снова обнял Наташу за плечи, потянул за собой. – А каратист у нас Лешка. Он и меня подучил немного, показал парочку полезных приемов. Мы тогда на «скорой» работали, а там всякое случалось.
– Что от больных приходилось отбиваться? – Наташа шла, не глядя под ноги – смотрела на Андрея.
– И от больных, и от родственников и от соседей. Знаешь ведь как бывает – вызывают на пьяную драку с поножовщиной сразу: и милицию, и «скорую». Чаще всего, мы приезжали первыми… Я же говорю, всякое случалось.