Сестра огненной ведьмы
Шрифт:
– Что?! – воскликнул Грайн и сорвался с места. – Он назвался моим именем?
– Да кто тебе поверит, дрянь? – рассмеялся Феннор.
Я увидела их в нише за колоннами. Держа за плечи, он прижимал Кристель к стене, а та отчаянно пыталась вырваться.
Грайн – он был великолепен, когда отправил своего брата восвояси, заявив, что желает объяснений. И я не сомневалась, этому подлому трусу придется дать ответ.
И как только могли два брата-близнеца вырасти такими непохожими? Ведь у них одни родители, и воспитывать их должны были одинаково.
Грайн отдал меня Кристель, и я испытала едва ли не сожаление, оказавшись в ее руках. Но тут принц вернул ей медальон, и все померкло по сравнению с этим!
Я не умру! Я буду жить!
Но тут же пробежала какая-то смутная тревога, словно ветер пронес облачко по ясному небу.
Все хорошо – но так ли уж хорошо?
Я прислушивалась к себе, пытаясь найти ответ, словно скрытый за туманом или густым дымом лесного пожара. Возможно, я и нащупала бы его, но тут принесло бледную немочь в розовом платье, и меня охватила досада. Неужели Грайн мог любить ее? Ну или хотя бы влюбиться? Судя по ее словам, они были парой, несмотря на то, что в последнее время ей явно не хватало внимания принца. И она винила в этом Кристель.
После недолгой перепалки, которая доставила мне немало удовольствия, сестра направилась к выходу и только в карете дала волю чувствам. Она смеялась, плакала, обнимала меня. Произошло столько всего разом, но в первую очередь Кристель радовалась медальону. А вот мне снова стало не по себе, однако мысль, которая не давала мне покоя, так и не смогла приобрести четких очертаний.
Ночью, притворяясь спящей, я думала вовсе не о Грайне – хотя мне было приятно о нем думать. Снова вспомнилось, как легко отпустила меня ведьма. А если она знала, что медальон вовсе не потерян и скоро вернется к Кристель? Что, если именно это ей и было нужно? И то, чтобы в тот момент мы с ней были рядом?
Но что я могла сделать? Даже поделиться своими опасениями – и то не могла. Было бы слишком сложно выразить свою мысль двумя-тремя словами, составленными из кубиков с буквами. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее.
А потом я поняла, что Кристель влюбилась. Да она этого и не скрывала, щедро делясь со мной своими переживаниями. Ну еще бы! Ведь он уже дважды спас ее, а девушкам должны нравиться герои. Нет, я не ревновала, мне просто было грустно. Я снова тосковала по потерянной жизни обычного человека, о возможности любить – не только в мыслях, но и во всей полноте этого чувства. О возможности быть любимой…
***
Прошла неделя. Радость по поводу найденного медальона немного притупилась. Ведьма не давала о себе знать, но это не означало, будто я о ней забыла. Напротив, мой страх, что она вот-вот появится, с каждым днем становился все сильнее. Может быть, лисе и хотелось обратно в лес, а вот я не желала возвращаться. Даже если мне и не суждено было вернуться в человеческий облик, жизнь огненной хранительницы теперь стала совсем в тягость. Уж лучше в лисьем теле, но рядом с сестрой и родителями, которые любят меня и такой.
Кристель первые дни еще сохраняла разум, но потом окончательно потеряла голову. При родителях ей удавалось делать вид, что ничего не произошло, но стоило им уйти, она моментально погружалась в блаженные грезы. Раньше о чем только мы с ней не говорили. Сейчас осталась лишь одна тема – принц Грайн. Пожалуй, я впервые порадовалась тому, что не могу говорить. Это избавляло меня от необходимости поддерживать бесконечную беседу о нем. Я делала вид, что слушаю, и кивала, а если получалось невпопад, Кристель все равно этого не замечала.
Скажи, хотелось спросить мне, все люди в начале влюбленности пребывают в таком восторге, даже если понимают, что ничего из этого не выйдет? Или все же надеются на чудо?
Однако я ее понимала. Грайн… в него трудно было не влюбиться. Что испытывала по отношению к нему я? Наверно, это отличалось от человеческих чувств. Но, пожалуй, тут было больше грусти. Ведь я видела, как он смотрел на Кристель. Удалось бы мне искренне порадоваться за нее, если бы чудо все же произошло? Хотелось думать, что да, но… как я могла быть уверена?
Однажды вечером отец вернулся из дворца и с таинственным видом достал из внутреннего кармана лист плотной бумаги, сложенный конвертом и запечатанный красным вензелем.
– Неужели приглашение королевы? – всплеснула руками мать.
– Да, но… прости, Фьола, не для тебя. Крис, королева Дана приглашает тебя на обед. Каждый месяц она устраивает его для небольшого круга знатных дам.
– Но… я же не придворная, - растерянно пробормотала та, виновато покосившись на мать, которая явно расстроилась.
– Неважно. Это большая честь. И я, кажется, догадываюсь, кому ты обязана этим приглашением.
Кристель покраснела так, что исчезли веснушки.
– Жаль, я не смогу взять с собой Эсту, - вздохнула она.
– Боюсь, не сможешь, - согласился отец. – Но ты ей потом все расскажешь.
Неужели она боится, что без меня не сможет различить Грайна и Феннора, если вдруг встретит? Но чего тогда стоит ее влюбленность? Ведь когда любишь, чувствуешь присутствие любимого человека, даже когда его не видишь. Или у людей не так?
– Эста, неужели это он попросил королеву пригласить меня? – когда мы остались одни, Кристель подхватила меня на руки и закружилась по комнате. – Конечно, он, кто же еще? Хотя, может, его там вообще не будет. Это же обед только для дам. Но вдруг мы встретимся после?
Интересно, а бледно-розовая моль тоже окажется на этом обеде? Боюсь, как бы это не испортило тебе настроение, Кристель.
К тому же я не была уверена, что королева пригласила ее по просьбе принца. Возможно, ей самой хотелось посмотреть на ту, которая обратила на себя внимание ее сына.