Сестра Смерти
Шрифт:
— А ты ждешь кого-то еще? — «удивленно» поинтересовалась Хастин.
— М-м… и да, и нет, — задумчиво протянула я и полезла-таки проверять наличие конфет в буфете, вдруг моей гостье виднее, где у нас что в доме лежит? С ней все может быть. Такие мысли заставили меня слегка улыбнуться.
— Вестники не считаются, — негромко пропела она, проходя на кухню.
— Все-то ты знаешь, — негромко усмехнулась я, с довольной улыбкой на лице: конфеты нашлись.
— Это моя работа, — улыбнулась крестница. — Я поставлю чайник?
И, не дожидаясь моего ответа, поставила сей предмет кухонного интерьера
— Здравствуй, кстати, — улыбнулась я.
— И тебе не болеть, — негромко буркнула она, пытаясь понять, почему плита упорно отказывается греть чай.
— А я думала, ты все знаешь, — понаблюдав за ее действиями, ехидненько протянула я.
— Нет предела совершенству, — со вздохом ответила Хастин, уступив мне торжественное право разбираться с моей любимой плитой.
А она изменилась с нашего последнего разговора. Стала более уверенной, что ли. Впрочем, я этому даже рада — значит, она не чувствует себя у нас чужой. Хотя, может, так оно и должно быть, и никак иначе? Наверно, но я все равно почему-то волновалась за нее. После того, как я дала теперь уже сестре семьи Ведьм ее имя, она стала для меня родным существом. Не как Деса, конечно, но все же. Как если бы она была моей племянницей. По крайней мере, в свою семью я бы могла спокойно и даже с некоторой радостью отнести Хастин. Правда, может быть, мы и есть одна семья. Нет, надо будет обязательно познакомить ее с Десой.
Перекидываясь фразами и поддерживая разговор, в общем-то, ни о чем и обо всем сразу, мы накрывали на стол, при этом еще стараясь как можно незаметней изучить друг друга, словно убеждаясь в том, что я — это я, а Хастин — это Хастин. Такими темпами до самого чаепития мы дошли только через полчаса, зато теперь я с большим удовольствием заметила, что изменилась-то крестница несильно. А посему можно перейти и к более серьезному разговору. Интересно, она не обидится, если я ей задам пару отстраненных вопросов?
— Деса сегодня весь день занята, да? — поинтересовалась Хастин, протягивая ручку за булочкой с корицей, к которой уже довольно давно присматривалась. Кстати, от мороженого и желе она категорически отказалась, мотивируя это тем, что их мало и сестре моей не достанется.
— Да, — чуть кивнула я в ответ, наливая ей в чашку чай. — За прошедшие двое суток дел у нее накопилось как минимум дня на три. Да и маленькие Смерти, честно сказать, без нее невообразимо ленятся. Так что, думаю, перед своим отъездом мне не удастся даже поговорить с собственной сестрой.
— Отъездом? Это из-за него ты ждешь вестника сегодня?
— Угу, — снова кивок, но теперь в сопровождение тяжелого вздоха. Между тем я начала аккуратно, стараясь на этот раз не отвлекаться, наливать чай себе в чашку. Что-то в последнее время у меня это простое занятие выходит из рук вон плохо. — Ты ведь знаешь, что за задание мне дал Совет?
Она внимательно, словно тоже за меня опасалась, проследила за моими действиями, о чем-то задумавшись. Даже булочку, а вернее ее половину, отложила. Чашка как раз наполнилась, и я смогла поднять вопросительный взгляд на свою гостью. Ответ ее меня несколько удивил.
— Вообще-то нет, — немного задумчиво произнесла Хастин, встретившись с моим взглядом. — Если ты заметила, то нас с сестрами вчера на собрание Совета не было, а то, что на нем говорилось, мне было как-то неинтересно, потому я не узнавала. Просто пришла к выводу, что на первый день после бала ничего интересного сказать не могут. Скорее просто кому-нибудь из тех, кто впервые побывал на таком мм… мероприятии будут объяснять, что к чему. А что? Там было что-то другое?
— Ну, в каком-то смысле, — тихо усмехнулась я, сделав небольшой глоточек из чашки. Все-таки какая она маленькая, посуда из любимого бабушкиного сервиза. А новым обзавестись все никак руки не дойдут. — Были там и эти самые объяснения. Правда, я не понимаю, к чему они вообще были…
— Наверно, это из-за твоего семейного положения, — осторожно предположила она, бросив на меня опасливый взгляд, мол, не задела ли, и заставив меня вновь негромко усмехнуться и покачать головой.
— Неужели они думали, что мама не успела все мне рассказать?
— Им-то об этом откуда знать? — резонно спросила она, снова с чистой совестью продолжив поедать мои булочки. Немного помолчав, она как бы невзначай заметила: — Кстати, а ведь ты мне соврала тогда, в первый день нашего знакомства…
— Это когда это? — удивленно посмотрела на нее, чуть не подавившись чаем.
— Когда сказала, что знаешь, кто ты, — отложив булочку и посмотрев мне в глаза, спокойно пояснила Хастин. — Ведь ты не знаешь, кто твой отец. И на мать ты совсем не похожа, что для твоей семьи не совсем нормально.
— А, ты об этом, — чуть вздохнула я.
В правоте ее слов меня даже убеждать не нужно, потому что все это я прекрасно понимала еще тогда, когда мы с ней только познакомились. Интересно вот, а это считается полноценной ложью? Ведь я же знаю, что я — старшая семьи Смерти, к тому же теперь еще и глава своей семьи. А то, что я не знаю, кто мой отец, почему я не похожа на сестру и мать, и свою Силу — так это не беда. Мало ли таких Смертей в нашей истории? Хотя я не припомню, чтобы все это мешало исполнять долг своей семьи…
— Тебе бы хотелось узнать, кто твой отец? Не так ли? — прервала мои размышления крестница, все так же внимательно глядя на меня.
— Конечно, хотелось бы, — негромко фыркнула я. — И, по-моему, это совершенно нормальное желание в моем положении. Да и, думаю, почти каждой из моей семьи интересно было бы узнать, кто ее отец. Разве не так?
— А Деса когда-нибудь задавала подобный вопрос? — в ответ прищурилась Хастин.
Этот вопрос заставил меня задуматься. А ведь правда, спрашивала ли она о таком когда-нибудь? Нет. А интересно ли ей это вообще? Не знаю. Может действительно, это интересно только мне одной? Наверно, так оно и есть. Все же у сестры, как и у других Смертей, все было просто и понятно: «Я — Смерть», и никаких вопросов, кто твой отец. Потому что это неважно. А вот для меня важно, потому что, кажется, именно в этом причина того, что я не такая, как мои родственницы. Такие размышления заставили меня тяжело вздохнуть, давая понять моей гостьи, что она во всем права.