Сестра Земли
Шрифт:
— Вероятно, вы хотели сказать — такой тип ядра и должен быть в этих условиях.
— Нет, я сказал именно то, что хотел сказать, это не тавтология. — Чентун ослепительно улыбнулся. Обхватил себя руками за плечи и сделал несколько легких, скользящих шагов, словно танцевать собрался. — Но это детище доктора Дикстры. Пусть уж он сам поможет младенцу появиться на свет.
И Джимми Чентун круто переменил разговор. Хоуторн даже смутился от неожиданности, но решил не обижаться. А вскоре в облаках засверкала и медленно опустилась на воду ракета Мак-Клелана. Зрелище великолепное, но Хоуторн поймал себя на том, что
Через несколько часов после захода солнца Хоуторн положил на стол пачку отчетов. Крис Дил и Мамору Мацумото совершили чуть ли не подвиг. Даже сейчас, на самых первых подступах к серьезным исследованиям, их теория ферментного симбиоза открыла просто фантастические возможности. Тут новой науке хватит работы по меньшей мере на столетие. И эта работа поможет так глубоко проникнуть в тайны жизненных процессов не только на Венере, но и на Земле, как люди еще недавно не смели и надеяться.
И можно ли предсказать, сколько все это принесет человечеству прямых, ощутимых благ? Открываются такие горизонты, что дух захватывает. У него ведь и у самого зреют кое-какие планы… да, да, и теперь он даже догадывается, хоть и смутно, каким образом венериане создали тот чудесный подводный город… Но когда час за часом напряженно и сосредоточенно работаешь головой, требуется передышка. Хоуторн вышел из своего крохотного кабинетика и побрел по коридору в кают-компанию.
Станция гудела, как улей. Едва ли не все пятьдесят человек сейчас работали. Одни несли очередную вахту, проверяли аппаратуру, разбирали и укладывали товары для обмена и занимались всякой иной обыденщиной. Другие с упоением хлопотали над пробирками, микроскопами, спектроскопами и прочей, уж вовсе не понятной снастью. Иные, примостясь у лабораторного стола, варили на бунзеновской горелке кофе и яростно спорили либо — с трубкой в зубах, задрав ноги повыше и закинув руки за голову, — в муках рождали новую идею. Кое-кто заметил проходящего мимо Хоуторна и дружески его окликнул. И сама Станция привычно бормотала что-то: приглушенно гудели машины, жужжали вентиляторы, вокруг дышал не знающий покоя океан — и от этого все тихонько вздрагивало.
Славно вернуться домой!
Хоуторн поднялся по трапу, прошагал еще одним коридором и вошел в кают-компанию. В углу Джевонс читал своего излюбленного Монтеня. Мак-Клелан и Чентун играли в кости. В просторной комнате больше никого не было. За прозрачной стеной открывался океан, сейчас он был почти черный, в мутных разводах и кружеве золотого свечения.
Небо как бы расслаивалось на бесчисленные серые и голубые пласты, низко повисшую над водой дымку пронизывали лучи северного сияния, запад чернел и вспыхивал молниями — надвигалась буря. И нигде ни признака жизни, только на горизонте, извиваясь, стремительно скользил сорокафутовый морской змей, зубастая пасть роняла фосфоресцирующие брызги.
Мак-Клелан поднял голову.
— А, Нат! Сыграем?
— Я же только из отпуска, — напомнил Хоуторн. — Чем мне прикажешь расплачиваться?
Он подошел к самовару и налил себе чашку чая.
— А ну, друзья, — возгласил Джимми Чентун, — проверим закон распределения старика Максвелла.
Хоуторн подсел к столу. Он все еще не решил, как бы поосторожнее рассказать об Оскаре и о подводном храме. Надо было сразу доложить Джевонсу, но, возвратясь, он несколько часов ходил как шальной и не мог опомниться, и потом — тут просто не подберешь слов. Вот если бы можно было вовсе не говорить… Когда смолоду приучен к сдержанности, больше всего боишься выдать свои чувства.
Впрочем, он подготовил кое-какие логические выводы. Венериане по меньшей мере столь же разумны, как строители Тадж Махала; они наконец решили, что двуногим пришельцам стоит кое-что показать и, возможно, понемногу откроют людям богатства и тайны своей планеты. Хоуторна обожгло горечью и яростью.
— Капитан, — начал он.
— Да?
Терпеливо, как всегда, когда его прерывали, Джевонс опустил толстый, потрепанный том.
— Сегодня случилось нечто неожиданное, — сказал Хоуторн.
Джевонс не сводил с него проницательного взгляда. Чентун кинул кости и словно забыл об игре, Мак-Клелан тоже. Слышна была тяжкая поступь волн за стеной, ветер усиливался.
— Рассказывайте, — подбодрил Джевонс.
— Я стоял на торговом причале, и в это время…
Вошел Вим Дикстра. Башмаки его гремели по металлическому полу. Хоуторн запнулся и умолк. Голландец бросил на стол с полсотни сколотых вместе листов бумаги. Казалось, эта пачка должна зазвенеть, точно меч, вызывающий на поединок, но слышен был только голос ветра.
Глаза Дикстры сверкали.
— Кончил! — сказал он.
— Ах, черт возьми! — вырвалось у Чентуна.
— Что нового в подлунном мире? — по-стариковски мягко спросил Джевонс.
— Да не в подлунном, — вставил Мак-Клелан. У него пересохло в горле, он уставился на Дикстру во все глаза и ждал.
Несколько секунд геофизик молча смотрел на них. Потом коротко засмеялся.
— Я пробовал сочинить подобающее случаю торжественное изречение, — сказал он, — да ничего не пришло на ум. Вот так оно и бывает в исторические минуты.
Мак-Клелан взял было бумаги Дикстры и, передернувшись, положил на место.
— Послушайте, математика хорошая штука, но все-таки не до бесчувствия. Что означают эти загогулины?
Дикстра достал сигарету, не торопясь закурил. Глубоко затянулся и сказал нетвердым голосом:
— Последние недели я разрабатывал в подробностях одну старую, малоизвестную гипотезу, ее впервые выдвинул Рэмси еще в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. Я применил ее к условиям Венеры. И добыл здесь такие данные, которые непреложно доказывают мою правоту.
— Кто же на этой планете не мечтает о Нобелевской премии? — заметил Джевонс.
Он был мастер охлаждать страсти, но на сей раз его суховатый тон не подействовал. Дикстра уставил на него рдеющую сигарету, словно револьвер, и ответил:
— Плевать я хотел на премию. У меня на уме техническая задача такого размаха и значения, какой еще не знала история.
Все ждали. Непонятно отчего, Хоуторн весь похолодел.
— Колонизация Венеры, — докончил Дикстра.
Слова его канули в молчание, как в глубокий колодец.
Потом донесся всплеск — Малыш Мак-Клелан сказал:
— А может, море Минданао все-таки поближе к дому?
Но Хоуторн расплескал чай и обжег пальцы.
Коротко, нервно затягиваясь сигаретой, Дикстра принялся шагать из угла в угол. Заговорил отрывисто: