Сестрица невесты принца
Шрифт:
— Полечка, ты уже спишь?
Полечкой я была когда маме от меня что-то нужно, но при этом заставить она не могла.
Редко на меня накатывало такое состояние, когда я упиралась рогом. И тогда требовалось огромное терпение, чтобы уговорить. Не заставить, а именно уговорить. Видимо, внутри меня была какая-то черта, после которой мне становилось абсолютно все равно что со мной будет.
Она проявилась еще в детстве.
Как-то нам с Алиной подарили по кукле. Ей — огромную с кудрявой шевелюрой и закрывающимися глазами. А мне
Среди подружек она хвалилась какая у нее красивая кукла. Показывала ее всем. А я со своей играла. Представляла, что я ее мама. Наряжала куклу, как могла. Дарила кукле подарки. Водила ее в кино.
Рядом с нами жила женщина, которая занималась индивидуальным пошивом. Она жила одна с пятью кошками. Иногда они залезали во дворе на дерево и орали благим матом. А я их снимала и относила соседке в квартиру. За это она угощала меня вкусным чаем с бубликами. Разрешала смотреть модные журналы и забирать мелкие лоскутки и обрезки лент. Из них я шила наряды своей любимице Маше. Так звали мою куклу.
С Машей мы гуляли во дворе. Каждый день на Маше было новое платье или костюм. Девочки стали замечать. Интересоваться откуда беру наряды. Я рассказывала. Мол, придумываю и шью сама. Девочки со мной советовались как лучше скроить юбочки для кукол. С воланчиками или без? Делать ли оборочку на подоле? И так по разным мелочам.
В один прекрасный день Алина попросила подарить ей мою куклу. Я отказалась. Тогда она пожаловалась маме. Мама принялась меня уговаривать. Я не соглашалась. Кукла моя, а у Алины есть лучше, пусть с ней и играет. Тогда мама не выдержала и забрала у меня куклу. Алина была счастлива.
Все это случилось осенью. В парках жгли кучи с листьями. Костры горели то тут, то там.
Кукла так и не досталась Алине. Я выхватила ее из маминых рук и забросила в огонь.
— А теперь — доставайте, — сказала, прежде чем убежать.
Больше так явно мама на меня не давила. Она научилась пользоваться другими методами.
— Сплю, мама, — ответила, не открывая глаз.
— Дочечка, ну что ты такая у меня категоричная? Ну нельзя же быть такой. Ты об Алиночке подумала?
— Мама, я только об Алине и думаю.
— Не рычи на маму. Мама все для тебя сделала.
С этими словами я бы поспорила, но зачем будить спящую собаку?
— На ужин не пойду. Я не откажусь от своих слов, — заявила.
— Ах, вот как. Я, между прочим, хотела тебя порадовать, купить новые джинсы. А ты?
— Не нужны мне новые джинсы, я еще те до дыр не сносила, — огрызнулась.
— Я все папе скажу, — принялась угрожать мама.
— Говори. И, вообще, я спать хочу, — отвернулась к стенке.
— Неблагодарная, — бросила она прежде чем выйти.
Маминого терпения хватило ненадолго.
Заснуть мне так и не дали. Пришла Алина и начала укладываться спать. Долго ворочалась с места на место. Вздыхала. Охала.
А потом начала плакать. Тихо-тихо.
В ночной тиши отчетливо слышались всхлипы.
Я сцепила зубы лишь бы не поддаться на провокацию. Стоило мне только спросить почему она плачет, как сразу же станет ясна причина.
Плакала Алина долго. Я бы могла собой гордиться. Выдержала. Сделала вид, что сплю и ничего не слышу.
Утром она с видом оскорбленной добродетели ходила мимо меня, не поднимая глаз.
Но не заставила изменить решение.
Папа.
— Поля, у меня к тебе разговор, — папа не стал ходить вокруг да около.
— Что? И тебя подключила? — спросила сходу.
— Поля, ты взрослая девочка. И должна понимать, что во взрослой жизни приходится поступаться чем-то ради чего-то.
— Я знаю, — принялась смотреть себе на ногти.
— Думаешь, мне приятно с тобой говорить на такие темы? Или думаешь приятно осознавать, что мною крутит-вертит, как того пожелает, глупая набожная женщина? Неприятно. И я много раз собирался прекратить это, — произнес отец, отворачиваясь к окну.
С каждым его словом мои глаза увеличивались. От удивления. Пока не достигли размера чайных блюдец.
— Но кому я нужен? Старый. Больной. Почти импотент. У меня нет ни сбережений. Ни достойной работы. У меня даже крыши над головой и то не будет, надумай я уйти от вашей мамы. А тут, как бы ни было плохо, все же семья. Домашний уют. Вареники по утрам. Борщ в обед. И даже секс раз в месяц.
Он обернулся.
— Челюсть подними с пола. Думаешь я о такой жизни мечтал в юности? Поверь мне. Совсем не о такой. Я мнил себя первопроходцем, пионером, открывателем новых земель. А превратился в жалкого сторожа хозяйского добра, получающего пять копеек за свою работу.
Отец выдвинул стул, развернув его к себе. Сел верхом.
— Мать сказала, что тобой заинтересовался какой-то важный мужчина. Не таращь глаза. Я знаю, что именно тобой. Не Алинкой. Она хоть и красивая, но глупая. Вся в мать. На нее смотрят, когда хотят в постель затащить, а не на светский раут зовут, чего бы она там себе не напридумывала. Подумай. Может это и есть твой шанс. Я свой профукал, когда отказался от мечты. Не профукай ты свой.
Отец еще несколько мгновений пожевал губы, как будто хотел что-то добавить. А потом резко встал и вышел.
Кажется, я поняла в кого такая импульсивная время от времени.
Глава 10
А ближе к вечеру в дверь постучал курьер. Мама только собралась совершать ежевечернюю молитву. Недовольная, как стадо растревоженных обезьян, она пошла открывать. Короткий разговор.
— Полина, тебе письмо из диппредставительства. Нарочным принесли. Иди получи.
Я нехотя поднялась с кровати, на Алину старалась не смотреть. Она весь день дула губы и не разговаривала со мной.