Сестрица невесты принца
Шрифт:
Совершенно случайно он обнаружил переписку в социальных сетях между Вайолетом и Полиной. Из которой стало ясно, что племянничек решил переметнуться с одной сестры на другую за его спиною.
А ведь он доверился ему. Рассказал о своих чувствах к девушке. Тот же воспользовался этим и предал. Платон негодовал.
Лишь отсутствие Вайолета на месте спасло его от вызова на поединок ни жизнь, а на смерть. И дало возможность Платону успокоиться и все хорошенько обдумать.
Появление Повелителя как нельзя кстати сыграло ему на руку. Тот хоть умен, но к лести совершенно не равнодушен. А зная нужные струны, за которые следовало дернуть, он разыграл нужную карту. В итоге племянничек почти женат и устранен с шахматной доски.
Платон мог собой гордиться. Осталось только заполучить Полину. Но и на этот случай у него имелась задумка.
Вайолет готов был рвать и метать, чувствуя сжимающуюся на шее удавку. Она душила его, не позволяла лишний раз вздохнуть.
Платон, подлец, очень хитро заманил в ловушку, из которой не так-то просто выбраться.
Если сейчас начать перечить Повелителю, то он завтра же его женит. И не посмотрит что кто-то против. Остается лишь наедине переговорить с ним, убедить в скоропалительности принятого решения. И невозможности исполнения.
Глава 63
— Девочки, девочки, поторопитесь, через пять минут начало.
Я тихо сидела в кресле перед огромным зеркалом и раз за разом сдувала свисающую прядь волос. Она меня щекотала, заставляла морщиться и просто дико раздражала.
Всегда знала, что красота требует жертв, но не таких же. Сколько раз меня дернули за волосы — не перечесть. Подозревала, что вместе с фирменной прической от супер модного стилиста уйдут в дальний путь треть моих волос. А мне их было жалко, за время совместной жизни я к ним привыкла и как-то не намеревалась расставаться.
Но разве у меня кто-то спрашивал? Наверное, у заключенных в тюрьме и то больше прав, чем у конкурсанток. Нам позволялось лишь моргать, время от времени, и дышать, если это не мешало работе стилистов.
Корсет, в который засунули мое тело, нещадно давил, а китовый ус, впивался куда-то в бок. При этом я не могла пошевелиться, иначе испорчу Эйфилеву башню. Так я прозвала сооружение на моей многострадальной голове.
В последний миг устроителями конкурса было принято решение об увеличении бюджета конкурса. И теперь из нас делали что-то невообразимо красивое.
Я смотрела по сторонам и не узнавала девочек, настолько сильно с ними поработали, превратив в настоящие произведения искусств.
Если такое происходит на конкурсе красоты нашего уровня, то что же творится во время отбора на королеву всего земного шара? Даже боялась представить.
На какое-то время я настолько ушла в себя, что не заметила как передо мной появился человек.
И им оказалась… Алина.
Я мысленно застонала. Еще ее не хватало. Нахождение сестры в другом конце зала портило настроение, не позволяло спокойно дышать. А тут, мало того, что корсет жмет, так еще и она нарисовалась, не сотрешь.
— Ты мне сестра или нет? — с ходу огорошила.
Я затруднялась ответить на вопрос, а потому ожидала продолжения. Алина жалась.
— Что тебе нужно? — вряд ли она пришла сказать что-то хорошее. Не собиралась затягивать неприятное общение.
— Ты должна поменяться со мной местами, — заявила она, рпшившись.
— Зачем? — удивилась, не понимая зачем Алине это надо.
— Затем, что меня заперли в самый дальний угол от гостей. И там меня никто не увидит. А всяких страшилок, вроде тебя, поставили на передний план. Это не справедливо, — возмущенно заявила она.
Сегодня я уж точно не была страшилка. Как бы этого не хотелось сестричке. Уж себя-то я в зеркале видела. И из него на меня смотрела, пусть не я, но очень хорошенькая девушка.
— Жизнь, вообще, несправедливая штука, — меланхолично заметила я, не собираясь уступать. И не потому что я была врединой. А по причине того, что летела ко всем чертям вся постановка, над которой бились режиссер с ассистентами. Ведь каждую девушку одели в платья разных цветов. От светлого к темному. И малейшая перестановка ломала всю задумку.
— Так ты мне отказываешь? — Алина удивленно хлопала густо накрашенными ресницами.
— Да, — ответила спокойно.
— Да ты! Ты знаешь кто после этого? — шипела сестрица.
— Знаю. Ты мне уже говорила. А раз я уже о том знаю, то можешь не утруждать себя повторением. Можешь возвращаться на свое место. В заднем ряду, — заметила язвительно. — Там тебе и место.
Алина задохнулась от возмущения.
Однако и тут ей не повезло. Разразиться обвиняющей тирадой ей не дали. Прозвучал сигнал, говорящий о начале построения.
Что тут началось?! Девочки забегались, чтобы встать на свое место, боясь не успеть. Алину просто снесли волной всеобщего сумасшествия.
Я с облегчением вздохнула.
Заиграла музыка. Конкурсантки одна за другой выходили на сцену. Софиты слепили, не давая возможность рассмотреть что творится в зале.
Главным судьей конкурса являлся важный гость, посетивший нашу репетицию. Именно ему и его коллегам желала понравиться Алина.
Властный мужчина, но неприятный. Что-то в его внешности отталкивало. Возможно, по причине надменности и властолюбия, отпечатавшегося на челе, или же от ауры, неосязаемой и не видной невооруженным взглядом, но незримо ощущаемой мною.
Я бы не хотела оказаться с ним в непосредственной близости. Радовало одно, что я вряд ли привлеку внимание подобного человека. Наверняка, ему нравятся яркие птички, похожие на мою сестру.
Заученные движения, не раз повторенные на репетициях одно за другим выстраивалось в сложный узор выступления.
Девушки одна за другой плавно перетекали из одного конца сцены, чередуясь друг с другом. По задумке режиссера мы все являлись райскими птичками, порхающими по деревьям волшебного сада.