Сестрички и другие чудовища
Шрифт:
Зал каменных учёных
Верите ли вы в коллективный разум?
А) Верю.
Б) Не верю.
В) Мне нужно посоветоваться с коллективом.
Потом мы раскурили трубку мира, выпили рюмку мира… В общем, всё закончилось дракой мира.
Трёх
— Тревога-то боевая, — ответил он на удивлённый взгляд Мари. — И дубина боевая. Они, в общем-то, созданы друг для друга.
Генерал Шастель посмотрел на часы и кашлянул в микрофон, но полицейские продолжили гудеть, на всех языках задавая друг другу сакраментальный вопрос: «А что случилось-то?»
Шастель занёс молоточек над колокольчиком. Гул мгновенно стих.
— Дамы и господа! — объявил Шастель на безупречном языке своего извечного соседа через Ла-Манш. — Ситуация чрезвычайная.
Переводчики-эсперантисты встали в стойку, но не произнесли и нескольких слов на теоретически понятном всем жителям Земли эсперанто, как Образцов встал и крутанул дубиной над головой.
Этот широкий жест оказался даже более интернациональным, чем эсперанто. Переводчики с профессиональной проворностью скрылись в оркестровой яме и больше не подавали признаков жизни или иной деятельности.
Генерал поблагодарил майора коротким кивком, после чего произнёс:
— Кто-то открыл врата ада.
Зал слегка оторопел. «Это не я», — зачем-то подумал О.
— Это, конечно, метафора, — продолжил Шастель. — Ведь ада не существует… предположительно. Но ситуация очень похожа. Двое суток назад произошло нападение неустановленного кошмара на самолёт «Аэрофлота», совершавший посадку в аэропорту Бангкока. И произошло это днём.
Мари подняла руку:
— А что произошло с пассажирами и экипажем?
— Их парализовало.
— Всех?!
— Всех. И снять паралич до сих пор не удалось. Вот такой страшный кошмар.
Полицейские принялись переглядываться, качать головами, охать, цокать языками, пожимать плечами, чесать в затылках и другими традиционными национальными способами выражать свое изумление.
— «Аэрофлот» разбился? — мрачно спросил Образцов.
— К счастью, пока кошмар добрался до пилотов, они успели совершить аварийную посадку.
Русский майор посветлел лицом, проворчав что-то вроде «Умеем же, когда припрёт».
— А вы уверены, что это были кошмары? — подал голос американский капитан. — Это могли быть и террористы с парализующим газом. Эти парни ни перед чем не остановятся, лишь бы досадить Америке!
— Это же был русский самолёт! — возмутился Образцов.
— Это-то и досадно, — сказал Джефф. — Если бы американский, уж мы бы им!
Шастель пожевал губы. То ли подбирал правильное слово для Капитана Америка, то ли ставил на место зубные протезы.
— Никаких следов газа не обнаружено, — наконец сказал он. — Более того, до сих пор не обнаружено таких газов, которые превращали бы людей в камни. Более
«Так ведь в Антарктиде мы, — удивился лейтенант О. — И конференция в Антарктиде у нас. Когда мы успели стать жертвами? Или… — он похолодел, — или кошмары — это пингвины?»
Видимо, схожие по идиотизму мысли отразились на лицах многих слушателей, потому что Шастель поморщился и уточнил:
— Симпозиум с другой стороны Антарктиды. И симпозиум — не конференция, чтоб вы знали. Более того…
«Да не тяни уже ты!» — невежливо подумала Мари.
— …практически одновременно с антарктическим инцидентом аналогичные происшествия случились с японскими туристами в Новой Зеландии, научной экспедицией в Исландии и взводом новобранцев в России.
— Учёные и русские, — тихо, так что услышала только Мари, пробормотал Леонид. — Русские и учёные. Вот, значит, против кого… только японцы не укладываются… значит, японцы для отвода глаз… но нам не отведёшь…
— И что у нас есть? — риторически спросил Шастель. — А есть у нас пять, подчёркиваю, пять дневных, подчёркиваю, дневных нападений неустановленных кошмаров на группы, подчёркиваю, группы взрослых, подчёркиваю, взрослых людей.
Каждое важное слово генерал подчёркивал молоточком в воздухе. Полицейские следили за инструментом, как призывники на приёме у невропатолога.
— Итого мы имеем 635 жертв, которых парализовало от страха при встрече с ужасом, о котором мы понятия не имеем, подчёркиваю, — и Шастель направил молоточек на слушателей.
Весь зал застыл в оцепенении. Замер и генерал, похожий на парадный бюст с ногами.
Безмолвие нарушил один из адъютантов, который подскочил к Шастелю и что-то прошептал на ухо. А может быть, плюнул в ухо антипарализатором, потому что генерал мгновенно отмёрз.
— …Самолет подан, господа, — сказал он. — Вылет через десять минут.
Полицейские не шевельнулись.
Шастель посмотрел на зал и гаркнул:
— Au pas de charge, conscrits! [7]
Это сработало на все сто… нет, на все двести делегатов конференции.
— А америкашки-то, — довольно сказал майор на весь аэробус, — в эконом-классе!
Богатство экспозиции США сыграло над американцами вторую — после «Made in China» — злую шутку за день. После доходчивой вводной французского генерала Образцов схватил дубину, Мари — лейтенанта с мешком, и уже через пять минут они занимали места в первом ряду салона бизнес-класса. Американцы, японцы, немцы и прочие шведы в это время лихорадочно тащили всё своё барахло к самолёту, пытались убедить стюардов, что самолёт резиновый, пытались сообразить, что может скрываться под странной фразой «только самое необходимое», — и в результате ютились в хвосте, придерживая коленками свои пожитки.
7
Бегом, салаги! (фр.)