Сестры Горские
Шрифт:
Работа приближалась к концу. Машина, которой было отдано столько сил и мыслей, являлась на свет. Рая была счастлива, видя, что ее мечта осуществляется.
Когда Рая справилась с боронами и начала, работать над передаточным механизмом, случилось то, чего она боялась больше всего.
В последний день перед испытаниями она снова неважно отвечала по геометрии и опять получила «плохо».
Причиной всему был этот проклятый передаточный механизм. Как Рая и подозревала, он получился неудачным и не мог как следует поднимать и встряхивать
Рая была страшно взволнована: она видела, что из-за этого злосчастного механизма все ее старания пропадают даром и что на слет и на выставку ей попасть уже не удастся. Сидя в последний вечер над геометрией, она больше думала о пружинах, чем о хордах и касательных. Из-за этого и получилась катастрофа. Рая и механизма не выдумала и провалилась по геометрии.
Учитель, к которому она подошла тотчас по окончании урока, сказал ей, что все еще может обойтись благополучно, если она будет хорошо отвечать на испытаниях. Пока что он посоветовал ей сесть за книжку и повторить все заново. Это ей пригодится и в том случае, если придется сдавать переэкзаменовку осенью.
Переэкзаменовка! Это слово больно ударило Раю. Значит, мать была права с начала до конца. Машины не будет, а вместо нее будет переэкзаменовка. Следовательно, машина — нелепая затея, а она, Рая, пустая девчонка, которая глупо обманула свою мать. Нет, такого позора никак нельзя было допустить!
Прямо из школы Рая отправилась домой, даже не вспомнив о технической станции. Правда, и вспоминать было не к чему. Остановка была за передаточным механизмом, а Рая не могла придумать, как его сделать, чтобы он хорошо работал.
Домой Рая ехала растерянная и вконец расстроенная. Поглощенная грустными мыслями, она не видела ни вагона, ни соседей. Она чувствовала себя виноватой перед матерью и думала о том, почему так спокойна Александра Михайловна.
Александра Михайловна не могла не видеть и не знать, что Рая работает на технической станции и что учебные дела ее ухудшились. Ведь она разговаривала даже с Марусей Синеоковой. Рая как-то видела их вместе, но тогда мать лишь улыбнулась и приветливо помахала дочери рукой.
Рая ожидала после этого крупного разговора и приготовилась защищаться изо всех сил. Но разговор так и не состоялся, никаких вопросов задано ей не было. Может, Александра Михайловна забыла об уговоре? Нет, это было на нее не похоже. В чем же дело, почему она молчит?
Если бы Рая не была так расстроена, она, вероятно, смогла бы ответить на этот вопрос. Она хорошо знала, что ее мать сдержанный человек и любит учить на примере. Очень возможно, что мать наперед знала, чем кончится увлечение дочери, и сознательно оставила ее в покое, чтобы потом сказать ей: «Ну вот, дорогая дочка, делай теперь сама вывод, кто был прав и кто виноват. И хорошенько подумай: стоит ли так относиться к своим обещаниям?»
Рая предпочла бы, чтобы мать вместо этого напустилась на нее, стала бы ругать, упрекать и укорять за машину и за нарушение обещания. Все это было бы куда лучше, чем теперь итти к ней самой и признаваться в своем провале.
Но нет, обо всем этом еще рано говорить — она этого не допустит. Вот сейчас она придет домой, сядет за геометрию, завтра же ответит хорошо, и все обойдется благополучно…
Несколько успокоившись на этом, Рая выглянула в окно и с ужасом увидела, что проехала свою станцию. Теперь придется итти до дому пешком целых шесть километров.
«Куда ни кинь, всюду клин! Что в школе, что на технической станции, что в поезде — всюду одинаково!» попробовала Рая улыбнуться сквозь слезы, выходя на ближайшей станции.
18. Встреча в лесу
Как хорошо жилось бы Вале на даче, если бы у него был другой дед!
Здесь, в Зеленой Речке, можно было найти все, чего только мог пожелать самый взыскательный мальчик: прохладный и густой лес; парк с цветами на пышных клумбах; луг, где цветов было еще больше и где можно было валяться, не опасаясь их помять; река с лодками и купальнями, будто специально приспособленная для игры в пираты; овраг, где было так удобно строить крепости и затем брать их штурмом, и еще сотни таких же привлекательных мест и вещей.
Были уже здесь у Вали и приятели-мальчишки, признававшие его авторитет и считавшие его важной персоной. Даже с Леной Горской после разговора о страусах и о ленинградских юннатах отношения установились у него если не совсем дружеские, то, во всяком случае, добрососедские, и теперь ее нападения Вале ждать не приходилось. Оставался один только враг — Рая. Но в одиночку она была уже не так опасна, и он в крайнем случае мог и сам помериться с ней силами. А старшая сестра Горских, Шура, та была просто приятной девочкой, и Валя радостно приветствовал ее при каждой встрече.
У Вали было такое ощущение, будто Зеленая Речка со всеми своими богатствами и жителями принадлежит ему и он здесь единственный хозяин, строгий, но милостивый и справедливый.
Все было бы прекрасно, если бы не его собственный дед, профессор Кранцев, который мешал Вале наслаждаться дачной жизнью и сводил на-нет все его величие.
Начать хотя бы с того, что он явился как раз тогда, когда Валя демонстрировал перед компанией местных мальчишек коллекцию тропических раковин, яиц страуса и колибри, а также зуб мамонта.
И вот в самый разгар осмотра, когда Валя красочно объяснял, каких трудов ему стоило добыть все эти драгоценности и какие приключения из-за них он пережил в далеких заморских странах, пришел хмурый профессор, и всей аудиторий во главе с докладчиком пришлось обратиться в бегство.
Мало того, Валя принужден был выдержать не слишком приятный разговор относительно беспорядка на столе, а также двух мертвых лягушек и рогатки, забытых кем-то из посетителей на толстом «Курсе технологии металлов». И кроме этого, Вале пришлось еще долго и путано оправдываться перед приятелями, говоря, что дед человек жадный и, зная Валин щедрый характер, боится, как бы внук не раздарил приятелям все свои приобретенные с таким трудом сокровища.