Сестры Горские
Шрифт:
«Хорошо им! — думала Рая. — На душе спокойно, никаких хлопот. Учись, гуляй, делай что хочешь…» А у нее, у Раи, все как-то не так. Вот и сегодня из занятий опять ничего не получается. Да это уже и неважно — все равно осенью ее ждет переэкзаменовка.
Тут Рая решила, что раз ей уже не на что надеяться, то лучше хотя бы помочь сестрам.
Однако маленькая Женя опередила Раю. Она оставила свою книжку и подошла к Лене с кувшином в руке.
— Ты занимайся, Лена, — ласково сказала она, вытягиваясь, чтобы заглянуть сестре в лицо. — Ты занимайся,
— Не мешай мне! — отмахнулась от сестры Лена.
— Шура, ты занимайся, а я пойду за молоком… — перешла Женя к старшей сестре.
Но и Шура была слишком занята, чтобы обратить на нее внимание.
Тогда Рая подошла к Жене и взяла ее за руку. Настойчивое желание Жени помочь сестрам растрогало Раю и даже немного подняло ее настроение.
— Ну, мы пошли за молоком! — сказала Рая, взяв кувшин и направляясь вместе с Женей к выходу.
Однако во дворе ее уже поджидал торжествующий Валя, который не мог отказать себе в удовольствии еще раз свести счеты с тем, кто его так унизил когда-то. Он подошел к Рае и сказал с местью в голосе:
— Эх ты, изобретательница! Напрасно стараешься — ничего у тебя не выйдет. Цепной передачи от колес ты никогда не сделаешь, а без этого ничего из твоей машины не получится.
— Ничего не получится? — переспросила Рая и остановилась как вкопанная. Ее обожгла мысль, горячая как огонь. Это было именно то, чего она искала и не могла найти так долго! Да, это было то самое, что ее мучило, не давалось и портило ей жизнь…
— А, правда! — стукнула она себя по лбу. — Иди домой! — сунула она деньги и кувшин Жене и тут же, забыв о Жене, об удивленном Вале и обо всем на свете, побежала по направлению к железнодорожной станции.
20. Последний удар
Уже смеркалось, когда Лена вспомнила о своей маленькой сестренке.
— А где же Женя? — спросила она, включая свет.
— Пошла за молоком вместе с Раей, — ответила Шура, не отрываясь от книжки. Наверное, где-нибудь гуляют вдвоем.
— Ты знаешь, а меня очень беспокоит Рая, — обратилась Лена к сестре. — Она так растерянна. Неужели у нее все так неудачно окончится? И переэкзаменовка осенью будет и машина не будет закончена к слету?
— Ничего, как-нибудь обойдется, — заметила Шура. — Всему свое время — и машине и геометрии. Все уладится. Я в этом не сомневаюсь.
Сестры снова углубились в свои учебники и не вспоминали больше о Рае и маленькой Жене до самой ночи.
А Женя вовсе не гуляла с Раей, как думали сестры.
Когда они вышли из дому и Рая, хлопнув себя по лбу, убежала, пробормотав что-то непонятное, а вслед за ней ушел и удивленный Валя, маленькая Женя осталась в одиночестве.
Она хотела было крикнуть Рае о том, что надо принести молоко, но так и не успела сделать этого. Она пришла к заключению, что Рае сейчас не до того и что у сестры, очевидно, более важные дела. Однако возвращаться без молока она не хотела — она пообещала сестрам его принести, а нарушать обещание было не в ее обычаях, как и у всех в семье Горских. Тогда она решила, что она уже не такая маленькая и если Раи нет, то она обойдется и без нее.
Женя не стала тратить времени на дальнейшие размышления и, как была, с кувшином в одной руке и с деньгами, зажатыми другой, направилась к опушке леса, где стояло несколько киосков и по праздничным дням собирался базар. Молочный киоск был тая же, в некотором отдалении от газетного и табачного.
Все это было не очень далеко от дачи — на расстоянии примерно двадцати минут хода, и Женя неторопливо пошла туда, гордая сознанием, что ей впервые в жизни приходится самостоятельно выполнять такое важное и ответственное поручение, как покупка молока.
Ее нисколько не обеспокоило, что киоск около которого она остановилась, оказался закрытым: ведь Шура ясно сказала, что, может быть, придется подождать, пока привези молоко.
И Женя стала ждать, усевшись на большой камень около киоска.
Прошло полчаса, прошел час. Женя мужественно дожидалась молока, не обращая внимания на то, что солнце закатилось за лес. Единственное, что ее немного удивляло, — это то, что никого не было вокруг и никто, кроме нее, молоком, не интересовался.
Она не знала о том, что ошиблась и что это был не молочный киоск, а газетный, который должен был открыться лишь завтра утром, когда привезут свежие газеты из города. Ведь Женя была еще маленькой и вывески прочитать не могла.
А небо тем временем затянулось тучами. Начало быстро темнеть. Поднялся ветер, зашелестел листьями и зашумел в лесу. Лес сразу стал мрачным, таинственным и огромным; казалось, вот-вот выскочат из него волки, выедет верхом на метле баба-яга и тоже вместе с Женей станет дожидаться молока.
Ветер принес с собой дождь, первые капли которого зашуршали в листве и упали Жене на голову. Девочке стало страшно. Она подняла воротник своей матросской блузки и натянула его на голову.
Дождь шел все сильнее. Из мелкого он превратился в крупный и лил не переставая. Женя поднялась с мокрого камня и спряталась под выступ прилавка киоска. Там она и прислонилась к стенке с кувшином в одной руке и с деньгами в другой, продолжая мужественно дожидаться, когда наконец привезут молоко.
А молока все не привозили. Стало совсем темно. Уже не было видно леса, а был лишь слышен его таинственный шум. Дождь перешел в ливень. Вода ручьями стекала под навес.
Вымокшая Женя старалась как можно тесней прижаться к стенке киоска, но и это помогало мало. Деньги вымокли, кувшин наполнился водой.
Испуганная и промерзшая, Женя плакала, крепко прижав к груди кувшин с дождевой водой. До дома было далеко, дороги не было видно, было темно, мокро и страшно…
Когда пошел дождь, Шура и Лена вспомнили о сестрах и забеспокоились.
— Да где же они, бедняги? Неужели им пришлось так долго дожидаться молока, а теперь они где-нибудь прячутся от дождя?