Сестры-соперницы
Шрифт:
— Не надо тебе было сюда приходить, — сказала Алиша, спустившись по железной винтовой лестнице.
Микки обняла сестру. Не проронив ни слова, они шли по грязному переулку обратно к бульвару.
— Зачем тебе все это? — наконец не выдержала Микки. — Ты, конечно, не обязана мне ничего объяснять, но…
Алиша продолжала идти, словно не слышала обращенного к ней вопроса. Микки заглянула ей в глаза. Зрачки расширенные, взгляд тусклый. Они подошли к ожидавшему Микки такси. Она попыталась остановить сестру и усадить в машину, но Алиша продолжала идти, не обращая внимания на проносившиеся по оживленной улице машины.
— Алиша! Что с тобой?! — громко воскликнула Микки, стараясь перекричать шум автомобилей. Она схватила сестру за руку и стала растирать
Наконец Микки удалось запихнуть Алишу в салон такси.
— В больницу к доктору Куриену, — скомандовала она водителю.
— Она одержима, — спокойно сказал доктор Куриен Микки, изучая лицо Алиши.
— Чушь какая! — фыркнула Микки. — Что вы несете? Неужели вы считаете, что я вам поверю?
— Посмотри на нее, — сказал он. — Видишь… глаза… никакого выражения… зрачки расширены. Все симптомы. Бедная девочка. Ее телом завладел дьявол. Мы ничего не можем для нее сделать… только молиться Господу.
— С меня хватит! — воскликнула Микки, вскакивая. — Это вы, и только вы виноваты в том, что моя сестра сошла с ума. Это под вашим влиянием она связалась с этой сектой, хотя я предупреждала вас, чтобы вы держались от нее подальше. Это вы разрушили ее жизнь!
Доктор украдкой оглянулся.
— Пожалуйста, успокойся. Я тебе все объясню. Но говори чуть тише, пожалуйста.
Во время этого разговора Алиша так и сидела, не проронив ни слова, взгляд расфокусирован, на губах — отсутствующая улыбка.
— Мы расстались, — продолжил доктор Куриен. — Я сказал ей, что между нами все кончено, что мы совершали смертный грех и нам еще придется расплачиваться за это. Для меня расплата уже наступила. Я решил порвать с Алишей в ту ночь, когда у меня чуть не умер ребенок. Господь послал мне предупреждение. В ту ночь жизнь сына была в моих руках. Это был последний знак. Я грешил с твоей сестрой… моя плоть слишком слаба, чтобы устоять перед таким искушением. Но в тот день у моего сынишки внезапно началась лихорадка… какая-то загадочная лихорадка. Жена пыталась до меня дозвониться, но никто не знал, где я. Ребенок начинал бредить. Воспаление распространялось по позвоночнику и чуть было не перекинулось на мозг, пока мы с твоей сестрой предавались плотским утехам… это была супружеская измена… грех. Домой я попал в четыре утра. Жена безутешно рыдала. Она вызвала священника. Никто уже ни на что не надеялся. Я увидел, как мой сын лежит беспомощный на кровати… и поклялся, что если мне удастся спасти ему жизнь, то я никогда больше не увижусь с твоей сестрой. Господь меня наказывал. Это было слишком дорогой расплатой за похоть… за страсть. Я подхватил сына на руки и помчался в реанимацию… это был менингит. Если бы диагноз не поставили вовремя, то ему грозил летальный исход. Двенадцать долгих дней я не отходил от постели малыша, он был между жизнью и смертью. Алиша несколько раз пыталась меня увидеть. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я любил твою сестру… и до сих пор люблю. Но наша любовь была ошибкой. Мы оба грешники. Именно тогда она стала вести себя странно. Поначалу я думал, что она просто пытается привлечь мое внимание. Но вскоре понял, что дьявол овладел ее телом… она уже себе не принадлежала. Я попросил ее сходить к священнику. Не знаю, что произошло потом. Я хотел сдержать свою клятву. Мой сын потихоньку выздоравливал, но он никогда уже не будет прежним. Никогда. Видишь, мне пришлось заплатить ужасную цену… ужасную.
Микки не знала, что на это ответить. Она чувствовала, что проиграла. На нее навалилась усталость. Но надо было позаботиться об Алише.
— Послушайте, доктор, — резко проговорила она. — Мне очень жаль, что такая беда случилась с вашим сыном. Но сейчас меня волнует сестра. Я должна помочь ей. Я не верю в одержимость и подозреваю, что с ней случилось нечто похуже, чем дьявол, вселившийся в ее тело. Иначе говоря, у этого дьявола есть название — наркотики. И это вы ей их давали. И хотя вы вряд ли признаетесь, мы оба знаем, что это так.
— Можешь верить или не верить — дело твое. Но я уже говорил… и повторю еще раз: я вычеркнул ее из своей жизни.
Микки, словно слепую, вывела Алишу из кабинета. Она всегда была против связи сестры с доктором, а теперь знала, что и сама Алиша не захочет с ним больше встречаться. Наконец-то доктор Куриен вычеркнут из жизни Алиши. И наркотики тоже будут вычеркнуты — Микки лично за этим проследит.
Анализ выявил в крови у Алиши героин. С помощью Лючио Микки записала сестру на курс интенсивной терапии, которую разработал молодой, но успевший стать знаменитостью в этой области врач. Уже после первого сеанса стало ясно, что Алиша пойдет на поправку. Теперь Микки могла подумать и о себе. За последний месяц она потеряла еще два килограмма. Вся одежда висела на ней, и пришлось ушивать даже топы под сари. На работе все как один волновались о ее здоровье. Особенно Шанай, который постоянно твердил, что ей надо взять отпуск и пройти серьезное обследование. Но Микки утратила волю к жизни. В последние годы на нее наваливались кризис за кризисом — то в бизнесе, то в личной жизни, и их преодоление подорвало ее силы. С гибелью Бинни у нее внутри что-то умерло. Микки даже порой приходила в голову мысль, что ее сглазили и она теперь так и будет чахнуть. Но она даже Ами об этом не рассказывала.
А сейчас, когда с Алишей случилась беда, Микки пришла в ярость. «Почему я?» — билось у нее в голове по вечерам, когда она без сил падала в свою огромную кровать. Но она не находила ответа. Единственным утешением оставалась работа. Бизнес опять шел в гору, и Микки постоянно благодарила Бинни за то, что он вложил деньги в восстановление компаний. Сейчас им уже ничего не грозило — ни сделок поглощения, ни диверсий. Впервые за пять лет финансовое положение корпорации было прочным. Казалось бы, Микки должна быть довольна, что ее тяжкие труды вознаграждены. Но она чувствовала лишь горечь утраты.
А Алиша замкнулась в себе. Лючио говорил, что это предсказуемая реакция, один из этапов долгого курса лечения и реабилитации.
— Учти, солнце, дальше будет еще хуже, — предупреждал он Микки.
— Что ты имеешь в виду? — испугалась она.
— Ну, у Алиши может начаться ломка… судороги там и все такое. Хотя, может, и не будет у нее ломки, она все-таки не так далеко зашла, как я в свое время. Но в любом случае ты должна быть готова к тому, что депрессивное состояние у нее будет чередоваться с приступами ярости.
— Только этого мне и не хватает, — сказала Микки и пошла собираться на работу.
Она засиделась в кабинете, изучая отчет по проекту, и во всем здании, кроме нее, оставался только рассыльный.
— Так ты еще не сдохла? Ну-ну, — раздалось мерзкое хихиканье по телефону. — Живучая, значит…
Микки уже давно не слышала этот голос и надеялась, что он навсегда ушел из ее жизни. Но теперь знакомый страх опять навалился на нее.
— Я-то думал, что избавиться от такой сопливой девчонки, как ты, будет гораздо проще. Но ты до сих пор ловко избегала смерти. Вот только надолго ли тебя еще хватит? Как, не устала еще? Не подумываешь о том, чтобы сдаться? Слушай, а во имя чего ты работаешь как лошадь? У тебя ведь никого не осталось. Ни родителей, ни мужа, ни детей. Никого. И не говори мне про сестру — она легко продаст тебя за дозу наркотика. Та еще сучка. У нее нет никаких моральных принципов. Никакой совести. Так скажи, зачем ты играешь в эти опасные игры? Сдавайся, и тебе сохранят жизнь. Пойми, у тебя нет ни единого шанса спастись. Твой род должен закончиться на тебе, поняла? Но сначала ты признаешь свое поражение. Тебе не суждено наслаждаться плодами неправедных трудов твоего отца. Да, ты не ослышалась, неправедных. Он был само зло. Те, кого он в свое время раздавил, никогда не простят этого ни ему, ни его семье.
Щелчок, короткие гудки.
И опять Микки стояла, вцепившись в умолкшую трубку и уставившись рассеянным взглядом в пространство. Она пыталась узнать этот голос. Определенно она где-то его уже слышала. Но где? Когда? Она просто обязана понять, кому он принадлежит. Но как?
Раздался резкий стук в дверь, и Микки подпрыгнула от испуга. Это был всего лишь рассыльный. Он за шел спросить, не принести ли ей горячего чаю или лепешек с рисом из ресторана «Удупи», что через дорогу.
— Нет, спасибо, — сказала ему Микки, — я уже скоро пойду домой.