Сестры. Дом мертвеца
Шрифт:
На входе, у железных ворот, как всегда, отирался Леха Климкин и, увидев ее, поплелся следом. Света сделала вид, что его не замечает. С Климкиным та же проблема. Она никак не могла решить, стоящий он парень или нет. Может, он «слабый человек», который по определению предатель? Носом он напоминал прогулочный катер. У него, кстати, вообще никаких сомнений нет. Ходит за ней, как козлик на веревочке, а с какой целью, сам не знает. Так, время провести, поболтать ни о чем? Говорит он всегда много. И дело у него всегда есть – компы и игрушки.
– Свет, а Свет...
– Ну чего тебе?
– Может, это, в кино сходим?
– Чего я в кино не видела?
– Ну, может, в кафе тогда?
– В ка-афе? У тебя что, деньги есть?
– Есть, – оскорбился Леха.
– У родителей спер?
– Зачем? В лагере заработал.
Света шла молча. Стойкий товарищ, но зануда страшный. Будет канючить, пока своего не добьется. По принципу «капля камень точит».
– Ну так пойдем в кафе-то?
– Зачем?
– Ну ходят же люди куда-то, – начал отчаиваться Леха.
– Люди вообще много глупостей делают, – отрезала Света. В конце концов, что ему надо? Пусть сформулирует. Просто так шляться с ним она не собирается. Бессмысленно как-то. Пустая трата времени.
Их обогнали девицы из Светиной команды, и одна спросила:
– Что, прогулка под липами?
– Замуж тебе пора, Малинина, – отбрила ее Света.
Климкин промолчал. Его шутками не проймешь. Он все равно уселся в трамвае с ней рядом. Старый трамвай громыхал и звенел, а Климкин стал выяснять, зачем ей нужна стрельба. В жизни вряд ли пригодится. Хобби, что ли?
– В Чечню завербуюсь, – ответила Света. – Снайпершей по контракту.
– За кого? – удивился Климкин.
– Как за кого? За наших, конечно. Не за чеченов же.
– A-а, ну да... Свет, а ты сможешь вот так, в человека выстрелить?
Она подумала.
– Надо будет – смогу.
Вообще-то она не была в этом уверена, так просто сказала, чтобы Климкин не думал, что она слабая.
– А в Израиле все девушки в армии служат! – похвастал Климкин.
– Как ты мне, Климкин, надоел со своим Израилем... Вот скажи, у тебя есть цель?
Он немного подумал.
– Хочу в Германию уехать. Там к евреям хорошо относятся.
Света уставилась в окно. Интересно, где-нибудь есть место, где к ней хорошо относятся? Может, это действительно и есть цель – найти такое место? Или хотя бы одного человека, который хорошо к тебе относится? Климкин тоже о чем-то задумался, а потом решил прояснить волновавший его вопрос:
– Свет, а у тебя, это, папа твой, это... чечен... чеченец? Ну, из Ичкерии?
– Значит, так... – Голос у Светы стал металлическим. – Запоминай: он мне никакой не папа. Это первое. Во-вторых, он из Дагестана, а это большая разница.
Света отреклась от Алика с мстительным наслаждением. И вовсе не из-за истории с Олей Яницкой, в душе она именно так к нему и относилась. Как к чужаку, который влез в их жизнь и занял там место, которое не заслужил, а купил за деньги. Которые тоже не заработал, а украл. Он даже не чеченец, которые воюют насмерть. Он просто... просто... Она даже не могла сформулировать, кто он, и от этого злилась еще больше.
– Да ладно, Свет, ты че? – Алексей заглянул ей в лицо и, кажется, расстроился.
– Пока, Климкин, я выхожу.
Пока он соображал, Света успела выскочить на остановку раньше. У Лехи все хорошо, и чувствуешь себя с ним рядом бедной родственницей. И с родителями все, в порядке, и в Германии к нему хорошо относятся. Непонятно только, зачем ему Света с ее сомнительной родней. Может, он дурак? А может, не дурак, раз подробно выясняет, кто кому Вася.
Алик в это время сидел на верхней террасе кафе, курил, пил кофе с минералкой. Приятно было сидеть в хорошем костюме на набережной и в ясный солнечный осенний день смотреть на воду. Салфетки белые, пепельница блестит, бармен улыбается как лучшему другу, но напряжение давало о себе знать. Декорации не совпадали с сутью происходившего. Они вуалировали, прятали то, что тревожило. Разговор предстоял серьезный.
Алик, не особенно глядя по сторонам, тем не менее видел, как на углу, ближе к парапету, появился разведчик и для виду прогулялся. Потом подъехал Костин автомобиль с прикрытием. Алик поискал глазами своих: его водитель аккуратно встал за боковой лестницей, так, чтобы видеть Алика. Заметив подъехавший Костин «мерс», Миша выпрямился и придвинул АКМ:
– Толик, спишь? – спросил он дружка.
– Не, – отозвался Толик с заднего сиденья. – А чего там?
– Ничего. – Миша вынул из-под сиденья бутылку воды и сделал быстрый глоток. – Прикрытие видишь?
– Не слепой, – отозвался Толик.
С парапета медленно спускались, держась за руки, Артур с красноволосой девицей. Артур рассеянно глядел по сторонам. Витька видно не было. Миша впился глазами в Алика, тот сидел спиной к воде, прямо возле балюстрады. Если что, можно спрыгнуть, не так уж высоко.
Из Костиной машины выбрались четверо, плюс машина прикрытия – «паджеро» с Шизой и его шоблой, плюс разведчик – Миша, подсчитав общее количество, начал медленно покрываться потом. Их было вдвое больше. Костя что-то скомандовал свите, которая остановилась внизу, у лестницы, и не спеша поднялся на верхнюю террасу. Алик развернул свой стул так, что оба оказались к Мише в профиль, друг против друга.
Костя, небольшой и плотный, с густым ежиком, говорил спокойно, но со скрытой издевкой. Алик тоже был с виду спокоен, хотя сигарета в руке прыгала, нацеливаясь в костюм напротив. Потом пальцы его угомонились, и сигарета мирно отправилась в пепельницу.
– Значит, место мое заняли? – уточнил он.
– Да, Алик, так решили, – Костя говорил с мягким кавказским акцентом. – Только казну все равно возвращать надо.
– И сколько там насчитали? – с хорошо сыгранной небрежностью уточнил Алик.