Сестры
Шрифт:
Фильм не мог доставить Энни большого удовольствия, но она пошла в кино за компанию. Она могла следить за сюжетом, прислушиваясь к диалогу, хотя потом сказала, что фильм показался ей глупым. После кино они все вместе отправились в пиццерию, и Энни поддразнивала Криса по поводу его гарема.
— Окружающие начинают думать, что я какой-нибудь сутенер высшего разряда, — жаловался он. Но четыре сестры были словно приклеены друг к другу. Теперь, когда они жили все вместе, он почти никогда не оставался с глазу на глаз с Сабриной. Он не жаловался, но давал ей понять, что замечает это. К тому же, пока не приехала Тэмми, Сабрина, поглощенная заботами об Энни, редко проводила ночь с ним у него и квартире.
Был воскресный вечер, так что он отправился ночевать к себе, немного побыв наедине с Сабриной в ее комнате. Куда бы человек
— Не забывай, Сабрина, что он мужчина. Ему, должно быть, до смерти надоело видеть наши физиономии и хочется побыть с тобой. Почему бы тебе не оставаться у него почаще?
— Когда я остаюсь у него, мне не хватает вас, — ответила старшая сестра. — Ведь это всего лишь на год.
Однако Тэмми сильно сомневалась, что это ясно Крису. Казалось, Крис временами выглядит раздраженным, хотя Сабрина этого не замечала.
— Ты, конечно, знаешь его лучше, чем я, но на твоем месте я бы остереглась перегибать палку. У него может иссякнуть терпение.
На следующее утро Тэмми, как и обещала, позвонила в агентство по найму прислуги. Она объяснила, что ей требуется, и в агентстве ей предложили две кандидатуры на выбор. Первой была женщина, десять лет проработавшая в гостинице и не возражавшая против обслуживания нескольких человек. Однако она могла приходить только два раза в неделю, а этого было недостаточно. По мнению Тэмми, им требовалась прислуга на каждый день. Учитывая, что в доме, кроме них четверых, частенько оставался Крис, работы хватало. Вторая кандидатка была, как сказали Тэмми, несколько «необычной» — японка, которая не говорит по-английски, но очень чистоплотна и работает как машина. Она работала в одной японской семье, которая уехала из Нью-Йорка. Ей дали великолепные рекомендации.
— Как же я смогу с ней общаться, если она не говорит по-английски?
— Она знает, что надо делать. В семье, где она работала, было пятеро детей. Все мальчики. Это гораздо труднее, чем убирать за четырьмя взрослыми женщинами и тремя собаками.
— Ну, это как сказать, — заметила Тэмми, теперь выполнявшая подобную работу. Но прислуга, не говорящая по-английски, — это все же лучше, чем совсем никакой.
— Ее зовут Хироко Сибата. Мы может прислать ее к вам во второй половине дня.
Миссис Сибата, одетая в кимоно, прибыла на собеседование точно в назначенное время. Как оказалось, она не полностью «не говорила по-английски», а произносила около десятка слов, употребляя их чаще всего не к месту. Она действительно выглядела очень опрятной и, войдя в помещение, вежливо оставила обувь возле двери. В агентстве не упомянули, скорее всего умышленно, лишь о том, что ей было около семидесяти пяти лет и она была беззубой. Миссис Сибата кланялась Тэмми всякий раз, когда обращалась к ней, что заставляло Тэмми кланяться в ответ. Но японка ничего не имела против собак, а это уже кое-что. Используя язык жестов и говоря громче, чем требовалось, Тэмми удалось, тыча пальцем в свои часы, довести до сознания женщины, что она должна выйти на работу завтра утром — попробовать. Тэмми понятия не имела, появится ли прислуга утром, но вздохнула с облегчением, когда та появилась.
Миссис Сибата вошла в дверь, сняла обувь, вежливо поклонилась каждому, включая Кэнди, одетую в стринги и прозрачную маечку, Энни, спешившую в школу, Сабрину, отправлявшуюся на работу, собак — всякий раз, когда она их видела, так что превратилась, в конце концов, в какого-то кружащегося дервиша. К большому удовольствию Тэмми, она работала до шести часов и, уйдя, оставила в доме полный порядок: на постелях сменила белье и застелила их с армейской точностью, вымыла холодильник, выстирала грязное белье, чистые полотенца аккуратно сложила в стопку. Она даже собак накормила. Правда, дала им морских водорослей, оставшихся от ее ленча, захваченного с собой, — каких-то маринованных деликатесов и сырой рыбы. От всего этого ужасно пахло, а у собак, отведавших водорослей, открылась ужасная рвота. Тэмми пришлось потратить больше времени, убирая за ними грязь, чем на уборку дома. На следующий день, когда миссис Сибата явилась на работу, Тэмми с помощью мимики и жестов, указывая пальцем на собачьи миски,
Накануне вечером, когда к Кэнди зашли друзья, они умудрилась замусорить весь дом так, что работы было много. Тэмми позвонила в агентство и сообщила, что миссис Сибата принята, и та приступила к работе, обязуясь содержать дом в чистоте и порядке. Тэмми почувствовала себя свободной женщиной.
Проблема номер один была решена, но теперь, прежде чем искать работу, предстояло решить еще одну, более важную проблему. Надо было что-то делать с режимом питания Кэнди, пока не случилось беды. Сегодня был самый подходящий вечер для разговора с Кэнди на эту тему, потому что Крис ушел с приятелями на баскетбольный матч, и это было хорошо, так как возмущенные вопли Кэнди долетели бы, наверное, до Бруклина. Старшие сестры сказали ей, что больше не желают слушать никаких оправданий. Ей предложили два варианта на выбор — больницу или психоаналитика.
Кэнди изумилась:
— Вы это серьезно? Почему вы так бесцеремонно ведете себя и превращаете мой вес в проблему? Мама никогда бы так не поступила. Она была гораздо добрее каждой из вас.
— Это правда, не спорю, — сказала Тэмми. — Но мы здесь, а ее нет, и ты недолго проживешь, если не примешь меры. Кэнди, мы любим тебя, а ты можешь серьезно заболеть. Мы потеряли маму. Мы не хотим потерять тебя.
Они ее любили, но были непоколебимы. Она хлопнула дверью своей комнаты, бросилась на постель и проплакала несколько часов, но сестер это не тронуло. Обе знали, что у Кэнди достаточно денег, чтобы переехать и снять собственную квартиру, но она этого не сделала. Обдумывая ситуацию, она два дня с ними не разговаривала, но наконец, ко всеобщему удивлению, согласилась встретиться с психоаналитиком. По ее утверждению, с ее режимом питания все в порядке, они просто не видят, как она ест. А есть столько, сколько ест она, полезно для здоровья. Возможно, для канарейки или хомячка этого и достаточно, но никак не для женщины ростом сто восемьдесят пять сантиметров без обуви. Они уверяли Кэнди, что ей совсем не обязательно растолстеть, чтобы угодить им, и что, упаси Господь, они делают это не из зависти. Она даже привлекла их внимание к тому, что Тэмми набирает вес, что было правдой. У Тэмми с ее маленьким ростом весь лишний вес становился сразу же заметен, а после переезда в Нью-Йорк она набрала больше двух кило, хотя толстушкой и не казалась. Но их волновало не это. Их беспокоила проблема, связанная с неуправляемым режимом питания Кэнди.
Тэмми записалась на прием к психоаналитику и сама отвезла Кэнди на первую встречу. Она не стала входить в кабинет вместе с ней, но предварительно поговорила с доктором по телефону. Кэнди выскочила из кабинета рассерженная и вручила Тэмми список того, что следует купить. Тэмми немедленно закупила все необходимое, и они теперь успокоились, довольные тем, что не оставили без внимания эту проблему. Для этого они и были рядом. Сестры, конечно, собрались здесь ради Энни, но Кэнди, видимо, тоже нуждалась в их помощи. И решать подобные проблемы гораздо проще, когда все живут под одной крышей.
— У тебя нет ощущения, что мы с тобой родили этим летом двух взрослых детей? — спросила у Тэмми Сабрина, лежа на кушетке после долгого и трудного рабочего дня. Ей пришлось трижды выступать в суде.
— Есть, — усмехнулась Тэмми. — Я теперь еще больше уважаю маму. Не знаю, как она справлялась с нами, когда мы были детьми.
Они тревожились об отце, которого не навещали уже несколько недель. Все были слишком заняты, кроме Тэмми, которая теперь руководила работой миссис Сибаты с помощью мимики кабуки, а также отвозила Кэнди и Энни к их психоаналитикам. Она все больше ощущала себя этакой мамашей-наседкой, у которой подрастают две дочери, и это заставило ее приступить к решению задачи номер три — подыскать работу. Она понимала, что не найдет работы, подобной той, которую имела в Калифорнии, и на этот счет не питала иллюзий. Но и сидеть дома не могла. Кэнди и Сабрина работали, Энни посещала школу. Тэмми была единственной из сестер, которой оставалось только встречать их по вечерам, когда они возвращались домой. Тэмми чувствовала себя домохозяйкой, казалось, она утрачивает свою индивидуальность.