Сестры
Шрифт:
Он писал:
«Передай Нине — правильно, киты у нас, на Дальнем Востоке, водятся. Я с ними, правда, еще не встречался, все некогда. Поеду к вам в отпуск — рассчитываю к ноябрьским праздникам — и обязательно привезу кита. Чур, уговор: Нина должна быть послушной…»
Женя уже знала, что дядя Саша во Владивостоке, что воевать с японцами его дивизии не пришлось. Писал он часто. Письма были и серьезные и в то же время веселые — дядя Саша любил шутить. Вот и теперь он про кита придумал!
«Кита привезет! — заволновалась Нина. — А где мы его держать будем? В аквариум не влезет!»
«А мы его в ванну посадим!» — глазом не моргнув, подсказала Майя.
«А мыться где же?»
«Будем кита вытаскивать!»
Женя шла и смеялась, вспоминая про кита. И, увидев Маринку, весело кивнула ей.
— Максимова, что это ты смеешься?
— Так, ничего, — ответила Женя. — А ты почему с портфелем? Разве капитану портфель полагается?
— Ой, надоело мне с ним таскаться! — отозвалась Маринка. — Он тяжелый!
— А ты его дома оставляй.
— А без него нельзя. Там книги. Я люблю читать.
На следующий день они опять встретились. Они теперь, как назло, встречались очень часто. То в большом зале, то в модельной мастерской, а то у вешалки. Гардеробщица тетя Таня ищет ее пальто, а Маринка уже уткнулась в книгу.
— Кольцова, забирай! Сколько раз тебе повторять! — И тетя Таня сердито сдвигала в сторону Маринкино пальто, лежавшее на перилах.
— Тетя Таня, подождите! Не сердитесь… — Не отрываясь от книги, Маринка шарила рукой по перилам. — Они из плена убежали, а за ними погоня. Их хотят в яму посадить…
— Да хватит тебе читать, дома начитаешься! — качала головой тетя Таня.
Как-то раз Женя пришла в мастерскую, а за соседним верстаком работала Маринка. Она выстругала из дерева длинную учительскую указку и теперь осторожно водила по ней ваткой, пропитанной «морилкой».
Женя поздоровалась и больше в ту сторону не смотрела. Закусив губу, она тонкой пилкой выпиливала ажурные ворота для своего дома. Вдруг она вскрикнула и бросила ворота на верстак.
— Что, порезалась? — подбежала к ней Маринка.
— Нет, испортила! — Женя с досадой показала на ворота. — Рисунок стерся, я и заехала не туда!
— На вот тебе карандаш почернее. — И Маринка полезла в портфель.
Сколько в нем было книг! И «Кавказский пленник», и «Голубая чашка», и еще какая-то толстая с картинками — сразу видно, что интересная!
Роясь в портфеле, Маринка бормотала:
— Я же помню… Я вот сюда его положила. В кармашек, поближе… А «Белеет парус» ты читала? А про Гавроша?..
Женя с уважением посмотрела на Маринку. Сама она теперь тоже много читала.
— Маринка, а где же карандаш?
— Ой, сейчас!
И она снова стала рыться в портфеле.
— Ой, карандаш-то я дома забыла! Знаешь, я его завтра принесу. Я его оставлю вот здесь, на окошке за цветами.
Маринка собрала книги в портфель и громко щелкнула замком.
— Ладно, Женя, до свиданья, я побегу. А то тетя Клава беспокоится.
Она взяла портфель и убежала.
Женя уже знала, что тетя Клава — это высокая, тоненькая девушка, которая всегда ходит с Маринкой. Проводит Маринку в Дом пионеров и сама идет в библиотеку — это совсем близко. А потом Маринка заходит за тетей Клавой, и они вместе едут домой.
На следующий день Женя нашла на окне за горшком бегонии коробку с цветными карандашами «Радуга». В коробке лежала записка:
Женя!
Приходи к нам завтра в гости. Приедет мама. Мы с мамой будем ждать. Не забудь — против станции метро «Сокол», дом 48, квартира 7.
Марина К.
Женя знала, что Маринкина мама сейчас живет неподалеку от Москвы, в маленьком городе. Там, в затоне, около завода зимуют и ремонтируются пароходы. В Москву она приезжает довольно часто.
Женя написала ответ:
Спасибо, в воскресенье не могу. Приходи к нам в 13.00, поедем в музей. Скажи маме, что мы тебя проводим. С нами поедет вожатая.
Глава восьмая. «Я, юный пионер…»
Аля вскинула голову и поднесла горн к губам.
Сегодня горн звучал особенно весело и торжественно. Чувствовалось, что он сегодня собирает девочек для чего-то необыкновенного, радостного и важного.
Аля давно мечтала научиться горнить. Ей казалось: стоит только дунуть — и эта красивая труба сама весело запоет. Но на первом занятии кружка горнистов в Доме пионеров у Али ничего не получилось. Она дула изо всех сил, но ни звука не могла выжать из этой длинной медной трубы.
Аля чуть не расплакалась от стыда и досады. «Не буду я учиться!» Бросила горн на диван и хотела было убежать из комнаты. Ребята засмеялись — у них тоже не очень-то получалось. А руководитель сказал: «Не смущайся, Березкина. Ноты ты знаешь, слух есть — должно получиться. Давай попробуем еще».
Аля снова и снова дула. Вдруг, когда она уже совсем отчаялась, труба рявкнула.
— Так-так, отлично! Продолжай! — Руководитель, отбивая такт, замахал рукой.
Обрадованная Аля опять стала дуть что было сил, прижимая губы к скользкому мундштуку.
Когда урок кончился, руководитель сказал: «Лиха беда начало. Теперь главное — практиковаться побольше!» И Аля практиковалась. Несколько дней подряд по всему детскому дому разносились чудовищные вопли и стоны. Прохожие с недоумением посматривали в открытые окна старинного особняка.
«Аля, что это за рыканье взбесившегося тигра!» — рассердилась наконец Ксения Григорьевна.
«Что вы! Это же сбор на линейку! А вот это… послушайте… это сигнал на обед…»
Ксения Григорьевна вздрогнула и заткнула уши: