Сестры
Шрифт:
Первая мировая война, гражданская война еще усилили это бедствие. По разоренной, голодной стране тогда бродили миллионы сирот без крова, без призора. Я сам по ночам спал где-нибудь в котле, где днем асфальт варили…
Товарищ Ленин и товарищ Сталин сумели спасти ребят, сберечь их и вырастить. Этому благородному делу много сил отдал и ученик Ленина и Сталина — Феликс Эдмундович Дзержинский, имя которого носит ваш дом. Знаете, что он говорил? Сколько детей искалечено борьбой и нуждой. Тут надо прямо броситься на помощь, словно к утопающим.
Война — значит беспризорные дети, значит голодные, оборванные сироты. Так и теперь считается во всем мире. А у нас другое! Во время неслыханно тяжелой Великой Отечественной войны у нас в СССР совсем не было беспризорных. Вот какое невиданное чудо сотворила советская власть! А почему? Да потому, что она заботится о всех детях, о каждом ребенке. Вот и перед каждой из вас открыт широкий, светлый путь…
А как же вы должны ответить на эту заботу? — Летчик показал обеими руками вокруг себя: — Смотрите, здесь собраны подарки нашему любимому вождю и учителю. Помните, девочки: если вы будете хорошими пионерками, будете хорошо учиться и дружно жить и работать, — это лучший подарок от вас товарищу Сталину, партии, Родине.
Пускай этот подарок и не будет виден здесь в зале, — Иван Васильевич показал рукой на витрины, — ничего, Родина оценит ваши старания, настойчивость и прилежание.
Иван Васильевич подошел к большому портрету товарища Сталина.
И летчик и девочки смотрели на такие знакомые, такие дорогие, близкие черты…
Глава девятая. Витино открытие
Нину словно подменили. Иван Васильевич Вершинин говорил с пионерками, и Нина, притихшая, серьезная, как и все, слушала его. Рядом у витрины она заметила Витю. Нина тихонько подошла к нему; ей хотелось, чтобы он рассказал о выставленных под стеклом подарках: старшие ведь всегда всё знают.
— Витя, а это что? — шопотом спросила Нина, показывая на клык моржа. На нем были искусно вырезаны карта Арктики, папанинцы, пес Веселый.
— А это вот что, — также шопотом сказал Витя. — У тебя вот два зуба-клыка, они маленькие. А у моржа клык во какой!
— Никаких у меня клыков нету! — обиделась Нина, пальцем трогая свои мелкие ровные зубы и вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть огромный клык, лежавший на стеклянной полке.
— Этот клык подарили товарищу Сталину полярники, — продолжал Витя. — А в Заполярье сейчас днем и ночью темень, хоть глаз выколи. Снег так и валит. И метель. Только тебе не понять, не доросла еще.
— Нет, я знаю, — тихо проговорила Нина. — Когда я потерялась, тоже была метель. Кругом все белое — столько снегу намело. И ничего в лесу не видно.
— В лесу? А ты как в лес попала?
Но больше Нина ничего не помнила. Она ведь маленькая потерялась, ей всего три года было. И песчинка у нее была, только она давно выпала.
Витя как-то странно, исподлобья посмотрел на Нину. И вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:
— Бабушка! Так это верно! Бабуся!
Нина даже оглянулась — нет ли здесь где-нибудь Витиной бабуси…
Возвращались домой, когда уже смеркалось. Пионерки молчали — говорить не хотелось, так важно и радостно было то, что они сегодня пережили. И только один Витя никак не мог угомониться. Он хлопал Нину по плечу, подмигивал Жене, а то вдруг, ни с того ни с сего, принимался хохотать.
— Витя, чего ты? — удивилась Женя.
— Я? Я ничего! — Витя закрыл лицо кепкой — такой его разбирал смех.
— С ума сошел! — Женя отвернулась. Странные Витины выходки мешали ей думать, сосредоточиться.
В метро на станции «Маяковская» девочки усадили Маринку в поезд, который шел к станции «Сокол».
— Да вы не беспокойтесь, — говорила она. — Как выйду из метро, так сразу наш дом.
Маринкин поезд тронулся. Ребята замахали ей. Маринка кричала сквозь стекло:
— Женя, Нина, приходите!
Маринка уже условилась с девочками, что они в следующее воскресенье придут к ней в гости.
А вот и другой поезд. Витя уселся рядом с Ниной и стал учить ее выговаривать букву «л». И они всю дорогу, пока ехали в метро, весело твердили:
Ложка в плошке, А лук в лукошке!Завтра все уже будет по-другому, думала Женя, неторопливо идя по занесенному снегом тротуару. Ведь теперь она пионерка. Вожатая обещала завтра же дать ей первое пионерское поручение. Интересно, что ей поручат? Скоро у них вечер, торжественный костер ко дню Сталинской Конституции. Жене очень хотелось вместе с Шурой сооружать костер на сцене. К этому вечеру должен приехать дядя Саша. Он все обещает, обещает… То-то он обрадуется: Женя — пионерка!
Положив руки в карманы, Витя поглядывал на Женю. Он все хотел о чем-то спросить ее, но не решался. И только когда уже показался детский дом и пора было прощаться, Витя наконец набрался храбрости:
— Женя, а ты бы узнала свою сестру Зину?.. Вот мы бы ее встретили… вот сейчас…
Женя с недоумением посмотрела на него:
— Конечно! А почему ты спрашиваешь?
— Да так, вообще… — замялся Витя и стал сбивать рукавицей пушистую снежную шапку с каменной тумбы.
— А может, и не узнала бы, — в раздумье проговорила Женя. — Она, наверное, очень выросла, изменилась… Знаешь, Виктор, — она потянула его за рукав, — вот я уверена, что Зина жива! Она обязательно найдется!
У Вити чуть не вырвалось: «Да ведь она уже нашлась, ведь она с тобой, рядом!» Но он во-время удержался. Сначала надо все как следует узнать… Еще там, в музее, Витя хотел поговорить с девочками, но кто девчонкам доверит тайну! Они непременно разболтают. Нет, сначала надо посоветоваться с директором и с бабушкой. А то вдруг что-нибудь окажется не так. Зачем раньше времени будоражить Женю! И, слушая ее, он только снова загадочно хмыкнул.
— Виктор, да что с тобой сегодня?
Витя надвинул кепку на самый нос: