Сеть Антимира
Шрифт:
– Вот именно, – пробормотал Пригоршня. – Зачем, интересно?
И не только рот – еще и руки связали за спиной, так что девушка не могла опираться на палку и с каждым шагом едва не падала. На груди ее висел «Вихрь», один карман куртки топорщился от набитых туда магазинов, из другого торчала перчатка. Ника ковыляла быстро, вращая глазами, мычала – вроде хотела что-то сказать.
– Бросай! – крикнул Роб.
– Химик, приготовься, – зашептал Пригоршня. – Я замахиваюсь – ты бежишь к ней.
– Они держат оружие
– Правильно, поэтому я бросаю, ты ее хватаешь, и сразу валим в кусты. Диск, ты ж видишь, нас обоих прикрывает, когда мы рядом, пушка не реагирует. Но когда я его брошу… Опасность не только от этих типов будет, но и с вездехода. Ты вырубил радиостанцию на борту? Чтоб они с бразером Вилом не связались, кем бы он там ни был.
– Разбил динамик и сломал верньер, на большее времени не было.
– Бросай! – взревел Ведьмак, шагнув к ним, и поднял трость.
– Бегом! – приказал Пригоршня, замахиваясь.
Ника замотала головой. Химик метнулся к ней, она громко замычала, когда он поднял ее на руки. Схватил одной рукой «Вихрь» и, на бегу оглядываясь, направил короткий ствол в сторону города.
Пригоршня швырнул диск. Подальше, со всей силы, с широкого замаха, но не в сторону клумбы под домом, а сильно правее. Диск летающей тарелочкой блеснул высоко в воздухе. Ведьмак рявкнул что-то, и Роб сорвался с места. Красиво он двигался – крупный, гибкий, ловкий. Сначала бежал, потом прыгнул, вроде голкипер за отправленным в «девятку» мячом. И поймал таки, прижав к груди, покатился по асфальту.
Пригоршня вслед за Химиком ломанулся в камыши.
Странно, что сзади не пытались стрелять, вообще никакой движухи в их сторону не было. Может и вправду Ведьмаку на всё положить с большим аномальным прибором, кроме его непонятной миссии?
Ника еще мычала что-то, дергала головой, прижатой к груди Химика. Они с треском и хлюпаньем пронеслись через камыши, выскочили на полянку и свернули в глубину болота. Пересекли проплешину, усеянную тусклыми лужицами и мелкими желтыми кустиками. Земля становилась все более рыхлой, а луж все больше.
И туман гуще – это хорошо. Химик уже тяжело дышал, Ника все дергалась у него на руках, все не хотела затихать. Снова камыш, холмик, большая лужа грязи, кочки, опять холмик… На его вершине остановились. Здесь уже висел приличный туман, и хотя друг друга видели нормально, но вездеход, площадка и дома пропали.
Пригоршня забрал у Химика оружие. Ника замотала головой, Химик поставил ее, стянул с лица грязную повязку, кажется, тот самый платок, который Барс нацепил на палку. Повернул спиной к себе и принялся развязывать руки. Покачнувшись, девушка навалилась на него. Потом качнулась вперед и упала Пригоршне на грудь. Сползла бы на землю, если бы он ее не подхватил. Обняв легкое тело, удивился: холодная какая.
– Андрей… – шепнула она, пытаясь обернуться. – Андрей, они…
Лицо
Пригоршня положил дочку Артура Кауфмана на землю, они склонились над ней.
– Андрей…
– Я здесь, – сказал Химик. – Что с тобой?
– Он… Ведьмак…
– Что?
– Он меня отравил. Перед тем, как сюда…
– Чем отравил?! – дернулся Химик.
– Не знаю. Что-то… влил… заставил… Внутри будто кусок льда… растет, я вся…
– Он дал тебе вытяжку из «снежка», – понял Химик. Голос его помертвел.
– Послушайте, – прошептала Ника, и они склонились ниже. – В музее, объект, Ведьмак называет его Маяком… Он решил… Решил, что когда десять лет назад… Когда отец вынимал «доминатор», Маяк настроился на его психоматрицу. Поэтому привели меня, чтобы я вошла в музей. У меня его психотип. Ведьмак считал, что я… Маяк подпустит только отца или меня, а больше никого. Поэтому не зомбировал. Чтобы ничего не изменить во мне… Чтобы Маяк меня опознал, и его можно было забрать.
Химик молчал, лишь громко сопел, и Пригоршня сам задал вопрос:
– Для чего все это Ведьмаку и что он сбирается делать дальше?
– Я не знаю, – шепнула она. Изо рта ее плеснулось облачко пара. – Они говорили, про какую-то красную воду. И ковчег. Что они… Что Маяк инициирует…
– Вот и Вил болтал про всякие «вотер-реды»… – начал Пригоршня, но заткнулся, когда Химик скрюченными пальцами вцепился в его плечо.
Ника продолжала бормотать, слабо двигая губами, на которых серебрился иней:
– Они еще говорили… надо опасаться… новых тварей. Чудовищ из сети. Из транс… транс-пространственной… из аномальной сети. Андрей, вам надо… Найдите Полуночника! Он знает, где Ковчег! – вдруг громко выдохнула она, обдав их лица холодным дыханием.
– У Ведьмака может быть противоядие! – Химик, вскочив, рванул у Пригоршни «Вихрь».
– Она мертва, – сказал тот, приглядываясь к лежащей у ног девушке. – Все, уже мертва. Да погоди ты!
Но гипер, слетев с холма, побежал назад к городу.
– Стой! Подожди, говорю! – крикнул Пригоршня вслед.
Стеклянные глаза Ники обратились к небу. Губы побелели, от тела шел легкий холодок, будто стоишь возле раскрытого холодильника.
Он достал из ее карманов три магазина и перчатку-«асур». Грубая шершавая кожа, пальцев нет, на тыльной стороне закреплен толстый металлический овал, оправа для крупного камня, вроде светлого янтаря. Внутри камня узор, большая красивая снежинка из тончайших ярко-серебристых дорожек, напоминающая запаянную в камень фантастическую электронную схему. От металлической оправы в кожу перчатки уходили волоски контактов, а изнанку покрывала чешуя из треугольных пластинок. Если надеть перчатку, они плотно прижимались к руке.