Сеть Антимира
Шрифт:
– Кстати! – Пригоршня, щелкнув пальцами, вытащил из-под кресла автомат, найденный в песочнице. – Вот, что я нашел. Лежал там в песке среди костей, я думаю, это ствол одного из членов экипажа.
Химик оглядел штурмовую винтовку и сказал неуверенно:
– М16?
Если ты в чем-то разбираешься – всегда приятно на эту тему поумничать, и Пригоршня стал умничать:
– Это «Стоунер-49», причем особый. Таких модификаций, говорят, было всего с десяток, их склепали для Афгана, чтоб можно было стрелять пулями от «калаша».
– Ну? – не понял Химик.
– Этот «Стоунер» – более поздний вариант тех старых карабинов. И тоже под патрон,
– Та-ак, – протянул Химик. – Действительно, любопытно, хотя и мало о чем говорит. В общем, это американское оружие?
– Ага. Но у сил КАС, миротворческого контингента, ну и у солдат тех стран, на территории которых лежит Зона, оружие больше европейское, бельгийское и русское. «Эмок» я ни на Периметре, ни в Зоне вообще ни разу не видел, и уж тем более – такой редкой модификации. Это еще не значит, что место, откуда прикатил вездеход, занято именно американцами. Но есть такое чувство, что хозяйничают там не ООНовцы, и не КАС. И не русские, скорее всего, да и не поляки с белорусами или украинцами. Вряд ли бы они «Стоунеры» таскали.
– Интересно, – повторил Химик и допил воду. – А стрелять ты из нее пытался? Сколько вообще она пролежала в песке, есть возможность определить? Если карабин принадлежал человеку из вездехода, то это может быть полезная информация.
Пригоршня покрутил оружие в руках:
– В принципе, если патроны не в воде, то им ничего не будет. У них срок службы большое. У оружия ресурс без стрельбы с полвека минимум. Но если из него успели пострелять, значит, нагар внутри, он потихоньку разъест металл. Спустя какое-то время карабин может не выстрелить. Надо разбирать, все тщательно проверять, особенно пружину. Скорее всего, оно разок гахнет, но на этом все. Лопнет пружина, гильзу раздует в стволе, еще что-то произойдет. УСМ мог проржаветь, плюс нагар – прикипит, какие-то подвижные детали и узлы не сработают… Только если в стволе есть патрон, разок выстрелит, а дальше – вряд ли. Спусковой крючок отвалится или еще какая-то ерунда приключится, перезарядить не выйдет. Ну или можно…
– Ладно, ладно, я понял. Нужно пробовать выйти на связь с твоим Вилом Киссом. Кстати, «сэньёр эссистэнт» – это почти наверняка «старший лаборант» на английском. К сеньорам с итальянцами оно отношения не имеет.
– Выйти на связь, конечно, надо попробовать, а поесть ты не хочешь? – спросил Пригоршня, открывая крышку люка. – Или выпить? Не воды, в смысле. Там сзади коробки, в них жратва и немного ликера. Гиперы нормальную человеческую еду употребляют, или ты теперь корешки и водоросли кушаешь? И насчет выпивки как?
– Как-то мне пока не довелось проверить, – сказал Химик. – Алкоголь я точно не рискну в это тело вливать, а насчет еды… Надо попробовать осторожно. Есть-то мне уже давно хочется.
– Вот и проверь, а я пока выйду отлить.
Оставив винтовку в отсеке, Пригоршня выбрался на броню, спрыгнул. Кости все также белели в песочнице, наполовину закопанный череп пялился дырами глазниц. Как-то неловко было мочиться на детской площадке, Пригоршня отошел за нее, обогнул заросли осоки. Вжикнул «молнией» и занялся делом. Впереди были крайние дома Полесья, без черных силуэтов они выглядели голыми. И ощущение пустоты, царящей во всем городе, усилилось.
Пригоршня уже застегивался,
Последнее пятно исчезло, новые уже не возникали.
– Ну, и что на этот раз? – угрюмо спросил Пригоршня.
Все-таки пообвыкся он к местным делам, не вызывали они больше такого изумления, как раньше. Появились светящиеся пятна над асфальтом, потом исчезли – да и Зона с ними. Пусть катятся вслед за человеческими силуэтами со стен домов, которые тоже пропали. Мы и не такое видывали!
Подойдя к вездеходу, он услышал оттуда приглушенные голоса, шорохи и скрип помех. Ого, Химик с бразером Вили на связь вышел! Отлично, теперь что-то прояснится!
Пригоршня забрался на вездеход, но в люк не полез. Скользнув взглядом по уходящей к центру Полесья улице, тихо позвал:
– Химик!
– Where are you, mister Veel? – доносилось снизу. – Speak louder, I can’t hear almost anything!
– Химик!
– Погоди, я занят. У нас обоих английский совсем не родной, такую пургу, если честно, несем…
– Заткнись и посмотри сюда!
– Чего?
– Сюда, говорю! Да выгляни ты!
– Sorry, Veel…
Химик недовольно высунулся в люк. Пригоршня показал направление, и они уставились на отряд, приближающийся по улице. Впереди шагал высокий ворг – кажется, Роб-Титомир – за ним четверо синекожих что-то несли. Замыкали Ведьмак, Ника Кауфман и Барс.
– Что у них в руках? – спросил Пригоршня, приподнимаясь на броне. Ноша была завернута в брезент: что-то длинное и сглаженных очертаний, больше ничего не разобрать. – Это тот самый объект из музея? Зачем они его тащат куда-то?
– Я понял! – взволнованно зашептал Химик. – Ведьмак собирался… так вот, почему у него был диск! Он собирался объединить «доминатор» с объектом и на вездеходе транспортировать его куда-то дальше!
– Куда? К месту, где сидит бразер Вили? В эту лабораторию секретную, или что там у них? То есть лысый про них знает, или как-то связан с ними?
В этот момент Роб, оглянувшись на Ведьмака, показал в сторону вездехода. Донеслись голоса – в отряде заметили двух людей на броне.
Выяснилось, что Тоха чует местность. Такой у него был талант: загодя распознавать опасности и труднопроходимые участки. Здесь, в центре Зоны, возле Блуждающего города, по словам двух странников, аномалий, то есть сатанинских метин, почти не было. Да и мутантов тоже. Вот разве что гиперы…
Странники относились к мутантам, как к проклятым посланцам дьявола или кому-то в этом роде, но к гиперам ненависти не испытывали. Считали их дикарями, не хорошими и не плохими, просто бесхитростными душами. Гиперов внутри Петли было немного, несколько небольших групп, они хаотично перемещались по болотам, враждовали и вступали в союзы. На других нападали, только если вторгнуться на их территорию, чего странники старались не делать. Кстати, в последнее время болотных жителей почему-то было совсем не видно.