Сеть для Миродержцев
Шрифт:
Я даже сам заслушался. Особенно насчет палицы… тличный комплимент с двойным смыслом!
— И я приветствую тебя, царевич, однако называть другом погожу, — хмуро бросил Панчалиец, дымчатым леопардом соскакивая с коня.
Дубина дубиной, а роль свою он играл отлично!
— Что случилось, о изобильный подвигами? — выгнул брови луками мой кузен. — Я чем-то обидел или прогневал тебя? Скорее назови причину, и я мигом постараюсь загладить вину!
— Может, вины твоей в том нет, Сокол из Благоуханной, но твоя держава нанесла жестокую обиду
Я подметил эти "Сокол из Благоуханной" и "твоя держава".
Балансируя на грани оскорбления, Панчалиец одновременно намекал на будущее царствование кузена!
— Обиду? Жестокую?! Какую ж, царевич?! К наследникам уже спешили наши советники и трое людей из свиты Друпады. Впрочем, я был рядом с самого начала. Да и говорили оба царевича в полный голос, чтобы слышали все кому надо.
— Менее года назад я лично приезжал свататься к твоей сестре, прекрасной Гандхари! И, хотя ваш отец забыл сказать мне "да", прямого отказа я тоже не получил! А теперь я узнаю, что мою невесту везут в Город Слона на посмешище — отдавать в жены слепцу-недорослю! Жениху, чье имя "Стойкий Государь" — издевка! Чье единственное достоинство — звание внука Гангеи Грозного! Как это понимать, царевич?! Я привык считать тебя шурином, вторым братом! Объяснись!
Теперь Друпада переигрывал. Или это его пылкие чувства к нашей Гандхари… Нет, цари не должны да-ьать сердцу волю! ох, какой замечательный царь получился бы из меня! Боги, куда вы смотрите?!
Некоторое время Сокол молчал, словно раздумывая над ответом. Глубокое смущение читалось во всем облике наследника престола. Ах, Игрок! Мастер…
— Сговору между Благоуханной и Хастинапуром относительно этого брака уже больше десяти лет! — не выдержал один из наших советников. — Уймись, Панчалиец, и не гневи небо!
Вот именно на это Сокол и рассчитывал, выдерж вая паузу. И рассчитал, как всегда, точно. Кажется начинаю понимать, отчего ему так везет в кости!
— Действительно, царевич, успокойся! — вмешался другой советник. — Царевна Гандхари была предназначена в жены Слепцу чуть ли не с самого рождения! Кроме того, отец невесты ведь не дал прямого согласия на ваш с ней брак?
Гладколицый старик евнух в одеяниях цвета морской волны, известный законник и казуист, хитро сощурился.
Я всегда его недолюбливал, но на этот раз скопец играл нам на руку.
Улыбаясь про себя, я встал поближе к кузену, в надежде облечься аурой его всегдашнего везения.
— Погодите-погодите, — вдруг заговорил Сокол, словно только сейчас обретя дар речи. — Ведь мой великий отец не давал окончательного согласия и сватам Грозного! Помните, как он тогда выразился? Весьма, весьма неопределенно… Или кто-то знает, что могучий раджа одновременно договаривался с Грозным исподтишка, за спинами совета и наследника?! Я спрашиваю!
Советники молчали. Скопец ковырял землю загнутым носком туфли из тисненой кожи. Серебро носка покрывалось пылью… можно даже сказать — "прахом земным".
Вопрос Сокола не
— Отмечу с благоговением, — продолжал меж тем кузен, постепенно вновь обретая уверенность в себе что ясно читалось по его тону). — Мой отец, уклончиво ответил обоим женихам. И Панчалиец-может претендовать на руку моей сестры с тем же, а озможно, и с большим правом, чем Слепец из Города Слона!
— Прости меня. Сокол! — с чувством провозгласил Друпада, смахивая непрошеную слезу прямо на меня. — Я возвел поклеп на своего ближайшего друга! Прости и вели прислуживать тебе при утренних омовениях!
— Это лишнее, — чинно ответствовал мой кузен, но слова его потонули в возмущенных возгласах советников:
— Опомнись, царевич!
— Нарушить волю отца-раджи! Святотатство!
— Нас посылали со свадебным поездом в Хастинапур, а не в столицу панчалов!
— Грозный! Что скажет по этому поводу Грозный?!
— Мы не хотим войны с Хастинапуром!
— А с панчалами? — как бы между делом ввернул Друпада.
Нет, все-таки он не такая уж и дубина! Или за год пообтесался?
— У меня есть странное предчувствие, что очень скоро вам придется слушаться меня, а не раджу-отца, — тихо процедил Сокол, но его вновь услышали все кому следовало, и гомон разом стих. — А сейчас… Пока мой великий отец сидит в тени царского зонта, я не решусь пойти против его воли. Тем не менее притязания царевича Друпады кажутся мне вполне обоснованными. Поэтому я нахожусь в затруднении… Что посоветуете мне вы, чей долг — приходить на помощь государям в трудную минуту?
Воцарилась тишина. Советники прекрасно понимали, что от их ответа сейчас зависит не только судьба яагоуханной, но и их собственная судьба. А попадать немилость к будущему радже никому не хотелось — о колах уже говорилось отдельно…
И вот тут-то пробил мой час!
Я с достоинством выступил вперед, оправив складки моего прекрасно сшитого и благоухающего одеяния, дождался, пока взгляды всех присутствующих окажутся прикованными ко мне, и возвестил:
— Прими, царевич, мудрый совет! Двое благородных царевичей претендуют на руку твоей сестры, и права обоих примерно равны. Потому нам стоит обратиться за советом к всеведущим богам — лишь они по-моему, в силах разрешить этот спор! Решение небожителей будет окончательным, и только безумец посмеет оспорить его!
Отлично сказано! Не зря я так долго готовился к моменту своего триумфа!
И в этот самый момент со стороны шатра царевны раздались шум, визг и испуганные крики служанок — вопли усиливались, приближаясь к нам.
Все шло по плану. Перед нами стояли две Гандхари, с неприязнью и изумлением косясь друг на друга!
От волнения я с трудом сдерживал злорадную ухмылку, которая сейчас была бы совсем некстати. Но все-таки я не зря столько лет учился сохранять невозмутимость в любой ситуации…