Сетевая вечность
Шрифт:
– Вам помочь?
– Не нужно, - она отмахнулась рукой от подоспевшего к ней мужчины. Второй же особой прыти не проявлял. Спустив ноги на пол она с усилием надавила пятками на ворсинки черного ковра. Чувствительность была в самый раз, что бы встать. Приподнявшись, она чуть было не потеряла равновесия, но стоящий рядом санитар придержал её за плечи.
– Вы сможете идти?
– с тревогой спросил тот. Эмму начинала раздражать эта навязчивая забота.
– Да.
– коротко ответила она.
Она направилась к двери, которую тут же распахнул, казалось бы, лишь для этого сюда пришедший, молодой санитар. Выйдя вперёд Эммы, парень развернул ей на встречу кресло. Как оказалось, оно было и вправду нужно, девушка едва стояла на ногах. Боли не было, но в груди стояла тягучая тяжесть.
Вдоль коридоров. Ничего примечательного, стены не зеркальные, простые, все из зелёного пластика, на котором белыми буквами в чёрном контуре
– Мадмуазель, рад Вас снова видеть.
– подходя к Эмме, поприветствовал её Моро.
– Вы так любезны.
– ответила ему девушка, попытавшись слегка улыбнуться. Судя по тому, что улыбка на лице мужчина ослабла, вышло у неё это не очень.
– Сейчас вы увидите то, над чем наши учёные и конструкторы работали несколько месяцев!
– слова Пола звучали довольно торжественно.
– вы, ребята, можете откланяться, Вам там делать нечего.
Санитары, слегка поклонившись Полу, удалились, передав ему управление коляской.
– Так кто же Вы, месье Моро?
Моро задумался, карикатурно приподняв нижнюю губу.
– Как Вы отреагируете, мадмуазель Ленновски, если я скажу что я Ваш прямой начальник.
Эмма удивлённо расширила глаза.
– Ох, нет, не переживайте, это не должно повлиять на наши отношения. Политика корпорации.
– Да, сэр...
– Эмма решила закрыть тему как можно скорее.
Тем временем они прошли через очередную дверь и оказались в круглом помещение. Потолок в нём походил на стеклянный купол старинного собора, стекла которого были выглядели как застывшая рябь изумрудной воды. Нижняя же часть помещения была сделана из какого-то матового пластика сероватых тонов. Посередине помещения стояла капсула чем-то похожая на крупнокалиберный оружейный заряд, который Эмма не раз видела в старых фильмах. Такого же медного цвета, такая же блестящая, будто только что отполированная. Ничего лишнего, лишь Т образная отметина вдоль всего корпуса.
– БВОС. Блок внешнего оперирования сетью.
– пояснил мистер Моро.
– Какой именно?
– чуть слышно сказала Эмма, голос тихим эхом наполнил помещения.
– Той, с которой Вы сможете работать.
– Я?
– Вы.
– Моро улыбался.
– И как я, по-Вашему, это сделаю?
– Эмма была растеряна. Впервые её посетило чувство того, что они могли ошибиться, и она не справится.
– Для начало, прошу в БВОС.
– он указал на распахнувшиеся по Т образному срезу створки. За створками Эмма увидела крупное кресло, с эргономичными подлокотниками и нависающей над спинкой диадемой, опутанной сплошь какими-то проводами и контактами. Ещё раз осмотрев, подлокотники она увидела, что и вдоль них протянулись подобные диадемы.
– И я должна туда сесть?
– лицо Эммы стало встревоженным.
– Садитесь, а я расскажу Вам подробности, по мере того, как буду подключать Вас. Не бойтесь, он работает, я проверял лично.
Эмме ничего не осталось кроме как подчиниться.
– Положите руки на подлокотники, так... Да. Хорошо, я сейчас зафиксирую троды, это не больно... Хорошо. И так, как же мы этого добились?
– Моро опустил на левую руку Эммы одну из диадем, после чего нажал на едва заметные кнопки вдоль корпуса дугообразной железки. Диадема оказалась прохладной, но рука в ней в целом оставалась свободной.
– Для начало мы выяснили каким именно образом ЛИЧ вводит человека в гипнотический сон, столь важный для входа в Внешнюю сеть. Как Вы понимаете, New Medical не особо делилась подробностями о устройстве их изобретения, мы же в свою очередь не задавали лишних вопросов.
– вторая диадема была подключена.
– Наш химический отдел обнаружил у испытуемых некую гормональную активность, вызванную входом в сеть. Тогда и были сделаны открытия, позволяющие создать данный Блок. Однако, вход во внутреннею сеть, вследствие её неадаптированности под человеческое восприятие, куда более сложен. Он требует намного более тонкой подстройки программ и техники, нацеленной на то, что бы погрузить человека в состояние необходимого транса - третья диадема зафиксировалась на руке.
–
– со второй рукой Пол управился в два раза быстрей.
– Я до сих пор не верю в успех этого проекта, я настаивал, что мы можем сами вырастить и воспитать как того требуют обстоятельства, собственного оператора, преданного нашим взглядам... 15-20 лет... Но Адам не стал меня слушать. Он нашёл Вас и сделал свой выбор. И вряд ли хоть кто-то сможет его переубедить. Эмма, сейчас я одену УШВИ на вашу голову, а Вы постарайтесь расслабиться, БВОСУ потребуется время. Он должен будет проанализировать Ваше ДНК и ЭМРТ, затем синтезировать нужное количество необходимых для Вас гормонов, после чего сделать укол в район шейного позвонка, поэтому мне придётся зафиксировать Вашу голову. Прошу не ворочаться, хотя в машине и стоят всевозможные предохранители и фиксаторы, никто не застрахован на все сто, Вы меня поняли.
С этими словами, углепластиковые щипцы по обе стороны от сиденья, сковали Эмме шею и нижнюю челюсть, она хотела сказать, что ни будь против, глядя на сосредоточенного Пола, только что отпустившего установленную на голову девушки диадему, но внезапно почувствовала острую боль в затылочной области головы.
– Удачного путешествия, мадмуазель Ленновски.
– голос Пола размывался в нарастающем гудении в ушах Эммы. Створки Блока замкнулись, погрузив Эмму в темноту. Доля секунд. Яркий свет. Божественная свобода.
Глава 5
– Итак, мой любимый пациент.
– он всегда называет тебя любимым, и уж если на то пошло, он называет так каждого вошедшего в его кабинет.
– как Ваше самочувствие? Жалобы есть?
– доктор с седеющими волосами издал смешок.
– или, может быть, предложения?
Ты сидишь в мягком кресле, чем-то похожим на кресла в кабинетах стоматологов, на твоей голове с десяток тродов, ровным кругом от виска до виска, в правой руке пластинка площадью не больше 8 сантиметров и с эргономичной ручкой, дабы её было удобно держать. Ты осуждающе смотришь на лечащего врача, так как считаешь его шутки, мягко говоря, идиотскими. Твоя левая рука запечатана в пену гипса, который покоится на качелях бинтов, замкнутых кругом на твоей шеи. Макколди, как ты себя чувствуешь? Дерьмово, не правда ли? Четыре сломанных ребра уже целы, генная инженерия, стволовые клетки и хрен знает что ещё, заметно ускоряют заживление тканей, в том числе и костных, но с рукой похуже, да? С рукой хуже в разы, так как от кости остался чуть ли не порошок, приятного мало. Да и поясница порой до сих пор ноет, но это ерунда, зажила так же как рёбра. В руке теперь угле-пластиковая пластина, которая, вероятно останется навсегда, так как в большей степени именно она теперь играет роль предплечья. Стив, но ведь ты здесь не для этого?
– Стив, Вы не могли бы оказать услугу и закрыть свой левый глаз скиаскопической линейкой?
– лицо врача стало заметно серьёзней, в ответ на твою недружелюбную реакцию. Ты уже привык, что таким дурацким именем он именует пластиковую дощечку под твоей здоровой рукой. Ты безоговорочно берёшь её.
– прекрасно, мой милый друг... Закройте, пожалуйста, Ваш левый глаз.
Ты закрываешь глаз пластиком и смотришь на чуть потускневший мир новым приобретением, NMeye, искусственный глаз, почти последнего поколения, во славу DuOtis и корпоративной страховке. Не будь её, пришлось бы брать дешёвые аналоги, EyeCan или Nikeye, дешёвый ширпотреб, не более. Ты смотришь на врача, а тот в свою очередь достаёт что-то из своей синей папки. Как оказалось, на поверки, серый лист бумаги.
– Стив, какого цвета лист?
– внимательно изучая твою реакцию, спрашивает он.
– Как и моя жизнь, док. Серая.
– во все глаза, а если точнее во весь свой синтетический глаз, смотришь ты на листок.
Док тяжело вздыхает.
– Что ж... Можете убрать линейку. Ну как, так лучше?
– он потирает нос свободной рукой.
Ты открываешь здоровый глаз. Теперь то ты видишь, что бумажка оказалась слегка голубоватой, этакий металлик или что-то типа того.
– Не расстраивайтесь, мой дорогой друг, тут вопрос адаптации.
– врач кладёт руки на колени и потирает свои белые больничные штаны.
– Вскоре, увы, я не могу сказать точно, Ваш мозг привыкнет к цветовосприятию импланта.