Шрифт:
Часть I
Глава 1
Платформа была такая, на которую каждый хотя бы раз в жизни приезжал летом вечерней электричкой.
Но очень давно уже Алеся не оказывалась на дачных платформах, которые и названия даже не имеют, просто написано «71-й километр» или что-нибудь такое. Маргарита была ее первой настоящей московской подругой, у которой есть настоящая московская дача. Именно дача в старом дачном поселке, а не дворец за двухметровым забором.
Мама у Маргариты была старенькая и прозрачная, как фиалка, вложенная между страницами книги. Рано утром она читала по-итальянски, сидя в плетеном кресле на веранде, а когда проснулись Алеся и Маргарита, сварила им кофе в медном кофейнике. Алеся думала, такие кофейники бывают только в стихотворении Маршака про старушку и пуделя.
На этой даче цвели мальвы, как у бабушки в Багничах. Открыв утром окно, Алеся вспомнила, что в детстве делала мальвовых принцесс, насаживая на спички цветы вместо платьев и нераспустившиеся бутоны вместо головок в коронах. Очень красивые принцессы получались, розовые и малиновые. Бабушка сердилась, что внучка цветы обрывает, но сердилась все-таки не очень, мальвы-то вдоль загороди стояли вереницей.
В общем, два дня, которые Алеся провела в Мамонтовке, были прекрасны. Не только потому, что спала как убитая и отдохнула, как в отпуске, но потому что все очень просто было в скрипучем старом доме под березами и соснами, и от этого нисходил на душу покой. От простоты Алеся в Москве отвыкла.
Маргарита хотела проводить ее до электрички, но она отказалась: собирался дождь, и если к платформе еще можно успеть до него, то вернуться обратно Рита не успеет точно.
Электричка все не приходила. Открыв в телефоне приложение, Алеся обнаружила, что ее отменили, а следующая будет через полчаса.
Она села на лавочку под навесом. И почему было заранее не глянуть? Людей на платформе почти нет – видимо, многие оказались предусмотрительнее.
– Берите ежевику! – услышала она хриплый голос. – Самая полезная ягода, шлаки выводит из организма.
Повернув голову, Алеся увидела, что рядом с навесом топчется алкашка, которую она встретила по дороге к платформе. Пятнадцать минут назад та попросила у нее сигарету и осталась недовольна, что девушка некурящая – какие все зожники стали! А теперь, значит, вывод шлаков пропагандирует.
– Никаких шлаков в организме нет, – ответил мужчина, которому алкашка протягивала банку с ежевикой.
Алеся посмотрела на него с интересом. Человека, знающего это, она последний раз видела в медицинском колледже, он был куратором ее группы. То есть и в больницах, где она работала, тоже, конечно, нашлись бы такие люди, но на работе речь о шлаках как-то не заходила.
– Как же нету! – хмыкнула
– Не сомневаюсь, – усмехнулся он. – Вдоль шоссе собирали? Ладно, давайте. Только вместе с банкой.
Та с готовностью сунула ему банку, выхватила у него из рук деньги и припустила по лесенке вниз с платформы – к магазину, конечно.
На вид человек интеллигентный. И не похоже, что ему нужны ягоды, собранные у шоссе. Он сел рядом с Алесей на лавочку. Она чуть не спросила, зачем он купил ежевику, но не спросила, конечно.
– Смешно? – Он покосился на нее. – Ну да, приобретение не из ценных. Но не обязательно же это съедать.
– А зачем тогда купили? – все-таки поинтересовалась Алеся.
Как это он заметил, что ей смешно? Она и не улыбалась даже.
– Просящему у тебя – дай, – объяснил он. – Я не религиозен, но это одна из тех библейских максим, с которыми готов согласиться.
«Если каждому давать, поломается кровать», – вспомнила она детсадовскую поговорку.
Но тут же поняла, что у самой так всегда и выходило: если что-нибудь просили прямо у нее, то отказать не получалось. Хотя в любых других случаях она руководствовалась здравым смыслом.
– А вообще-то ничего себе ежевика. – Он высыпал из банки несколько ягод на ладонь, а потом отправил в рот. – Спелая. Угощайтесь, если таблицы Менделеева не боитесь.
Алеся засмеялась и тоже подставила ладонь. Собеседник не был похож на сухую фиалку, но все-таки напоминал Маргаритину маму. Не исключено, что узкая книга, которая выглядывает из кармана его куртки, итальянская.
– Электричку отменили, – на всякий случай сообщила Алеся.
Может, он приложениями не пользуется, все-таки не очень молодой.
– Да, я по дороге посмотрел, – кивнул он. – Но с полпути возвращаться уже смысла не было.
– Из Мамонтовки шли?
– Прямо за вами.
– Я в гости приезжала, – зачем-то сказала она. – К подруге.
– Да, я понял, что вы не наша. Не мамонтовская, в смысле. Игорь Павлович, – представился он.
Хорошо, что сразу с отчеством – может, клеиться не намерен. Ничего отталкивающего в нем нет, и глаза умные, но было бы неприятно, если б стал приставать. Лет ему за пятьдесят уже, наверное, и для чего она такому? Поднять самооценку, больше ни для чего.
– Алеся, – ответила она.
– Ух ты! Как у Куприна. Из Украины?
– Из Беларуси. У Куприна Олеся через «о», а я через «а».
– А полное имя как будет?
– Так и будет.
– Вы из Минска?
– Из Пинска. Это в Брестской области. Полесье.
– И давно в Москве? Извините, – оговорился он. – Отвечать не обязательно.
Конечно, не обязательно. Но видно же, что ему действительно интересно, и человек приличный – почему не ответить?
– Год. Я медсестра.
– В поликлинике работаете?