Сети зла
Шрифт:
Вздохнув. Магдалина демонстративно отвернулась от мастера и принялась без стеснения разглядывать Горро.
– Вот эта пружина из превосходной толедской стали, – заторопился Стратопедавт. – Лучше было бы взять вендийскую или, на худой конец, персидскую, но они дорого стоят… Так вот, эта пружина сжимается вот этими рычагами и фиксируется вот этим крючочком. Как известно, сила упругости равна…
– Короче, Архимед… – капризно надув губки, изрекла Магдалина, рассматривая то длинные рычаги, явно вызывавшие в ней какие-то мысли,
– Повинуюсь госпоже! Одним словом, при весе в сто куявских пудов она мечет снаряды в пять пудов каждый на две тысячи шагов.
– Две тысячи?! Что ты говог'ишь, слуга?! – восхитился Аргантоний. – Так далеко?!
– Ну, – скромно потупился ахаец, – дело тут не только в катапульте, но и в снарядах. Обычные баллисты заряжаются кое-как обтесанными камнями, в лучшем случае глиняными ядрами. Моя же…
Он сдернул чехол, и взорам собравшихся предстал штабель из пары дюжин вытянутых продолговатых снарядов, чьи корпуса в рост человека напоминали амфоры. Другие были толщиной в руку и отлиты из темно-серого металла…
Были тут и еще более странные боеприпасы – картонные (из старых папирусов), оплетенные просмоленным шпагатом.
– Вот, прошу. – Стратопедавт протянул к ним обе руки. – Как вы видите, они вытянуты и имеют на конце оперение, подобное тому, что на стреле. И поэтому летят куда дальше.
– Да, да, г'азумеется, – с важным видом кивнул Аргантоний.
Магдалина молча разглядывала изделия, томно приоткрыв свой ротик. Судя по выражению лица, вытянутые продолговатые тела смертоносных штук вызывали у нее какие-то свои, далекие от войны мысли.
– Вот эти, – жест в сторону серых, – отлиты из свинца. Он вообще дешев, а в ваших землях, ваше величество, где так много серебряных рудников, этот металл вообще почти ничего не стоит. Эти стрелы летят дальше всего – две тысячи пятьсот шагов… Почти, – уточнил он.
– Пг'екг'асно! – пришел в восторг царь.
– Это простые стрелы, правда, из обожженной глины – в любой гончарной мастерской сделают хоть тысячу в день. – А вот эти, – указал ахаец на пук железных стрел меньшего размера, – заряжаются по два десятка сразу…
– А бумажные? – заинтересовался Аргантоний.
– Это, ваше величество, особые снаряды, – пояснил мастер. – Внутри они набиты обычными стрелами для арбалетов. Если поджечь эту веревку (она пропитана смолой и серой), то в своей высшей точке полета снаряд рассыплется, и на головы ваших врагов упадет целая туча стрел!
– Пг'евосходно! – Претендент на престол был искренне восхищен.
– Ну, а здесь, – Стратопедавт любовно погладил толстый снаряд с деревянным хвостом, – мое последнее изобретение. Он тоже пустотелый, но его начиняют не стрелами, а «диким огнем». Вот, изволите видеть, через это отверстие.
Его палец с обгрызенным ногтем ткнул в смоляную печать с трезубцем – гербом Тартесса, из которой торчал кончик фитиля.
– Перед выстрелом вот этот фитиль поджигают, и когда смола тает, содержимое начинает стекать вниз. Да, конечно, зажигательные снаряды придуманы уже давно, но много ли с них было проку? Ну, подожжет он пару домов от силы. А после каждого выстрела вот таким вот будет оставаться самый настоящий огненный след…
В эти минуты Стратопедавт был по-настоящему счастлив.
Еще бы! Сколько месяцев и лет он обивал пороги военного министерства в Александрии! Сколько раз пытался втолковать заседающим там старым дуракам, насколько его изобретения будут полезны Империи! С каким презрением эти трибуны и легаты, у которых мозгов меньше, чем у их лошадей, смотрели на него. Как же, жалкий учителишка, ни разу не бравший в руки меча, смеет их учить! А находились и такие, которые даже называли его изобретения «бесчестными и жестокими, недостойными честного имени оружия»!
Ну, ничего. Нашелся, слава богам, человек, который понял его и оценил! Он, Стратопедавт, еще покажет всем, кто чего стоит!
Аргантоний, однако, слегка нахмурился:
– Так ты говог'ишь, слуга, он зажигательный? Но г'азумно ли будет поджигать г'ог'од, который принадлежит мне?
– О, ваше величество! – Стратопедавт забеспокоился: чего доброго, этот недоделанный монарх еще не разрешит провести испытания его изобретения. – Один-два снаряда не причинят большого вреда, – торопливо изрек ахаец. – Тем более если выбрать целью какой-нибудь нищий квартал. Но за то это до смерти напугает бунтовщиков и заставит немедля покориться вашему величеству!
– Ну, если ты так думаешь… Да, мой дг'уг Аг'тог'ий не ошибся, пг'исылая тебя. Твоя машина пг'осто чудо…
– Этого мало. – Стратопедавт развернул на песке большой лист папируса. – Вот, полюбуйтесь, ваше величество. Это, изволите видеть, план вашей столицы, удерживаемой узурпаторами, прикрывающимися именем вашего племянника. Что мы делаем? Вот этим циркулем мы измеряем расстояние по карте и устанавливаем на прицеле катапульты те же цифры, что и вот тут, на шкале циркуля. Вот, ваше величество, и все – можно стрелять. Я специально построил эту машину именно тут, – он ткнул пальцем в карту. – Здесь самое узкое место города, и наша «Большая Мессалина» (это я так ее назвал, ваше величество) будет простреливать его насквозь.
– А с моим двог'цом, надеюсь, ничего не случится? – спросил Аргантоний.
– О, что вы, государь, – махнул рукой изобретатель. – Самое большее – сгорит пара улиц в этом, как его… Черепичном квартале, – сверился он с планом. – Зато подумайте, как напугаются купцы при мысли, что один такой снаряд попадет в их склады!
– Ну, если так, то пг'иступай, – наконец выдал решение монарх.
Суетясь, как обезьяна, хитрый грек подкручивал рукояти и колеса, двигал рычаги, затем поднялся по лесенке наверх катапульты и взгромоздился на рукоять одного из рычагов.