Сети

Латвиненко Александр Владимирович

– Хотелось бы знать, зачем вы все это мне объясняете? Свой выбор я уже сделал, а новый мессия из меня не выйдет – содержимое не то.

– Дело в том, что мы нуждаемся в помощниках. Тем более в таких, кто смог дважды за одну жизнь преодолеть себя. Вспомните свою юность.

Олег Степанович резко остановился, словно наткнулся

на невидимую преграду. Как он мог забыть? Вот откуда ему знакомо ощущение, будто вся его сущность бьется не на жизнь, а на смерть. Ну да, еще когда он работал на заводе. А ведь тот обман не был бы раскрыт. Да и не требовалось тогда лгать. Просто промолчать. Тем более что пожилой человек, на которого он, тогда еще Олег, а не Олег Степанович, накричал, уже «сознался», под всеобщим давлением, в своей вине. И тут, на тебе! Сознание Олега блеснуло злорадной улыбкой и выдало воспоминание, говорившее, что в этот раз вина его, а не старого работника, всегда допускавшего такие оплошности. Ох, как хотелось промолчать! Как не хотелось прерывать потеху коллег над невиновным, и отдаваться на расправу этим колючим языкам. Его трусило от внутренней борьбы. Но он справился с собой и признался. Что было потом, понять может только тот, кто сам испытал подобное. Это все равно, что родиться слепым, а в двадцать лет неожиданно прозреть. Он вдруг осознал, что сбросил огромную тяжесть, которую, как он понял, носят на себе все люди, не замечая этого за повседневной суетой. Как он мог забыть? Ведь именно с этого момента Олег Степанович физически не мог врать, язык просто отказывался произносить ложь. Приукрасить что-нибудь за чарочкой вина ради красного словца – да, но лгать…

Все это быстро и ярко вспыхнуло в голове Олега Степановича. Он продолжил движение и догнал ушедшего вперед Сергея, решившего не мешать его размышлениям.

– Но, если Вы еще там, в аэробусе, знали, какой я сделаю выбор, почему ждали моего звонка?

– Одно дело, когда я это знаю, и совсем другое, когда вы это осознаете. Вы думаете, как растет сознание у людей? Только когда они сами осознают свои действия и возможности, сами оценивают себя. Согласитесь, что до серьезного поступка, даже будучи уверенным в своих силах, человек не так воспринимает себя, как после его свершения.

– А я буду помнить все это, когда вернусь?

– Не все, и не сразу.

* * *

Дома он переоделся в домашний халат, надел тапочки на босу ногу и прошел на кухню. Но внутренняя борьба все же дала о себе знать: желание есть отсутствовало. Организм гудел от напряжения, отказываясь переключаться на какие-либо другие задачи. Огромное желание плыть по течению, быть «как все», «сгребать сливки», натолкнулось на серьезнейшее препятствие называемое совестью. Нахлынуло странное, совершенно новое ощущение, будто над выходом из этой ситуации бьется вся его сущность, словно каждая клеточка тела была задействована в битве не на жизнь, а на смерть. Хотя нет, ощущение это не ново. Нечто подобное с ним уже происходило, очень давно, в юности. Олег Степанович, учащенно дыша, подошел к телефону и дрожащими руками набрал номер, держа перед глазами визитку салатового цвета. Телефон качнулся перед глазами и Олег Степанович ухватился за столик, стоявший рядом. Положил трубку и успокоился. Надо же, голова закружилась ни с того ни с сего. И тут он понял, что не нужно было больше ломать голову, ища выход из создавшегося положения, все стало ясно и понятно. Выбор существовал лишь в его фантазиях. Правильный путь всегда только один. Олег Степанович снова взял трубку…

Латвиненко Александр Владимирович.