Сету атум

Редактор Алена Ферлер

Редактор Наталья Чернышева

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все права на произведение принадлежат

Марине Тамразовой

Имет кен джет, Ирэт! 1

Я очень сильно скучаю по тебе прежнему и переживаю за настоящее положение твоих дел. Ты молчишь, тебя нет в зеркалах, нет в мире людей. Ты молчишь, и от этого я волнуюсь еще сильнее.

Но, спасибо тебе за то, что продолжаешь заботиться обо мне. Ума не приложу, как ты это делаешь? Ты, должно быть, удивлен этим моим словам? Вот-вот, вижу, как улыбаются твои губы. Если я угадала, то не удивляйся – я сразу поняла, по чьей просьбе ко мне пришел Джйортир. Мы проводим долгие вечера за беседами, он вводит меня в курс дела, рассказывает об изменениях в мире, произошедших за то время, пока я спала. С интересом его слушаю, хотя уже успела понять, что наши создания не изменились за прошедшие миллионы лет. И это успокаивает, вселяет надежду, что ты найдешь выход из ситуации, как находил уже много раз.

Сатэ приняла меня. Не знаю, благодаря тебе, или так должно было быть, но мы поладили, отлично дополняем друг друга. Мой опыт, опыт нейчери, и ее земной опыт – очень хорошо ладим.

Мой дорогой брат!

Джйортир показал мне все, я прошла через воспоминания… Было больно видеть и осознавать события твоей жизни под таким углом. Видеть ошибки. Минуй мы их, и, возможно, история пошла бы другой дорогой.

Впрочем, хватит слез. Видишь, я улыбаюсь. Помню, как строго ты относился к эмоциям. Мне подсказали, как можно тебе помочь. Я передаю тебе эту рукопись, здесь основа, то, что поможет вспомнить. С помощью Джйортира я восстановила все, что видел твой человек в этой короткой земной жизни. Все, что чувствовал ты. Надеюсь, хоть так я смогу отблагодарить тебя, ответить взаимностью. Вспоминай, вспоминай, мой брат!

Пусть будет так. В противном случае, без твоей силы, без твоего опыта нам не выстоять. Энлиль уже выступил, я чувствую это. Чувствует и твой старинный друг… наш старинный друг, наш сын.

Все, прекращаю писать, не то расплачусь. А ты этого не переносишь.

Дорогу идущему!

Это было на самом исходе зимы, в феврале. Холод уже отступал под натиском набирающего силу солнца, а городские улицы заполонила отвратительная смесь из тающего снега и соли. И конечно моросящий дождик, гонимый порывами ветра, хлещущий прохожих по лицам, ручейками стекающий по волосам, забирающийся под еще зимнюю одежду.

Стою на перекрестке. Наблюдаю за проходящими людьми, ежащимися от промозглой сырости. Слева, справа, прямо передо мной рычит автомобильный поток. Я превратился в слух. Я – этот кусок реальности. Так надо, чтобы найти брешь в системе и достучатся до тех, кто способен одарить силой. Во всяком случае, так хочется думать. В моем мире частенько приходится идти на ощупь.

Все то, что происходит перед моими глазами, весь этот кишащий разрозненными событиями мирок – все это на самом деле подчиняется строгой системе. Все упорядочено. Люди шагают так, как должны шагать. Даже если кто-то спотыкается, или на секунду останавливается, поправляя сползающую на глаза шляпу, система не нарушается. Машины едут так, как должны ехать, не выбиваясь из должного порядка. Даже редкие синицы, сидящие на голых березовых ветках, совершают нужные движения в нужный момент времени.

Видимого хаоса не существует. Я это знаю. Есть закон, стержень, на который нанизываются разрозненные события, судьбы, люди, животные, природа – все в этом мире. Я хочу его найти, прочувствовать, а затем попросить. Или потребовать по праву рождения. Как высокопарно звучит 2 . Впрочем, Он сам показал мне это место. Сам повел меня. Каждый раз, когда я погружаюсь в зеркала, Он напоминает мне, показывает куда идти и что делать. Все, что умею – все дал Он. Все, кроме точного знания, что Он есть. Каждый раз я попадаю в один и тот же макет. Люди бы сказали иначе, мне часто снится один и тот же сон.

Слух обостряется. В первые минуты охоты слышал всего пару-тройку звуков: гул моторов, людскую речь, музыку, доносящуюся из ближайшего супермаркета, – все. Теперь их сотни вливаются в уши. Слегка морщусь от протяжного скрипа тормозов – УАЗ. Хлопают крылья голубиной стаи. Лает собака. Грубые мужские голоса. Звякает стеклянным донышком бутылка. Поет женский голос… песня на английском… нет… американском варианте английского. Разъезжается грязный снег под зимними ботинками, шпильками, сапогами. Кожа, несмотря на плотную зимнюю одежду, реагирует на порывы ветра. Чувствую его направление, температуру, силу и скорость движения… Стук… Что за стук? Сильный. Стоп. Это заходится в ритме сердце. Медленно открываю глаза. Улицы города залил резкий фонарный свет, распахнули свои дурманящие объятья ночные клубы. Вздрагиваю, притоптываю затекшими ногами, растираю ладони. Продолжать охоту дальше бессмысленно. Тело болит, еще не оправился от вчерашней вылазки по ту сторону реальности.

***

Чашка ароматного черного кофе на старом столе приводит в чувство, согревает руки. В моей комнате властвует полумрак и прохлада. Впрочем, горячий кофе вполне справляется с холодом. Минимум обстановки высекает из тьмы работающий монитор. По горячим следам вбиваю в текстовый документ процесс и результаты своей неудавшейся охоты, не упускаю из вида даже самые мелкие подробности. В моем деле нет мелочей, один неверный шаг – и ты проиграл. Размер проигрыша зависит от предмета охоты, в моем случае на кону может стоять все, что угодно, жизнь в том числе. Я хочу поймать Бога за бороду. Или богов? Часы в углу экрана намекают на сон, близится ночь. Сохранив документ, щелкаю по иконке браузера. Настроение, несмотря на дневную неудачу, приподнятое. Загружаю несколько страничек новостных сайтов, два форума и один сайт, посвященный магическим техникам. Принимаюсь читать.

Сету атум – это не хобби и не разовое увлечение. Мы подчиняем жизнь охоте за выбранной однажды целью. Охота – это образ жизни и смерти. Таков первый шаг на дороге длиной в смерть.

Дневное напряжение напомнило о себе – пальцы вяло скользят по клавишам, в голове звенит тишина. Регистрируюсь напоследок на одном из сайтов знакомств, щелкаю по кнопке «power». Экран – единственный источник света – потух: поскрипывающий под тяжестью моего тела стул, стол в трещинах на лакированной поверхности, голые бетонные стены, обтянутое черной тканью кресло – все это погружается во мрак. Скидываю на кресло одежду, ложусь в кровать. Ежусь от холода простыни, закрываю глаза. Медленно. Темно.