Сева
Шрифт:
– Мам, мне не верится, что мы это делаем… и я тебе обещаю, нам в будущем не придется опять занимать.
У мамы в глазах появились слезы. Ее возрастные морщинки в уголках глаз делали взгляд добрым и нежным.
– Сыночек, я благодарна тебе за то, что ты вопреки своему упертому характеру принял мои советы и получил высшее образование. Я очень рада, что ты не занимаешься гадостями, твои трезвые рассуждения помогают поступать правильно и делать то, что поможет тебе в дальнейшей жизни. Ты добьешься того, чего хочешь, а я тебя поддержу в любой ситуации, какой бы тяжелой она ни была. Знай это.
Я посмотрел маме в глаза, взял ее исцарапанную розами руку и сказал:
– Мамочка, я знаю. Я достиг всего этого только благодаря тебе и терпению, которое ты проявляла, когда я показывал свой упертый характер. Я понимаю, чего тебе стоило занимать эти деньги… – и я показал на блокнот, который почти полностью был исписан цифрами и именами. – Я обещаю: в дальнейшем тебе не придется работать. Рассчитаемся с долгами, и я сделаю все, чтобы твои руки не мерзли на рынке зимой… – Мама подрабатывала зимой на рынке, продавая зелень. – Чтобы эти руки обрели долгожданный покой, и затянулись на них навсегда эти рубцы… – говорил я с обнадеживающей улыбкой, поглаживая большим пальцем глубокую царапину на ее руке. – Я отблагодарю всех твоих друзей, которые тебе помогали и поддерживали не только словом, но и делом, – взяв в руки блокнот, я поднял его вверх: – Они были всегда к нам добры и не отказывали в помощи, и причина тому – твоя порядочность… О! Так и запишем, – с умным лицом добавил я в шутку.
Мама расплакалась, а я понимал, насколько ей тяжело это осознавать. Ей просто не верилось, что после такой напряженной жизни без отдыха, когда ей приходилось работать на нескольких работах и тянуть двух парней, наступила наконец белая полоса. Для нее все, что я сказал, было невозможно, она просто не верила. Это как сказать инвалиду, который всю жизнь лежал не вставая, что он скоро пойдет, и предоставить все факты в доказательство— он все равно не поверит.
– За Назара беспокоюсь, наверное, ему там нелегко… но даже в тяжелый момент он не попросит ни копейки. Переживает мое материнское сердце, – с волнением сказала она, уставившись в пустоту.
– Мам, не переживай, все у него получится. Главное, что он старается, и я уверен, он найдет свое, а мы его поддержим.
Нашу вечернюю беседу прервал телефонный звонок, я ответил и ушел в свою комнату, закрыв дверь. Мама все аккуратно сложила в отдельную папку, которая была подписана от руки: «долги».
Выйдя из комнаты уже одетым, я сказал быстро:
– Все, мам, я побежал. Я с Викой, не переживай.
– Вике привет огромный… Сева, возьми блюдо, которое она забыла в прошлый раз, – и мама протянула мне чистое блюдо, в котором Вика приносила на ужин необычно вкусный салат.
Я чувствовал прилив новых сил, с которыми преуспел больше, чем все мои знакомые и так называемые друзья, с кем мне буквально недавно было хорошо. Мой круг общения значительно сократился. Многие уже не уделяли мне внимания после того, как несколько раз безуспешно пытались позвать меня на какую-нибудь гулянку, где мне уже было неинтересно. И так отсеялись все те, кому я был интересен только в такой развлекательной обстановке. С Димой я виделся крайне редко, и то в основном на тренировках. Он от меня не отворачивался, а наоборот, был рад и никогда ни в чем не упрекал.
– Сева, дружище, ты хоть звони периодически, а то пропущенные от тебя остались уже где-то внизу списка вызовов в моем телефоне, – с улыбкой сказал он.
– Дим, прости меня. Работа забирает много времени и энергии. Вике надо уделить время, ну ты понимаешь…
– Я-то понимаю Сева, но ты и дружбу не забывай, – он положил мне руку на плечо и добавил: – Я тебя ни в чем не упрекаю. Понимаю: любовь, работа, но ты у меня единственный друг… как и я у тебя.
– Прости, в суете в этой забываюсь, но я исправлюсь, – виновато ответил я.
Время шло, список долгов сокращался и подходил к концу. На работе я был на хорошем счету не только перед начальством, но и в первую очередь перед Валерием Ивановичем, нашим другом, которому не приходилось за меня краснеть. Наоборот, он гордился мной, как сыном, ведь я показывал хорошие результаты.
Свободные от работы дни и вечера я проводил с Викой. Она познакомила меня со своими родителями. Они хорошо меня приняли, что придало мне больше уверенности. Я приближался к воплощению своих планов в жизнь. Я видел себя только с Викой и поставил задачу до конца разобраться с долгами и попробовать начать жить вместе с ней, а в будущем создать семью.
Глава 6
– Сыночек, давай быстрее, такси подъехало.
Я достал из кладовой грабли и положил их в кучу остальных инструментов, что лежали в прохожей. Это была наша очередная семейная традиция. Каждый год весной, за несколько дней до поминального дня, то есть через неделю после Пасхи, мы ездили на кладбище и убирались на могилах наших родственников: бабушки, дедушки и других.
Когда я и Назар были маленькими, из-за постоянного недостатка в деньгах нам приходилось, с большими пакетами инструментов, час ехать на трамвае в одну сторону и от остановки идти еще около часа до кладбища. Мама рассказывала интересные истории, и мы не замечали, как проходили этот путь. Но с возрастом мы стали понимать, насколько это тяжело было для мамы. Она, уставшая после работы и после долгой дороги на трамвае вместе с нами шла на кладбище, убиралась и шла обратно, и при всем при этом рассказывая нам что-нибудь интересное, только чтобы нам было нескучно идти.
На территории кладбища, пока мы шли к могилам наших родственников, мама начала рассказ:
– Смотри, сынок. Видишь тот высокий мраморный памятник? Это моему однокласснику Саше. Очень странная история произошла, связанная с его смертью. После окончания первого курса техникума, он с компанией пошел купаться на пруд. Праздновали конец учебного года, выпивали, отдыхали, пели песни под гитару у костра. И когда уже хорошо захмелели, в очередной раз пошли купаться, но после купания на берег вышли не все – нигде не было Саши. Паника охватила не только его компанию, но и всех, кто был тогда у пруда. Сам пруд был огромным водохранилищем. Вызвали водолазов, милицию, скорую, но все было безрезультатно. Родителям его пока не сообщали, надеялись, что, может, пошутил, вышел на другом берегу и сейчас стоит и смеется над ситуацией. Он любил пошутить, не соблюдая границ юмора. После долгих и бесполезных поисков вызванные службы разъехались, народ тоже начал потихоньку расходиться. Настала ночь, и уже никого не осталось на берегу… – мама вдруг прервала рассказ и, резко переключившись, с восхищением сказала: – Сынок, смотри какая красота!
Она взяла в руку ветку маленькой ели и вдохнула душистый запах только появившихся молодых иголок салатового цвета. Они были крохотные и еще не острые. Весна одаривала все растения новыми почками, цветами и маленькими ярко-зелеными листьями.
– Мам, ты умеешь заинтриговать и резко переключиться. Что там дальше-то было?
Она улыбнулась, заметив мой интерес, и продолжила:
– На следующий день его девушка сильно забеспокоилась и вызвала повторно водолазов. Те лениво отнекивались, мол, они везде искали, его там нет. Она заплатила им, после чего они все же выехали к водохранилищу. Водолазы начали поиски. Ожидание было недолгим, один из них увидел в камышах тело и показал рукой направление. Все двинулись туда и опознали труп – это был Саша. Он лежал вниз лицом, уперевшись головой в камень, волны плавно покачивали его тело. Его девушка, Юля, закричала от ужаса. Сотрудник милиции, который тоже приехал с водолазами, сразу отвел ее в сторону. В панике она говорила: «Как я скажу его маме, она одна, да и он у нее единственный сын». Вся эта суета на берегу закончилась и Сашу увезли в морг.