Севастополь

Петров Евгений Петрович

— Товарищи! Наши в Крыму! Красная Армия заняла Симферополь, Бахчисарай, подходит к Севастополю!

— Правда, Саша? — раздался звонкий голос Нелли.

— Правда, дорогие девочки, правда. Поздравляю вас и крепко обнимаю! — радостно ответил Ревякин.

В ответ Люба Мисюта громко запела:

Ведь от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней.

Из всех камер арестованные дружно поддержали:

Так пусть же Красная Сжимает властно Свой штык мозолистой рукой. И все должны мы неудержимо Идти в последний смертный бой.

Часовой из татарского

карательного отряда подошел к окну камеры, где сидели подпольщики, и не то с сочувствием, не то с издевкой закричал:

— Пой, пой! Все равно сегодня ночь все на луна будешь! — И тут же, растерявшись перед мыслями о неизбежной расплате, предатель добавил заискивающе: — Моя тебе очень жалко, пой!

— Вот почему нас посадили вместе и не вызывают на допрос, — проговорил Терещенко. — Сегодня ночью всех на луну.

— Конечно, они теперь постараются с нами расправиться как можно скорее, — проговорил Горлов.

Водворилось тяжелое молчание.

Из тридцати трех патриотов, вывезенных на расстрел, в числе которых были Ревякин, Терещенко, Пиванов, Мякота, Гузов, Горлов, Женя Захарова, Люба Мисюта, Нелли и другие подпольщики, спаслись лишь Балашов и еще двое (не члены подпольной организации). Все остальные были зверски убиты гестаповцами.

* * *

Прошли годы с тех пор, как победно закончилась историческая битва за Севастополь. На месте былых сражений развернулась великая стройка. Из руин поднимается новый, еще величественнее и краше город русской славы, и в этом величавом труде строителей воодушевляют бессмертные примеры героев, отдавших свои жизни в борьбе за свободу и счастье советских людей.

А. Сурков

Малахова кургана вал. Знакомый путь до Балаклавы… Ты дважды пал и дважды встал Бессмертным памятником славы. На ост отхлынули бои. В пустынных бухтах космы тины. Чернеют копотью твои Непобежденные руины. И кажется — куда ни глянь — Одна огромная могила. И кажется — чужая длань Тебя навеки раздавила. Пусть сбудется, что суждено. Судьба героев неизменна. Непобежденному дано Стряхнуть могильный холод тлена. Ты пал, оружья не сложив. Сражался, не ломая строя. И в каждом русском сердце жив Твой образ — города-героя. О боевой твоей судьбе В просторах русских песня льется. В кубанских плавнях по тебе Тоскует сердце краснофлотца. Свершая тяжкий ратный труд На кораблях, в степях Донбасса, Твои орлята, в битвах, ждут Вождем назначенного часа. И он настанет — этот час Расплаты грозной и кровавой. И ты воскреснешь третий раз, Увенчанный бессмертной славой.

* * *

"Вахт ам Райн" внизу гнусит гармошка. Темень. Тень немецкого штыка. В полночь старый черноморец Кошка Будит краснофлотца Шевчука. И идут они от Инкермана Сквозь потемки мертвой тишины До высот Малахова кургана, Мимо Корабельной стороны. Часовым глаза слепят туманы. Что там промелькнуло впереди? То ли тени, то ли партизаны — В темноте попробуй разгляди. Шорох. Всплеск. И тело неживое Приняла свинцовая вода. Вдоль причала в ночь уходят двое, Не оставив на камнях следа. На скалу карабкаются ловко, Раздирают заросль камыша. Гулкая старинная кремневка Вторит автомату ППШа… Смерть сердца морозом оковала. В темном склепе не видать ни зги. Слушают четыре адмирала Легкие матросские шаги. И сказал Нахимов Пал Степаныч, Славный севастопольский орел: Это Кошка, адмиралы, на ночь, На охоту правнука повел. Ужас на пришельцев навевая, Воздухом бессмертия дыша, Ходит по развалинам живая, Гневная матросская душа. Чует сердце — скоро дрогнут скалы От стального крика батарей. Мы еще услышим, адмиралы, В бухтах грохот русских якорей… Звездный мир над бухтами огромен, Штык качнулся и упал во тьму. Лазарев, Корнилов и Истомин Отвечают другу: — Быть тому!

Аркадий Первенцев

Третий удар (отрывок из киносценария)

Ночь. Аппаратная Василевского. Маршал читает ленту, диктует телеграфистке.

Василевский. Передавайте Сегодня, восьмого апреля, в восемь ноль-ноль приступаем к выполнению вашего приказа об освобождении Крыма.

Сталин смотрит на стенные, затем на карманные часы. В руке Сталина часы. На них ровно пять. Часы тикают.

Высоко плывут облака в предрассветном небе. Встает солнце над Турецким валом. Дремлют немцы на постах. Светлеет небо над Сивашом. На командном пункте 51-й армии ждут. Взад и вперед ходит генерал Крейзер. Крейзер смотрит на часы. Недвижимы тяжелые облака.

На наблюдательном пункте 2-й гвардейской армии генерал Захаров нетерпеливо смотрит на часы.

Выше солнце над Турецким валом. Ходит немец-часовой.

Из-за горизонта, освещенного восходящим солнцем, беззвучно выезжают и идут на аппарат гвардейские минометы.

Генерал Захаров смотрит на часы.

Снимается маскировка с орудий.

Смотрят на часы Василевский и Толбухин.

Медленно поднимаются дула орудий.

На часах в кабинете Сталина ровно восемь.

Офицер дает сигнал. Первый выстрел орудия и сильные артиллерийские залпы.

Озаряемые залпами, спокойно наблюдают Василевский и Толбухин.

Утро в Кремле. За длинным столом собрались работники Наркомата земледелия.

Сталин. Так вот… Какие меры приняты Наркоматом земледелия по подготовке весеннего сева в Крыму?

Встает нарком земледелия Бенедиктов.

Бенедиктов. Разрешите мне сказать, Иосиф Виссарионович.

Сталин. Прошу вас.

Бенедиктов. Вслед за освобождением Крыма от оккупантов…

Глубокий ров Турецкого вала. По скату его ложатся снаряды, взрывая землю.

Артиллерийская канонада.

Толбухин (глядя на часы). Сейчас перенос огня.

Облака земляной пыли рассеиваются, открывая крепостные стены Турецкого вала, обстреливаемого нашей артиллерией.

Из лисьих нор, обманутые прекращением огня, по свистку выбегают немцы и поспешно перебегают в первые линии траншей.

В наших окопах солдаты выставляют чучела.

Крики «ура».

Над всей линией наших траншей поднялись "люди"-чучела. Противник ведет по ним огонь.

Крики «ура».

Солдаты держат над окопами чучела.

Крики «ура».

Падают сраженные чучела.

Захаров (взглянув на часы). Теперь из вторых четырехсот!

Залп орудий.

Стреляет одна батарея…

…вторая…

…третья…

Дыбом встала земля над вражескими укреплениями.

Смеясь, солдаты прячут чучела.

Отплевываясь от пыли, солдаты снимают с чучел каски.

Снарядом разнесло вражескую пушку.

Унтер (кричит). Огонь!

По Турецкому валу несется огневой шквал.