Севастопольская страда
Шрифт:
– Морская крепость русских очень крепкий орех, господин генерал и для него нужны очень крепкие щипцы - со вздохом произнес командующий 30-м армейским корпусом, чьи солдаты уже дважды обжигались на этом каленом орешке.
– Если говоря о щипцах, вы подразумевали подкрепление, то скажу прямо - его не будет. Все, что Берлин мог дать нам, он уже дал в феврале. Единственную помощь, которую мне удалось получить у фюрера, это его согласие на переброску под Севастополь сверхмощных осадных орудий 'Дора'. Очень надеюсь, что они смогут заткнуть рот батареям фортов 'Максим Горький', что сорвали оба наших прошлогодних
– А что авиация?
– Фюрер согласен оставить в нашем распоряжении флот Рихтгофена только до начала июля, после чего он перебрасывается под Ростов. Там ожидается большое наступление и фюреру будет нужна его ударная сила на берегах Дона и Волги. Поэтому в нашем распоряжении меньше трех месяцев, чтобы совместными силами расколоть русские орехи и сделать Крым полностью немецким.
– Я очень сомневаюсь, господин генерал-полковник, что даже при помощи 'Доры' и асов Рихтгофена мы сможем в столь короткий срок овладеть такой крепостью как Севастополь. Даже, если мы сбросим русских в море у Керчи и навалимся на Севастополь всеми своими силами, нам все равно будут нужны свежие подкрепления - убежденно заявил генерал и Манштейн был вынужден согласиться с ним.
– Давайте сначала разберемся с Рокоссовским, а затем приступим к 'Лову осетра'. После одержанного успеха у командования всегда легче просить подкрепление, чем клянчить его после неудачи.
– Вы совершено правы. Голос победителя убедительнее звучит, чем голос неудачника - поддержал командующего Пеко, и генералы занялись обсуждением деталей предстоящей операции.
Глава III. 'Охота на дроф'. Дебют.
Случайность это или закономерность, но чем ближе начало любой тщательно подготовленной и разработанной операции, тем велика возможность её срыва или осложнения исполнения из-за банального форс-мажора. Его, как правило, невозможно предугадать, или просчитать, поскольку в основе этих действий лежать либо эмоции, либо стечение обстоятельств.
Таким форс-мажором стал перелет от немцев, в ночь с 4 на 5 мая хорватского летчика, решившего, что ему больше не по пути с Адольфом Гитлером и поглавником Павеличем. Причем бегство летчика создавала серьезную угрозу как для наступательных планов Манштейна, так и Рокоссовского.
Ценной и полезной информации для военных и органов разведки, лейтенант Бойко Петрович смог предоставить довольно мало. Занимая малозначимое место на одном из второстепенных аэродромов немцев, он и не мог знать об 'Охоте на дроф' по определению.
Весь его 'улов' состоял из пьяной болтовни немецких летчиков пикирующего бомбардировщика 'штуки', севших на запасной аэродром по техническим причинам. Главные ударные силы 4 авиационного корпуса стали прибывать в Крым частями с конца апреля и базировались под Симферополем, вдали от любопытных глаз.
Летчики, севшие на аэродром Бойко Петровича, очень боялись не успеть к началу сражения назначенного на 7 мая. Приняв хорошую дозу спиртного, они весело шутили, как всадят свои бомбы в штаб главного красного генерала.
Большой ценности сведения, полученные от хорвата, для советского командования не представляли. Мало ли чего могли говорить немцы, находясь в хмельном подпитии. Даже, если это не была провокация, о чем сразу подумал допрашивавший Петровича лейтенант государственной безопасности Первухин, они могли лишь насторожить командование фронтом и не более того.
Однако одна случайность счастливым образом легла на другую случайность, имевшее непосредственное отношение к спецслужбам.
С момента вступление на пост комфронта, генерал Рокоссовский потребовал усилить работу разведки, как на передовой, так и за линией фронта. В числе тех, кто находился по ту сторону фронта, был партизанский отряд 'За Родину', состоявший как из гражданских лиц, так и из разведчиков, заброшенных в тыл врага в начале феодосийского наступления. Так и не дождавшись прихода регулярных частей, они занялись сбором разведывательной информации и регулярно передавали их по рации.
Среди партизан, был сбитый летчик, который был хорошо знаком с немецкой авиацией. Именно он смог разобраться в силуэтах вражеских самолетов в небе, вот уже несколько дней большим числом летевших к линии фронта. Об этом своевременно было доложено, куда следовало незадолго до перелета хорватского летчика и, оказавшись в руках майора государственной безопасности Зиньковича, были удачно связаны друг с другом.
Доложенные в тот же день командующему фронта, они произвели эффект взорвавшейся бомбы, так как не столько раскрывали правду о намерении врага, сколько ставили под угрозу собственное наступление.
Все дело заключалось, что обещанное Рокоссовским Сталину наступление было уже один раз отложено к огромному неудовольствию Мехлиса.
За двое суток до начала операции, между комфронтом и Ставкой состоялся разговор, в котором Сталин спросил командующего о степени готовности войск фронта к наступлению.
– Я знаю вас как честного и ответственного человека, поэтому спрашиваю вас прямо. По вашему мнению, насколько готовы ваши войска к предстоящему наступлению? Не скрою, что нам очень нужна победа в Крыму, но нам совершенно не нужно бессмысленные и неоправданные потери ради выполнения приказа свыше. Подручные господина Геббельса и так уже раструбили по всему миру, что мы отстояли Москву, лишь забросав войска вермахта трупами своих солдат.
Слушая мягкий и неторопливый голос Верховного, Рокоссовский только смутно догадывался о причинах побудивших Сталина изменить свою позицию к наступлению в Крыму. Он не знал, что после трагической гибели 33-й армии генерала Ефремова, между вождем и маршалом Шапошниковым произошел обстоятельный разговор. Его итогом стало признание того, что немцы оправились от зимних контрнаступлений Красной Армии и для борьбы с ними нужна иная тактика и стратегия.
Проявляя полную солидарность с тем, что уход в глухую оборону губительный шаг для Советского Союза, маршал предложил провести ряд небольшим, но хорошо подготовленных операций по всему фронту. Они должны были, если не сорвать новые наступательные планы немцев, то серьезно их затруднить и создать благоприятные предпосылки для подготовки полномасштабного контрнаступления Красной Армии.