Север

Синякова Елена

Сначала Бер чуть нахмурился, словно пытаясь понять, о чем я говорю, а затем его губы дрогнули в улыбке, показав очаровательные ямочки на щеках, когда он приглушенно проговорил:

– Я знаю. Проходи.

Ни проронив больше ни звука, я вошла в ледяное помещение, которое оказалось довольно большим и сплошь заставленным каким-то странными корпусами, словно Беры собирали на свалке истории компьютеры, рации, какое-то альпинийское снаряжение, и много другой ерунды, которая вряд ли им вообще могла понадобиться, как то давно вышедшие из стоя фонарики, котелки для приготовления еды на костре,

или спальные мешки. Страшно было подумать, откуда это все барахло здесь появилось, и скольких людей они лишили жизни, чтобы собрать этот нелепый музей человеческой жизнедеятельности в условиях крайнего севера. Единственной надеждой было найти среди этого хлама аптечку, где могла бы быть хотя бы зеленка или йод, а быть может и бинты....

Сосредоточенно лазая по горе совершенно ненужных на первый взгляд вещей, и хмурясь в поисках того, что могло пригодиться, я совершенно не заметила, что была уже не одна в этом помещении.

Отыскав в конце - концов сразу несколько аптечек, забитых до отказа, а так же несколько упаковок марли и даже парочку хирургических инструментов, которыми вполне можно будет доставать кости потом, я была довольна, как слон после бани, счастливо улыбаясь своими явно посиневшими от холода губами, пискнув, когда в после зрения появилась огромная фигура у входа.

– Прости! Я не хотел пугать тебя!

Белый брат тут же отшатнулся к зашторенному выходу, скованно застыв и отводя от меня глаза, когда я шумно выдохнула, поняв, что рядом со мной не было чужих и явно враждебно настроенных Беров.

– Это ты прости, - чуть улыбнулась я, почему-то не испытывая страха, даже если находилась с ним в одном закрытом помещении вдали от моих братьев Беров, - я всегда излишне шумная и через чур эмоциональная.

– Люди все такие?

Я моргнула, пытаясь понять, что ответить на это, когда Белый брат продолжил быстро, и словно извиняясь за свой вопрос:

– Извини, просто я никогда не видел людей так близко....

– Совсем никогда?

– Да. В глубоком детстве, когда мне было лет 5, за ледяным хребтом была человеческая исследовательская база. Иногда мы сбегали с друзьями, чтобы посмотреть на них издалека. Они казались крошечными муравьями в белых балдахинах...потом они уехали, оставив свои постройки и все это..., - Бер показал рукой на барахолку, которая занимала добрую половину большой ледяной пещеры, неожиданно смущенно потупив глаза, добавив явно сомневаясь, следует ли это произносить вслух, - ....ты вкусно пахнешь....

– Ну....спасибо, - признаюсь, что я смутилась, чуть хохотнув, чтобы скрыть это, - надеюсь, ты это сказал не выражая свои гастрономические предпочтения и не собираешь перекусить мной?

– Конечно нет. Мы не едим людей.

– Рада слышать! И я думала, что пахну Севером.

Бер улыбнулся, чуть качнув головой:

– Твоя метка свежая и пахнет отчетливо для всех с носом Бера, но твой истинный запах никуда не делся...может просто для не чистокровных он не такой заметный.

Мои щеки в миг налились кровью и предательски покраснели, когда я вспомнила, каким именно образом сегодня ночью, Север обновлял мою так называемую метку, шагнув вперед, чтобы заняться делом и выкинуть все горячие

мысли и образы из головы, смутившись еще сильнее, понимая, что остальные Беры могут учуять мой настой, только Белый брат снова отшатнулся от меня на шаг назад. И я застыла на месте, растерявшись и пролепетав:

– Мне нужно взять вот те вещи, которые я отложила...они пригодятся при лечении вашего отца.

Белый Бер почтительно отступил в сторону еще, соблюдая эту невидимую дистанцию.

– Я настолько страшная?....
– глупый был вопрос, но я на самом деле чувствовала себя как-то не слишком приятно, когда Бер отшатывался от меня, словно от чучела, почему-то принявшись поправлять свою окровавленную одежду и шапку, словно это могло помочь, видя, как он улыбнулся, впервые обнажив свои белоснежные клыки и показав ямочки на щеках:

– Ты красивая. Я не знаю, как обычно выглядят люди, подобные тебе, но сейчас я понимаю, почему столетиями Берам запрещалось даже смотреть на человеческих женщин. И это не страх...я пытаюсь показать тебе своё уважение, как к жене могучего воина и славного Бера. Таких, как твой муж, среди нашего рода единицы.

Я покраснела снова, но теперь от распирающей гордости за Севера. Моего Севера. Моего мужа.

К черту кольца, фату и обряды! Его метка - это все, что мне было нужно сейчас и на будущее!

– Мое имя Мия. И я Хранитель земель рода Бурых....и жена Бера Севера.

Так странно было произносить это все. Странно и волнительно. Даже мурашки отчего-то проснулись, в этот раз не пытаясь раздеваться, ибо кутались в свои шубки и шапочки, но побегали, показывая, как они горды и счастливы от общего положения текущих дел, поспешно прячась под мою холодную кожу, где вряд ли смогут согреться.

– Я нареченный Бер Свирепый. Второй кровный сын Бера Ледяного, единственного законного правителя и наставника рода Полярных.

– Я рада познакомиться с тобой, Бер Свирепый, - улыбалась я как только могла широко, видя, как мужчина улыбается в ответ тепло, искренне и совсем не плотоядно, что, несомненно, радовало.

– И я тоже рад, Мия. Если люди, как ты, то вы приятные не только на запах.

– Надеюсь, ты не собираешь попробовать ее на вкус?

В первую секунду я, признаюсь, испугалась, когда в пещере появился Север, и, видя, как застыл Свирепый в миг изменившись в лице:

– Прошу прощения! Я не имел ввиду ничего плохого или непочтительного, произнося это...

– Я знаю, - лишь увидев, что Север тоже улыбается, я смогла облегченно выдохнуть, шагнув к нему и чувствуя, как его сильные руки обвивают меня, даря свой жар и чувство полной защищенности.

– Если бы не ваша единая кровь, никогда бы не подумал, что ты брат нашего Лютого, - улыбался Север, протягивая свою руку Свирепому, когда мужчины обхватили друг другу руки не за ладони, а на сгибе локтя, подавшись вперед и прикоснувшись на секунду лбами, а я улыбалась, как сумасшедшая, закидывая голову и глядя на красивые лица воинов, которые склонились высоко надо мной словно крыша могучего дома. Затем последовало официальное представление со всеми этими беровскими приставками кто чей сын, отец и так далее, и Свирепый грустно выдохнул: