Северная Академия. Претендентка на гильотину
Шрифт:
— Ну, в силу своей неопытности я думала, что так всегда происходит, когда целуются девушка с юношей, — смущенно ответила я, радуясь тому, что в камере темно и никто не может увидеть моих алых от испытываемого стыда щек.
— Далеко не всегда! И учитывая, какой ужас ты испытывала даже при случайном прикосновении к тебе мужчин, было крайне удивительно, что ты, любимая, не только позволила мне поцеловать тебя, но и получила наслаждение от ласки! — объяснил мне Брайан. — И как только мы вырвемся отсюда, я докажу тебе: все что между нами существует — это настоящее чудо!
— Единственное куда мы сможем с тобой вырваться —
Брайан за стенкой отчаянно взревел, и, судя по доносившемуся грохоту, начал крушить свою камеру, страшно крича. Это продолжалось довольно долго, но наконец силы покинули его, и все стихло.
— Айлин, протяни, пожалуйста, руку, — попросил меня капитан.
Кое-как просунула руку, скованную наручниками, между металлическими прутьями решетки, ее тут же накрыла горячая ладонь Брайана.
— Айлин, а если завтра нам удастся спастись, ты выйдешь за меня замуж? — осторожно сжав мои пальцы, спросил капитан.
Я хрипло рассмеялась, польщённая настойчивостью гвардейца:
— Брайан, за нас с тобой некому заступиться! Правители двух огромных империй всеми фибрами души желают нашей смерти, а ты упорно настаиваешь на своем предложении выйти за тебя замуж?
— Да! — убежденно подтвердил капитан. — Или ты все же не простила меня?
— Простила, — искренне ответила я, затем, посчитав его предложение утопией, рассмеялась и легкомысленно пообещала: — Учитывая, что мы с тобой истинная пара, и шанс на спасение у нас до неприличия мал, то я согласна стать твоей женой, Брайан Веймор, если конечно, смогу дожить до завтрашнего обеда.
Глава 150
В эту ночь я не сомкнула глаз. Она была звездной и тихой. Я сидела у решетчатой двери в свою камеру и сквозь прутья держала Брайана за руку. На душе было спокойно. Мне не о чем было сожалеть. Я была готова отправится за черту и встретиться с родителями, по которым так сильно тосковала.
Как только в крохотном окне камеры забрезжил рассвет, пришли тюремные охранники и принесли воду для умывания и белые одежды для приговоренных к смерти. Грубое сукно кололо кожу, но оно больше подходило к предстоящему мероприятию, чем то розовое убожество, в котором я была вынуждена находиться все это время. Торжественную прическу я расплела, распустив волосы по плечам.
Нас с Брайаном уже не оставляли одних, не давая возможности разговаривать. Да этого и не требовалось, все, что хотели, мы уже сказали друг другу ночью.
Старенький священник долго выпытывал наши грехи, чтобы отпустить их, но так не дождался ни от меня, ни от Брайана покаяний. Казалось, он бесконечно бормотал молитву Видящему, занудно подвывая себе под нос, а потом удалился, оставив после себя на душе тоскливое чувство.
Когда солнце было уже высоко, нас вывели из тюрьмы в сопровождении двух десятков знакомых мне гвардейцев, что еще недавно прибыли в Северную Академию вместе со столичными студентами. Кто бы знал тогда, что эти воины будут провожать меня в мой последний путь?!
На центральной площади столицы для нас с Брайаном был возведен деревянный помост, на котором возвышались две гильотины огромных размеров, у их подножья стояли корзины. Видимо, именно в них и покатятся наши головы после исполнения приговора. От страха в глазах все стало расплываться,
— Шагай, — больно ткнув в спину тупым концом копья, скомандовал бывший заместитель Брайана, которого, судя по нашивкам, за преданную службу императору повысили до капитана.
— Не трогай ее, иначе…, - прорычал за спиной Брайан.
— Иначе что? — насмехаясь, спросил новый капитан. — Ты ударишь меня? Или разжалуешь в рядовые?
— Я размажу тебя по стенке! — яростно прохрипел Брайан.
— А успеешь до того, как тебе отрубят голову? — уже не скрывая своего превосходства, хохотал Алекс, затем точно также ткнув своего бывшего друга, скомандовал: — Двигай! Его Императорское Величество не любит ждать!
Приближаясь к помосту, в первых рядах зрителей я увидела своих друзей, преподавателей и бывшего канцлера нашей империи. Их руки, как, впрочем, и наши, были скованы наручниками, каждого охраняли гвардейцы. Лица мужчин были суровы, Мадина не могла сдержать слез и молча плакала. Желая приободрить друзей, я постаралась им улыбнуться, но жалкая попытка провалилась, а в глазах появились предательские слезы. За спинами сокурсников я заметила и столичных студентов, еще совсем недавно проходивших обучение в Северной Академии. Их лица были печальны, на некоторых можно было разглядеть даже сочувствие.
Бдительный Алекс не дал мне сказать друзьям и преподавателям и слова. Больно схватив за предплечье, он грубо втащил меня на помост и поставил перед зрителями на колени. Ту же процедуру проделали двое гвардейцев и с Брайаном. До хруста выпрямив спину и подняв глаза, я увидела напротив хмурого императора, восседавшего на огромном троне, а возле него на креслах довольную принцессу Ирсану и светящегося от счастья принца Глендауэра. Последнему было совершенно наплевать на то, что происходило вокруг него, он не сводил влюбленных глаз с объекта своего обожания, принцесса традиционно держала молодого супруга за жабо, словно за поводок.
На центральной площади было столь же многолюдно, как и на вчерашней свадебной церемонии, с единственным уточнением: зрители нашей казни напряженно молчали, испуганно поглядывая на своего императора, а делегация тенерийцев находилась рядом с принцессой, готовая в любой момент прийти на помощь своей наследнице, если вдруг император Лавии решит поменять претендентку на гильотину.
— Ваше Императорское Величество, гости и жители Лавийской империи! — торжественно раздался уже знакомый голос церемониймейстера над центральной площадью столицы, в тягостной тишине он прозвучал гнетуще. — Капитан лавийских гвардейцев Брайан Веймор и студентка Северной Магической Академии Айлин Мекер обвиняются в следующих преступлениях против императора и страны …
Нас обвиняли в измене империи, покушении на жизнь императора, оскорблениях, нанесенных отпрыскам знатных вельмож и еще каких-то глупостях. Приговор был длинным и очень подробным. Император тянул время, словно чего-то ожидая и то и дело поглядывая на наследника, но тот все так же продолжал любоваться своей новоиспечённой женой. Мы стояли уже битых полчаса, церемониймейстер по тайному знаку императора уже по второму кругу медленно зачитывал наш приговор, но так ничего и не происходило!
— Какого дьявола? Что за саботаж? — потеряв всякое терпение взревел император. — Почему мой сын все еще ведет себя, как полный болван?