Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате
Шрифт:
Чтобы народ чувствовал заботу вождя, от его имени устраиваются торжественные обеды и ужины для простых стариков, которым исполнилось 70, 80 и 90 лет. Наиболее отличившимся дают Кимирсеновскую премию, награждают орденом Ким Ир Сена, присваивают звание Героя КНДР или Героя труда КНДР, вручают другие ордена и медали. Их в копилке Ким Чен Ира много. Вот, например, академик Пак Си Хен в честь своего 90-летия удостоился «накрытого Ким Чен Иром стола». «Столы» в 1999 году были накрыты для сотни юбиляров, имеющих заслуги перед «вождем» и партией.
Еще один пропагандистский прием. «Вождь» и народ должны вместе делить горе и радость. Именно такой образ создали Ким Ир Сену. Во всех музеях КНДР есть картина, изображающая партизанского командира Ким Ир Сена, который ест кашу из общего котла. И «великий полководец» перенял «скромность» отца. Сегодня, как пишут северокорейские газеты, Ким Чен Ир живет так же скромно,
А чтобы они не только получали подарки и радовались «социалистическому раю в объятиях полководца», строгое око спецслужб (количество их трудно перечесть) следит за каждым шагом и мыслью подданных «полководца». Периодически «любимый руководитель» избавляется от тех, кто проявил неблагонадежность, а самых непокорных отправляют в мир иной. В стране по указанию властей созданы и активно действуют «группы по борьбе с антисоциалистическими явлениями». Эти группы состоят из сотрудников аппарата ЦК ТПК, правоохранительных органов. Их задача — выявлять тех, кто пассивен в реализации указаний «полководца» и ЦК ТПК, недостаточно активно проявляет себя на идеологическом поприще, в работе и т. д. В конце 90-х годов, по сведениями зарубежных источников, снято со своих постов и наказано около 30 руководящих партийных работников в провинциях Северная Пхенан и Северная Хамген. Среди наказанных оказался и бывший первый секретарь ЦК Кимирсеновского союза молодежи Цой Рён Хэ (сын соратника Ким Ир Сена по партизанской борьбе, бывшего министра обороны, генерала армии Цой Хена) В 1998 году на стадионе в г. Нампхо были публично расстреляны несколько человек «за антисоциалистические деяния».
О том, какая атмосфера царит в Северной Корее рассказал Хван Дян Об. В стране функционирует десять гулагов, в которых находятся 300 тыс. заключенных. Для руководящих работников созданы специальные «трудовые лагеря» по перевоспитанию. В одном из них перевоспитывается и Цой Рён Хэ. Есть даже специальная тюрьма для сотрудников ЦК ТПК, совершивших преступные, с точки зрения властей, акции. Северокорейские гулаги, о которых имеют очень слабое представление международные организации, это подлинный ад, из которого люди практически не могут выйти живыми.
Под «колпаком» северокорейских спецслужб находится вся элита страны. По словам Хван Дян Оба, в квартирах и офисах чиновников различного ранга устанавливаются подслушивающие устройства («жучки») и скрытые видеокамеры, фиксирующие поведение чиновников, их высказывания на различные темы. В общем, ситуация достаточно сложная. Люди, вне зависимости от своего социального статуса, лишены элементарных прав, даже права на личную жизнь.
Несмотря на пропагандистские заявления о мощи, сплоченности армии, в народе все больше зреет чувство неприязни к военным. Военные грабят население, ведут себя высокомерно. Призывы помогать армии, уважать и любить солдат и офицеров не встречают адекватной реакции населения. Хван Дян Об утверждает, что многие воинские подразделения сталкиваются с проблемой питания, нехваткой обмундирования. Власть озабочена положением в армии. [105] По данным зарубежной печати, в 1999 году были сняты со своих постов и понижены в звании ряд командиров дивизий и корпусов. В армии заметно ослабла воинская дисциплина. Все это не может не отразиться на боеспособности вооруженных сил. Поэтому пропаганда линии на «приоритет армии» (винтовки) каждодневно не сходит с экранов телевизоров, с газетных и журнальных полос, ибо иной альтернативы северокорейский режим и его лидер предложить не могут, да и не способны. Иной путь — это путь реформ, путь преобразований, которые вызывают дрожь в коленях у правящей элиты. Судя по всему, и в северокорейском истеблишменте есть люди, думающие и понимающие, что «винтовка» в конечном итоге не приведет к изобилию и не сможет быть «вечной» панацеей от всех бед и несчастий, обрушивающихся на КНДР и северокорейский народ.
105
См.: Hwang Jang Yop. Running Against History. P. 32.
4. Строительство «могущественной державы» — миф и реальность
В 90-е
В 1994 году Ким Чен Ир посетил ряд промышленных объектов, где ему понравились хозяйственные успехи, достигнутые без участия государства, на основе собственных сил. По указанию полководца другие руководители страны также побывали на этих объектах. В результате было принято решение начать «трудный поход» с тем, чтобы самостоятельно, опираясь на собственные силы, восстановить народное хозяйство, улучшить жизнь людей. «Трудный поход», по замыслам северокорейских стратегов, должен был олицетворять стодневный марш партизан Ким Ир Сена в 1938–1939 годах в бассейне реки Амнокан на корейско-китайской границе. В ходе этого трудного похода в 40-градусный мороз партизанский отряд будущего северокорейского «вождя», гонимый японскими войсками, сумел преодолеть трудности и оторваться от преследователей. В северокорейской мифологии о партизанском этапе жизни Ким Ир Сена этот период назван самым трудным. В 1940 году японцы «вытеснили» Ким Ир Сена и его небольшой отряд (30 человек) на территорию СССР, где он находился в течение 5 лет, вплоть до освобождения Кореи Советской Армией в августе 1945 года.
Северокорейская пропаганда поднимает на щит идею «трудного похода». Повсюду развешиваются лозунги «Жить и работать с духом «трудного похода», «Живи сегодня не ради нынешнего дня, а во имя завтра» и т. п.
В партийных организациях, трудовых коллективах активизируется идеологическая работа, политическая учеба, явно сбавившая обороты после смерти в 1994 году Ким Ир Сена. Организуются массовые митинги в поддержку «духа трудного похода». Ким Чен Ир и его ближайшее окружение совершают поездки по стране, пытаются поднять моральный дух голодного населения.
1998 год объявляется годом «форсированного марша». Северокорейская пропагандистская машина требует резко ускорить преодоление кризиса в экономике. В январе 1998 г. Ким посещает провинцию Чаган (здесь в основном сосредоточены оборонные предприятия), где ему пришлись по душе некоторые успехи чаганцев в экономической работе. Особенно понравилось «полководцу» то, что провинция не просила продовольствия у центра, а самостоятельно справилась с этой проблемой. Провинциальные власти приступили к строительству средних и малых гидроэлектростанций, что также привлекло внимание Кима. Он призвал всех следовать примеру чаганцев, проявлять «дух Канге» (столица провинции). Особую похвалу полководца заслужил Ён Хен Мук член Политбюро ЦК ТПК, член ГКО, ответственный секретарь провинциального парткома. Ён также входит в число ближайшего окружения Ким Чен Ира и пользуется доверием «полководца».
Затем наступает очередь заняться продовольственной проблемой. В уезде Тэхондан (провинция Рянган — север страны) начинают культивировать картофель. По всей стране объявляется «картофельная революция». Корейцам предлагается переключить свои желудки с риса на картофель. Однако сделать это не просто. Веками основным продуктом корейцев был рис. Поэтому они неохотно следуют призыву «полководца».
Следующая задача — начать перепланировку рисовых чеков. В провинции Канвон проводятся масштабные земляные работы по расширению полей под рис. Землеустроительные работы, действительно, позволили увеличить посевные площади на 1,5 млн чонбо (1 чонбо = 0,92 га), однако сбор урожая риса не увеличился. Проблема питания так и не была решена, хотя идеологической трескотни было предостаточно.