Северная корона
Шрифт:
— Сейчас увидишь.
Прежде чем Альда успела сообразить, что происходит, ее подхватила невидимая сила — и оторвала от земли, совсем как Рале. Но если телекинетик управлял всем этим и оставался совершенно спокоен, то Альда чувствовала себя котенком, которого неожиданно подняли за шкирку. Она не знала, что делать, как удержать равновесие, а земля оставалась все дальше.
Не прошло и минуты, как они оба оказались на вершине мрикка. Рале ступил на нее грациозно, а Альда, отпущенная им, просто плюхнулась и едва удержалась на краю.
— Эй, что за дела! — возмутилась она.
— Я решил стать твоим учителем.
— С чего это? Я не просила!
— Но ты наверняка думала об этом, — подмигнул ей Рале.
— Думала, только сейчас для этого совсем не время! Я собиралась подойти к тебе, когда мы вернемся на корабль!
— Глупости. Лучшие условия для тренировок — это полевые условия.
— Почему это?
— Захочешь жить — быстрее научишься, — рассудил он.
С этим сложно было спорить. Здесь, на высоте, ветер был намного сильнее, чем под защитой растений. Альда не отказалась бы от возможности удерживаться с помощью телепатии, однако такой возможности у нее пока не было, а дар читать мысли никак не помогал сопротивляться силам природы.
Рале, в свою очередь, чувствовал себя совершенно спокойно. Он прогуливался по мрикку, будто не было на этой планете места приятнее. Очень скоро он позвал Альду:
— Ха, посмотри-ка на это! Что я тебе говорил?
Он добрался почти до середины гигантского гриба и теперь указывал на параллельные борозды, слишком ровные, чтобы быть естественными изгибами шляпки. Они не были точными отпечатками колес, но… Если бы по мрикку проехал вездеход, когда гриб был куда меньше, он бы изломал мякоть именно так.
— Получается, все же напрямик, — признала Альда. — Никогда бы не догадалась! Но как нам попасть туда? Мы-то уже через этот гриб не проедем!
— Все просто: мы перенесем вездеход поверху. Точнее, ты перенесешь.
— Я? Почему я? Я не могу!
Она бы никогда не замахнулась на такой вес! Раньше у нее только и получалось, что отталкивать от себя угрозу. Когда она была спокойна, Альда не смогла бы и листик сдвинуть.
Она попыталась объяснить все это Рале, однако он не был впечатлен.
— Дар у тебя или есть, или нет, а уже ограничение по весу — это твои собственные капризы.
— Ничего себе капризы! — обиделась Альда. — Я же не заставляю тебя читать мысли!
— Потому что я не телепат, но ты — телекинетик. И раз тебя включили в первую тысячу, вездеход ты поднять можешь.
— Я не просила, чтобы мне давали такой номер!
— Детский сад, — фыркнул Рале. — Никто не просит о номере. У тебя был выбор: идти или не идти во флот. Все! А номер — это не для тебя.
— Для кого же тогда?
— Для окружающих, чтобы они знали, что ты можешь. Теперь иди и поднимай этот вездеход.
Он, должно быть, сошел с ума — или надышался болотных газов. Иначе Альда не могла объяснить его настойчивость. По его мнению, она не использовала телекинез все это время только потому, что ей не хотелось? Да конечно! Если и начинать, то с простеньких упражнений, как в академии…
Однако Рале то ли не знал простеньких упражнений, то ли ему лень было тратить на них время. Он снова поднял Альду, метра на три над поверхностью мрикка, и отпустил. Она, естественно, упала, да еще и не смогла приземлиться на ноги от неожиданности.
— Эй!
Она надеялась, что это просто дурацкая шутка и уж теперь-то Рале уймется, но он только начал. Похоже, его это забавляло: он поднимал ее, как мячик, и швырял на коричневую поверхность гриба. Альда пыталась подготовиться, сгруппироваться, и иногда у нее получалось, но чаще — нет, и у нее уже болело плечо и ныло ушибленное колено.
— Хватит! — потребовала Альда.
— Какой от тебя толк, если ты не можешь даже поднять свой вес?
— Я телепат, а не телекинетик!
— Ты думаешь, что этого достаточно? Тогда заставь меня прекратить, вперед!
Она могла — знала, как. В академии ее учили управлять чужими мыслями, и у нее даже неплохо получалось. Но тогда она сидела за столом в тихом, светлом классе. А сейчас ее швыряли туда-сюда, как игрушку, и она просто не могла сосредоточиться. У нее был дар, но не получалось им воспользоваться — какая ирония!
Рале все-таки надоело забавляться, а может, он сообразил, что таким способом ничего не добьется, и решил выйти на новый уровень.
— Знаешь, как на Земле птицы учат своих птенцов летать?
Она знала, но ей совсем не нравилось такое сравнение.
— Рале, не надо!
— Надо. Ты же сама говорила, что тебе нужен стресс! Так вот знай: я тебя ловить не буду.
— Я разобьюсь!
— Не насмерть, просто пару костей сломаешь, а они быстро заживут. Возможно, именно это и нужно, чтобы пробудить твой дар.
— Не это!
Однако разговаривать с ним было бесполезно. Он поднес ее к краю — и, сколько бы она ни вырывалась, освободиться у нее не получалось. А потом Рале просто отпустил ее, и она полетела вниз.
Это была внушительная высота, которая под влиянием страха казалась Альде совсем уж ужасающей. Она призывала свою силу, старалась изо всех сил, но напрасно. Даже на экзамене у нее хоть что-то получилось, а тут — нет! Ее способностей будто и не было никогда, там, где она иногда их чувствовала, теперь сквозила лишь пустота.
Альда зажмурилась, сжалась, ожидая удара о землю. Однако удара не было: до того, как она долетела до болотной грязи, ее подхватили сильные руки. Был толчок, ощутимый, но мягкий, и она поняла, что падение прекратилось. Осторожно приоткрыв глаза, Альда обнаружила, что теперь ее держит Киган — и вид у него не такой жизнерадостный, как обычно.