Северная Ведьма
Шрифт:
– На вокзал!
Водитель кивнул и машина тронулась. Через некоторое время Климов заметил, что автомобиль кружит по улицам, не приближаясь к вокзалу.
– Эй, ты шутки со мной шутишь, что ли? – прикрикнул он. – На вокзал давай!
– Зачем тебе на вокзал?– спросил водитель. Голос у него был слишком высокий для мужчины, а для женщины – странно низкий.
– Не твое дело, – огрызнулся Климов. – Я не за это тебе плачу.
– В Ковалевку собрался? – усмехнулся водитель, не оборачиваясь.
Климову стало нехорошо.
– А ты-то откуда знаешь? – осторожно спросил он.
– Как не знать, – снова усмехнулся водитель, нажал на газ, отчего автомобиль взревел и понесся вперед, быстро набирая скорость. – Сама оттуда. Довезу безо всяких электричек.
Она обернулась.На Климова смотрели глаза без зрачков, светящиеся мертвым болотным зеленоватым светом, на красивом бескровном женском лице в обрамлении иссиня-черных волос. Ведьма. Она помолчала немного, потом ее губы страдальчески искривились, нижняя челюсть отвалилась вниз, отчего рот стал огромной черной дырой, а голос из контральто стал скатываться в мужской бас:
– За ним! ЗА НИМ!!
Климова обдало холодом из ее рта. Он стал судорожно дергать ручку открывания двери. Дверь была заблокирована. Машина неслась по дороге с чудовищной скоростью, чудом уворачиваясь от встречных автомобилей. Климов увидел кнопку снятия блока с двери, нажал на нее, с отчаянием рванул на себя ручку и выпал из машины в грязный снег на обочине, долго катился, стараясь уцепиться разбитыми в кровь ладонями за снег, наконец остановился и начал отползать прочь. Не замечая метели, превращавшейся в настоящий зимний буран, он побежал, сам не зная куда, не разбирая дороги. Сначала Климов бежал вдоль проезжей части, потом подумал, что Ведьма из машины может заметить его, и свернул в какую-то подворотню. Долго бежал по дворам, между домами, пересекал какие-то автомобильные дороги, несколько раз запинался и падал, вставал и снова бежал, и так до тех пор, пока совсем не выбился из сил и не упал в снег лицом. Колючий холод забился за шиворот, в уши и немного отрезвил беглеца. Климов поднял голову и увидел, что совсем стемнело, местность вокруг была незнакома. Около него стояла девочка лет шести с маленькой дворняжкой на поводке. Собачка, тряся тощим задом, гадила почти на руку Климову, а девочка с интересом рассматривала странного человека.
– Дядя, ты пьяный? – заботливо осведомилась она.
– Нет, девочка, – хрипло ответил Климов, утирая лицо израненными руками. – Я, наверное, просто очень тяжело заболел.
– Ага, папа тоже так говорил, когда напивался, – серьезно сказала девочка. – Только он с нами больше не живет. А меня Галя зовут.
– Дядя Андрей, – устало представился Климов. – Галя, скажи, далеко отсюда гостиница «Металлург»?
– Нет, – удивленно ответила девочка и вытянула руку вправо. – Вон она, через дорогу.
– Я пойду, – поднимаясь на трясущиеся ноги, сказал Климов и обернулся. Вдалеке между домами, чуть покачиваясь из стороны в сторону, маячил белесый женский силуэт. Климова обдало жаром, а затем по телу прошла ледяная волна. Несмотря на усталость, он снова побежал, прихрамывая и спотыкаясь. Сразу обнаружилась сильная боль при опоре на левую ногу, но страх увидеть за спиной Ведьму был намного сильнее, и Климов бежал. Удивленный портье на ресепшн выдал ему ключ. Климов поднялся в номер и заперся на все задвижки и цепочки. Какое-то время он без толку метался по комнате, как вдруг его взгляд упал на темный прямоугольник окна: с внешней стороны окна на него смотрело дьявольское лицо с отвалившейся нижней челюстью. Климов быстро задернул шторы, забрался в шкаф и непослушными от страха пальцами набрал номер Толстого.
– Алло! – раздался бодрый голос.
– Толстый, забери меня отсюда! – забормотал Климов.
– Андрюх, ты что ли? Ты где? – забеспокоился Толстый.
– Я в «Металлурге», Толстый, – жалобно бормотал Климов. – Забери меня отсюда, забери!
– Какой металлург, Андрюха? Где это?– почти кричал Толстый.
Но Климов его уже не слышал и только срывающимся от ужаса голосом бубнил в трубку:
– Забери меня отсюда, меня убьют здесь, забери меня, забери меня отсюда…
Что было дальше – Климов помнил кусками. После продолжительной тьмы над ним возникли обеспокоенные лица Сани и Толстого, потом замелькали желтые фонари, перемежающиеся с кромешной тьмой, огромное количество людей и машин со всех сторон, потом люди в белом, которые что-то у него спрашивали, трогали за руку, светили чем-то в глаза и стучали по нему молоточками. А потом пришел туман, белесоватый и спокойный. Климов провалился в него с наслаждением, успев удовлетворенно подумать: «Наконец-то все закончилось. Я умер».
Его разбудило яркое солнце в окне, просвечивающее сквозь ветки какого-то дерева с огромными снежными шапками. Климов разлепил веки и осмотрелся: ярко– белая комната с огромным окном, по бокам которого висели светлые жалюзи, белый стол с круглыми ножками, белый стул, белая кровать, на которой он лежал, рядом белая маленькая тумба. На столе в стеклянной тарелке лежали ярко-оранжевые апельсины – единственное яркое пятно. «Полотно в минималистическом стиле», – подумал Климов.
Он откинул одеяло и обнаружил, что левая нога в гипсе по колено. «Прикольно», – усмехнулся про себя. – «Никогда бы не подумал, что покойникам тоже гипсуют сломанные конечности».
Тут дверь открылась и в комнату вошла пожилая женщина с ведром, полным воды, и шваброй.
– Батюшки, очнулся, родимый! – всплеснула руками она, чуть не выронив ведро. – Сейчас-сейчас, доктора позову. Ах ты, Господи!
Старушка убежала. Через пару минут в комнату зашел доктор в белоснежном халате и таких же белоснежных брюках. Невысокого роста, суховатый, лет пятидесяти на вид. Короткостриженые темные волосы, зачесанные назад, поблескивали сединой на висках, зато аккуратная – как у Троцкого, отметил Климов – бородка была без единого седого волоска. Небольшие глаза смотрели внимательно и доброжелательно. Он вообще был бы очень похож на вождямирового пролетариата, убитого ледорубом в Мексике, если б носил пенсне. Но ни пенсне, ни очков доктор не носил: зрение, видимо, было хорошее.
– Доброе утро! – поздоровался он. – Меня зовут Алексей Павлович.
– Здравствуйте! – вежливо ответил Климов, с любопытством оглядывая его. Доктор пододвинул стул и сел рядом с кроватью.
– Разрешите присесть?
– Да, конечно, – кивнул Климов. – А можно узнать, где я нахожусь?
– Собственно, за этим я сюда и пришел, – сказал доктор. – Ну и еще, разумеется, осмотреть вас. Но это позже. Вы находитесь в клинике коррекции пограничных состояний психики человека. В простонародье нас часто путают с клиникой неврозов, но у нас несколько другое направление. Мы занимаемся скорее реабилитацией пациентов, страдающих легкими нарушениями психики. Минимум лекарственных препаратов, прогулки, арт-терапия, психотерапия, лечебная физкультура и так далее.
– Понятно, – сказал Климов. – Как я здесь оказался?
– Вас привез сюда Александр Чудновский, знаете такого? – спросил Алексей Павлович.
– Конечно, – кивнул Климов. – Это мой хороший друг. Дружим с детства.
– Очень хорошо, – улыбнулся доктор, встал, подошел к столу и взял в руку апельсин. – Долговременная память у вас сохранена. Что еще вы хотите спросить?
– Не знаю, – пожал плечами Климов. Он смотрел в ярко освещенное окно и щурилсяот солнца. – Давно я здесь?
– Вас доставили к нам два дня назад, – сказал доктор, перекатывая в ладонях яркий шарик. – Вы были в несколько неадекватном состоянии. Мы проводим необходимое лечение, но курс еще не завершен.