Северная Ведьма
Шрифт:
– Так быстро? – без особого любопытства спросил Климов.
– Да, – ответила Таисия. – А этот дом новехонек шестьдесят лет без хозяев. Я думаю, это оттого, что он все таки обитаем…
– Вы сказали, ваш дед жил в Ковалевке, – вдруг сказал Климов. – Может быть, вам известно, чей это дом?
– Конечно, – кивнула Таисия и странно посмотрела на него. – Это дом моего деда.
– И именно здесь вы видели Ведьму, – сказал Климов.
– Здесь, – подтвердила Таисия. – Она, судя по всему, часто бывает в этом доме.
– Почему? – спросил Климов
– Не знаю, – пожала плечами Таисия. – Может быть, потому, что дом стоит ближе всего к болоту. А может быть, отсюда ушла от нее душа того, кто был ей дорог…
– Понятно, – сказал Климов, рассматривая дом. Он и правда выглядел вполне жилым: почерневший от времени сруб с абсолютно целыми, без единой трещинки, оконными стеклами, белыми занавесочками, с довольно хорошо сохранившейся краской на наличниках и двери, прочным деревянным крыльцом, даже трава от калитки до крыльца как будто примята… Или ее случайно порывом ветра так причудливо пригнуло к земле?
– Пойдемте, нам нужно пройти чуть дальше, время поджимает, – озабоченно поглядев на часы, заторопила его Таисия.
Они обогнули ограду священникова сруба и пошли к болоту. Почва под ногами стала еще более влажной, податливой. Вода, проступившая в следах путников, не уходила обратно в землю, оставалась на поверхности маленькими, ярко-синими от майского неба, колеблющимися лужицами. Таисия шла все дальше и Климову начало казаться, что твердая земля под ними закончилась, сменилась на ненадежную болотную зыбь.
– Долго еще идти? – опасливо спросил он.
– Нет, мы пришли, – отозвалась Таисия. – Можно немного передохнуть.
Климов огляделся. Они остановились у края небольшого озерца, с берегов подернутого зеленой ряской. Вокруг стояли и тянули к небу растопыренные корявые ветки, похожие на старушечьи пальцы, редкие черные высохшие стволы берез. За озерцом, сколько хватало глаз, рос густой зеленый кустарник, перемежающийся островками жавшихся друг к другу, едва распустивших листья деревьев. Что-то необъяснимо странное было в этом месте.
– Здесь всегда так, – будто бы угадывая его мысли, сказала Таисия. – Тишина. Ни людей, ни зверей, ни птиц. Ее место. Мертвое.
Она чуть притоптала траву вокруг себя и сказала Климову, указывая на кромку берега у края озерца:
– Когда я буду проводить обряд, вы должны стоять спокойно вот здесь, рядом, спиной ко мне.
– Мне нужно будет что-то делать? – спросил Климов.
– Нет, ничего, – покачала головой Таисия. – Я все сделаю сама. Просто стойте и не оборачивайтесь.
Она достала из сумки маленький холщовый мешочек и смотанную тонкую красную веревку. Веревкой она обмоталась трижды вокруг талии, что-то шепча себе под нос. Как ни вслушивался Климов, ничего, кроме «ясен месяц», услышать не смог. Затем Таисия высыпала из мешочка маковые зерна вокруг себя, оказавшись посередине сделанного ею круга. И снова что-то неразборчиво шептала. Климов подождал, пока она закончит, чтобы спросить, что все это значит, и только открыл рот, как Таисия властно и громко перебила его:
–Станьте в то место, куда я вам указала. Не двигайтесь, смотрите вперед, что бы ни случилось, и молчите. От этого зависит ваша жизнь. Я начинаю.
Климов испуганно отвернулся. «Вот как, значит, чувствовал себя Брут у Гоголя!» – подумал он, унимая дрожь в коленях.
– Болотная Хозяйка, призываю тебя: появись! Приди для исполнения предсказанного! – раздался сзади глубокий, совсем не похожий на ее обычный, голос Таисии.
Климову показалось, что вокруг потемнело, хотя на небе по-прежнему не было ни облачка. Подул ветер, зашевелилась, зашепталась вокруг болотная трава. Таисия повторила свой призыв еще раз, и прямо на середине озерца, над водой, воздух помутнел, начал густеть и через несколько секунд собрался в облачко, которое быстро растаяло. Все стихло. Таисия молчала. Больше ничего не происходило, и Климов подумал, что обряд закончен.
– Уже все? – спросил он.
– Нет, – отрезала Таисия почему-то шепотом. – Стойте, как стоите.
Вдруг боковым зрением Климов увидел, как слева от него кто-то движется. Он повернул голову и увидел женщину, одетую в темную длинную широкую юбку с подоткнутым подолом, очевидно, чтоб не намочить ткань, белую блузу и белую косынку на голове, похожую на ту, что надела Таисия, но повязанную по-другому, узлом на темени, на южнорусский манер. Женщина шла по болоту босиком и несла на сгибе правой руки пустую плетеную корзину. За ней семенила маленькая девочка в длинной белой рубашечке. Светлые волосы ее были заплетены в тугую косу, спускавшуюся ниже талии.
– Вот, по ягоды пошли, – улыбаясь, произнесла женщина, поравнявшись с Климовым. – А ягод-то нет. Где ж ягоды?
Девочка выглянула из-за спины женщины и посмотрела на Климова серьезным немигающим, совсем не детским взглядом.
– Как всякая трава в свой срок поспевает, так и всякое обещанное в срок исполняется. Иную ягоду по лету берут, иную ягоду по осени берут, а ты бери сейчас, коли срок пришел, что тебе причитается! – Таисия начала свой заговор тихим голосом, почти шепотом, произнося каждое следующее слово все громче, а последнее слово взвизгнула высоким фальцетом. Потом случилось странное: Климов ощутил довольно сильный толчок в спину, не удержался на ногах и ничком повалился в озерцо.
– Эй, ты чего? – заорал он, барахтаясь в ледяной воде и пытаясь развернуться лицом к берегу. Озерцо оказалось довольно глубоким: несмотря на то, что Климов упал совсем недалеко от берега, дна под ногами он не чувствовал. Вместо дна под ним шевелилась густая жижа, которая затягивала его вниз тем сильнее, чем яростнее он пытался выплыть из этого адского места. «Тону!» – с отчаянием подумал он.
Когда Климов оказался в воде, Таисия тоже заметила девочку за спиной подошедшей женщины, и это ошеломило ее. Она смотрела расширившимися глазами на ребенка и только и смогла прошептать: «Ира…» Девочка посмотрела ей в глаза и тихо сказала: «Что ты наделала!» Потом начала задумчиво расплетать косу, раскачиваясь взад-вперед, словно маятник, одновременно напевая незамысловатую коротенькую мелодию, уперев невидящий взгляд вдаль, поверх барахтающегося Климова, за озерцо, кустарник и редкие деревья… «Ира, Ира!» – позвала ее срывающимся голосом Таисия, протягивая руки. Девочка расплела косу и, не переставая петь, развернулась и пошла в сторону деревни. Таисия хотела броситься за ней, но почему-то споткнулась, упала на колени, закрыла лицо руками и завыла тоненько, страшно, как по покойнику.
Когда Климову удалось развернуться лицом к берегу, странная женщина с корзинкой теперь стояла не на берегу, а совсем рядом с ним, на поверхности воды, едва касаясь ее голыми ступнями. Она внимательно посмотрела на Климова, потом сняла косынку и по плечам, спине и груди ее рассыпались густые черные волосы, глаза засветились бледно-зеленым болотным фосфором, а зрачки исчезли. Она оглянулась на берег, потом наклонилась к Климову и протянула ему обе руки. Климов попробовал вытащить из ледяной грязи хотя бы одну руку, но у него ничего не вышло: барахтаясь, он успел уйти под воду по самый подбородок и основательно замерзнуть. Ни рук, ни ног он уже почти не чувствовал. Ведьма выпрямилась, оглянулась на Таисию, и из ее мертвого рта донесся то ли стон, то ли крик. Поднялся ветер, по озерцу пошла сильная рябь и Климову плеснуло волной в лицо. Он закашлялся, захлебнулся, дернулся и провалился еще глубже, так, что вместо воздуха в нос попала гнилая вода. Угасающим взглядом он увидел, как к болоту бежит Толстый, толкает в сторону Таисию, которая все пыталась встать, чтобы догнать девочку, ломает какую-то сухую березу и сует палку в воду, туда, где плетями висели его закоченевшие руки.