Северная звезда
Шрифт:
– О Святая Дева! Помоги грешной дочери своей!
Стоны, протяжные и страдальческие, раздавались из-за занавески в углу каюты. Мария подошла к занавеске и решительным движением откинула ее.
Жаклин Дорсет посмотрела на девушку. «Мадам» трудно было узнать – её лицо осунулось, посерело, спутанные волосы разметались по подушке, на коже проступила сетка глубоких морщин. Цветущая молодящаяся дама обратилась в старуху. Правда, судя по всему, Жаклин Дорсет это было безразлично…
Полные невыразимой муки глаза, не отрываясь, уставились на пришедшую.
– Матерь Божья! Кто ты?
Даже голос ее изменился. Раньше он был глубоким и полным оттенков, а теперь стал бесцветным и осипшим от стонов.
– Я Мария Воронова, – растерянно сообщила девушка.
Взгляд Жаклин Дорсет вдруг стал осмысленным, как будто это имя ей что-нибудь говорило, но через мгновение опять потускнел.
– Как, Форонофф? Ты русская? А… – тяжело вздохнула мадам. – Русская… Понятно! Да, помню я твоих соотечественников в Париже… Все через одного сумасшедшие! Ты такая же. Ведь только сумасшедшая могла припереться к больной шлюхе! Святая Дева! Как больно! Все бросили меня… А впрочем, я их не виню. Они боятся заразиться. У нас, у шлюх, каждый за себя… Я сама начала с того, что сперла деньги у своей «мадам», когда тот барон проломил ей башку и она лежала при смерти…
Больная заворочалась на постели, сжимая руками низ живота.
– Что же это такое? Что со мной? Накатывает и снова отпускает. Черт бы побрал мои гнилые кишки! Они мстят своей хозяйке. Ничего, скоро отдохнете в могиле!
– Могу я чем-нибудь помочь вам? Хотите, я попробую найти врача? – Мария старалась сохранять спокойствие.
– Лучше уж кюре или хотя бы пастора! Или ты не видишь, что я подыхаю?!
Внезапно лицо Жаклин Дорсет исказилось от страха, она смотрела на девушку обезумевшими глазами, но не прямо в лицо, а куда-то дальше, за нее, как будто видела кого-то за ее спиной.
– Прогони его… – тихо попросила «мадам».
Воронова резко обернулась, но сзади никого не было.
– Прогони его… – повторила Жаклин. – Пожалуйста! А… ну ты ж не видишь. А ту белую тварь, похожую на драную кошку с клыками в палец? Не видишь, – констатировала она. – Ну да, они же не к тебе пришли. А говорят еще, нечисть боится воды…
Маша почувствовала, как от страха у нее зашевелились волосы на голове.
– Нет, нет, оставьте меня, – забормотала Жаклин. – Я не хочу… Мсье, мы так не договаривались, вы же искалечите меня… Двести франков, и я сделаю, что вы скажете…
Голос Жаклин Дорсет снова стал обычным.
– О боже мой! Скорее бы уж издохнуть! Мари, сделай что-нибудь! Помоги! Merde! Хоть яду дай!
– Я схожу за врачом. Не может быть, чтобы на всем корабле не нашлось ни одного…
– Нет, не надо… доктор не поможет. Старая шлюха Жаклин отбегалась по земле, осталось лишь надеяться, что мои муки слегка зачтутся мне в аду!
Неожиданно она схватила девушку за руку и с силой притянула к себе.
– Нет… не уходи. Останься. Просто побудь со мной, Мари… напоследок…
И добавила:
– Пока ты тут, они не заберут меня!
Она закрыла глаза, вытягиваясь, словно забываясь во сне, и тут какая-то неведомая сила подбросила мадам Жаклин, заставила сесть на койке. Она вперила безумный немигающий взор в оторопевшую Машу, растрепанные волосы придавали ей сходство с ведьмой из детской сказки. Из ее груди вырвался грубый, низкий клекот, почти бас, ничуть не похожий на высокий голос Жаклин:
– Ты! Ты идешь смерти в пасть! Я вижу пламя, лёд, голод, мрак! Берегись! За тобой будут охотиться волки и люди! Ты увидишь исчадий тьмы и столкнешься с тем, что ушло!
– Что?
Воронова отскочила как можно дальше от этой страшной женщины. Кровь бросилась ей в голову, все внутри сжалось в комок. Она не могла отвести взор от этого ужасного зрелища.
– Огонь! Пламя и лед! – бесновалась рехнувшаяся старуха. – Смерть, муки! Берегись, дочь Ворона! Тьма и её сын придут из прошлого, чтобы убить!
Жаклин Дорсет вдруг обмякла, опустилась на несвежую простыню и какое-то время лежала, не шевелясь. Потом с трудом разжала губы и прошептала:
– Я что-то говорила?
Мария испуганно всхлипнула.
– Значит, говорила, – выдохнула мадам Жаклин. – Ты, девонька, запомни, может, и пригодится. Я иногда умею видеть будущее. Вернее, умела… раньше… В нашей семье у женщин это бывает… Мою прапрапрабабку спалили на костре, а род наш восходит к древним колдунам… Говорят, сама Жанна Святая была из нас… Я иногда могла, до того как стала…
Она закрыла глаза и потеряла сознание, теперь уже всерьез и надолго.
Мария, все еще охваченная ужасом, выбежала на палубу. Её бил озноб, в ушах стоял вой безумной старухи – и вообще ей стоило большого труда взять себя в руки. Наконец Маша успокоилась, вздохнула полной грудью и направилась к собравшимся на палубе.
– Сэр…
Она коснулась плеча того, кто выглядел поприличнее.
– Мэм?
– Вы не знаете, есть ли на борту врач? Там в каюте лежит больная… Она, кажется, умирает.
Молодой человек был явно озадачен. Он вытер ладонью лоб и сказал:
– Вам нужен лекарь? Наверное, такой тут есть. Кого здесь только нет! Есть священники всех церквей, включая раввина, есть настройщик роялей, два скупщика краденого, три мошенника, три адвоката, то есть почти три мошенника, семь карточных шулеров, один полицейский, один артиллерийский офицер, один испанский идальго, не говоря уже о всяких извозчиках и землепашцах…
Ее собеседник оглянулся на своего соседа.
– Калверт, ты не знаешь, есть ли здесь медик?
– Медик? Есть, наверное. Но я не знаю… Хотя вот наш сосед… Правда, он недоучка, не кончивший курс.
– А, точно, есть такой. Джек Гирсон, что ли? Он канадец. Я пошлю за ним, если вы настаиваете. Хотя не уверен, что от него сейчас будет какой-нибудь прок. Его скрутила морская болезнь.
В глубине души Мария расстроилась. Чем врач сможет помочь, если сам болен?
Через пять минут, пошатываясь, появился доктор Гирсон – невысокий, худощавый молодой человек с карими глазами и доброй улыбкой. Выслушав сбивчивую речь девушки, он безропотно пошел вслед за Машей в каюту к Жаклин Дорсет. Присев возле кровати, он взял руку недвижно лежавшей старой блудницы, затем приложил к груди вытащенный откуда-то стетоскоп. Его лицо побледнело еще сильнее, на лбу выступила испарина.